Он, она и Девид Боуи

David Bowie - Golden Years Наталья была очень рада, когда узнала, что братик согласился переночевать в ее доме. Он ехал домой после встречи с Америкой, но на полпути он уже так устал, что решил остановиться у кого-нибудь дома. Подхватив эту возможность, Беларусь с радостью предложила свою комнату. Рыбка попалась на наживку. Брагинский пришел перед самым ужином. Арловская с улыбкой его встретила, расцеловала в обще щеки и сразу усадила за стол. - Садись, Ванюша. Ты устал, а я поесть приготовила. Садись, - он покорно сел за стол и начал уплетать суп, а сестра села на против и, томно закусив губу, наблюдала за ним. "Сегодня точно женится на мне, - думала девушка. - ух сколько я ему всего приготовила. Не сможет отказать". Конечно, ведь перед приездом России синеглазая успела сбегать в магазин за продуктами, новой скатертью, постельным бельем, кольцами и эротическим нижним бельем. - Спасибо Наташ, все было вкусно, - с улыбкой внезапно произнес Иван, отодвигая от себя пустую тарелку. Выйдя из своих мыслей, Наташа посмотрела на тарелку и поставила ее в раковину. В этот момент русский пытался слинять к телевизору, чтобы сестрица ему не надоедала, под предлогом того, что он слишком устал. Но она сразу подловила его на бегстве и поймала за руку. - Нет, Братик, не порти себе глаза этой техникой. Пошли лучше в комнату, как раньше вальс потанцуем? Ему ничего не осталось делать, как согласиться. На следующее утро Россия проснулся очень рано, и не зря. Если бы он это сделал хоть на час позже, мало ли что могло бы произойти - например, просыпаешь ты вдруг и уже женат на Наталье. Не лучшая перспектива. Однако она еще спала крепким сном и от нечего делать славянин решил испечь блины. На кипящем масле растекалась очередная лужица замысловатого, так сказать, теста, а Ваня стоял у плиты и караулил, пока одна сторона поджариться до золотистой корочки в тот момент, когда в дверь дома постучали. - Кого там еще с утра пораньше принесло? - спросил сам себя Ванюша, держа в руках лопаточку и подходя к двери. Затем он повернул замок, после чего открыл дверь, на пороге которой, на удивление Брагинского, стоял старый знакомый - Артур Керкленд. Тот, конечно, сразу не заметил брата Арловской и начал говорить, как будто обращался к ней. Россия сразу заметил, что англичанин что-то держит за спиной в руках. - Здравствуй и прости, если я сегодня рано. Просто недавно заходил в кладовую и нашел еще несколько пластинок. Вот подумал, ты захочешь... - в этот момент Артур поднял смущенный взгляд на стоящего перед ним. Лучше бы он этого не делал... Стоило его мозгу осознать, что открыл ему никто иной, как самая страшная в мире держава, с лица зеленоглазого сразу же исчез весь легкий румянец, кожа побледнела и стала цвета слоновой кости, а сердце забилось так часто, что, казалось, вот-вот полетит к Брагинскому на жаровню. - Арти? Что это ты так рано здесь делаешь? Дома перепутал? - Во-первых, я не Арти. А во-вторых похоже да, я что-то перепутал, - он заглянул на стену, ища глазами номер дома, но затем почувствовал странный запах. - Хм, у тебя случаем ничего не горит? Заглянув за широкое плечо русского, толстобровый заметил светлую макушку его сестры и несколько успокоился. Все же лучше, чем быть с этим медведем наедине. Потом раздался ее тоненький голосок. - Братик, ты про блины забыл. - Ой, точно, - не теряя ни секунды, мужчина побежал на кухню, махая лопаткой, а тем временем проснувшаяся только-только Беларусь, еще в этой милой ночной сорочке по колено с голубыми цветами, встала на то место, где только что был ее брат, и облокотилась плечом на дверной косяк. Англия неуверенно сглотнул. - Я не во время, да? - Нет, проходи. Братик часто остается в моем доме переночевать после долгой дороги с собрания. Он не будет против. Через несколько минут вся троица уже сидела в той большой комнате, которая так реалистично напоминала советский интерьер. На одном диване сидел Англия, вжавшись в спинку мебели. Напротив, на точно таком же диване, сидели славяне. Их разделял лишь в ручную резной старенький кофейный столик, покрытый лаком и причудливыми узорами на маленьких ножках. На этом столике стоял небольшой чайный сервиз и плоская тарелка со стопкой блинов. Девушка то и дело подливала брату чай, а тот охотно пил его залпом, как водку, скручивал очередной блин трубочкой, макал его в клубничное варенье и ел. Но вскоре ему это дело надоело и, смачно промычав что-то похвальное сестрице, велел ей выйти. - Наташенька, выйди ненадолго. Я хочу поговорить с Арти наедине, - затем он угрюмо взглянул прямо в глаза Керкленду, отчего тот еще сильнее вжался в диван и отвел взгляд в сторону. Синеглазая покорно вышла и закрыла за собой дверь. Двое мужчин наконец остались наедине. Керкленда сжирали мысли о том, что сейчас Брагинский с ним будет делать и как разговаривать. Наверняка, живым из этой комнаты он не выйдет... Но случилось совсем иное, хотя британец все равно боялся и уже начал чувствовать, как холодок пробегает по всему его телу. Иван встал со своего места и подсел практически в плотную к блондину, приобнимая его одной рукой и улыбаясь своей обычной улыбкой. - Ну что, брат? - Россия, ты совсем мозги себе в Сибири отморозил? Какой я тебе брат?! - Ну а что? Ты за Наташенькой моей ухлестываешь? Ухлестываешь. Значит, скоро вашу свадебку сыграем. А раз ты ее будущий супруг, значит мне как брат родной. - Стоп, стоп, стоп! - прокричал Англия, отталкивая от себя русского. - Какой еще супруг?! Какой еще брат родной?! Ни за кем я не ухлестываю! Просто иногда приношу ей музыкальные пластинки и не больше! - Ну, так оно у всех начинается, а том сердце колит, люблюнимагу. Знавали мы все это, - Ваня добродушно похлопал Артура по щеке и крепче прежнего прижал его к себе. - Знаешь, по такому поводу выпить стоит чего-нибудь покрепче. Брат, братишка, родной мой, эх как мы теперь заживем-то! Друг другу в гости каждое лето мотаться будем, аж без виз! Вот она жизнь какая! - Да прекрати ты уже! - доносился голос парня за стеной на фоне смеха брата. А тем временем Беларусь слушала новую пластинку, которую ей сегодня великодушно принесли. По настроению песня была довольно приятная и блондинка с удовольствием подпевала ей. - Не позволяй мне слышать, Что жизнь завела тебя в никуда, Ангел. Посмотри на небо - жизнь идет, Ночи теплы, а дни так юны. Вот моя детка, совсем потерянная, Я прошу только спасти ее маленькую душу. Золотые годы, Золотые годы...