Изнутри

Мама! Не бойся! Я тебя защищу. Я всегда буду рядом.       Поездка загород может показаться неплохой идеей. Если, конечно, вы едете не на работу, и вам удалось поспать прошлой ночью. В противном случае, вы обречены пытаться пристроить голову хоть где-нибудь. В процессе обязательно обнаружится, что все поверхности в автомобиле, расположенные на уровне головы, вертикальны, скользки и вибрируют с частотой отбойного молотка, вскрывающего ваш череп.       Уже через полчаса бесплодных попыток, Нару отказался от сладостной мечты поспать часок-другой и со вздохом достал бумаги. Не в окно же смотреть, в самом-то деле. В салоне царила сладостная тишина. За рулем – погруженный в свои мысли Лин, на заднем сидении – Масако, Джон и зажатая между ними Май, которой было явно не по себе. Да, тяжело приходится в долгой дороге человеку, который настолько туп, что не может занять себя ничем, кроме пустых разговоров.       Через 4 часа Лин припарковался возле широкого двухэтажного дома. Джон поспешил выпустить Май, чуть не дрожащую от нетерпения. Нару проследил за ней взглядом и тихо проговорил: - Как щенка из машины выпустили, честное слово.       Лин кивнул и тоже выбрался из авто.       Сразу за ними заглушил мотор Такигава - он приехал с Мацузаки и Ясухарой.       На этот раз их клиентами были владельцы аккуратного персикового особняка, построенного всего два года назад. Красная черепица, белые деревянные окна, крадущийся по стенам плющ. Дом будто был привезен в Японию из Голландии или Дании, он казался чужим здесь, в окружении традиционного японского садика и специфического пейзажа.       На шум машин никто не соизволил выйти, так что Нару пришлось лично подойти к дверям и позвонить. Дверь открылась уже через пару мгновений, и на прибывших удивленно уставилась молодая рыжеволосая женщина с очень бледной кожей и выступающей вперед парой мелких зубок, как у бельчонка. От неё приятно пахло мятой и имбирем. «Наверное, она услышала, что мы приехали, просто не успела добежать до дверей», - подумалось Нару. Почему-то женщина вызвала в нем безотчетную симпатию и даже неясную ему самому жалость. На лице её была печать какого-то горя, которое она, впрочем, несла со смирением и терпением. Нару нравились подобные люди. Он считал их похожими на себя. - Добрый день. Мы из ЛПИС, нас позвала Макото-сан, - поздоровался Нару, возможно, чуть мягче, чем стоило бы, - Мое имя Сибуя Казуя, я… - Ах, господин Сибуя, конечно! Маки-тян говорила, что вы приедете!       Надо же, ни слова про возраст. На свете еще остались вежливые люди. - Превосходно. А вы?.. - Ой, прошу прощения, я не представилась! Я Мисако, двоюродная сестра Маки-тян. - Рад знакомству. Мисако-сан, вы подготовили комнату для базы? - Базы? - Техника. - Да, конечно! Простите, не сразу догадалась. Она на втором этаже, рядом с вашими комнатами. Простите, для гостей у нас всего две комнаты, придется потесниться. - Ничего страшного. - Опять потесниться! Ками-сама, за что ты на нас так гневаешься? – обреченно провыл где-то за спиной Такигава.       Однако комнаты оказались не такими и маленькими. По крайней мере, для каждого нашлось по настоящей кровати, да и место для чемоданов было предостаточно. Впрочем, Нару все это не особо интересовало – во время расследования он обычно спал лицом в клавиатуру и не больше двух-трех часов. Кто-то же должен работать.       А вот комната для базы его порадовала. Просторное, хорошо продуваемое, чистое помещение с двумя письменными столами и парой небольших кресел. Вся техника встанет, и перегрева не будет! К сумеркам все оборудование уже заняло свои места, а Нару расположился у стола с записями показаний хозяев в руках.       Итак. Макото-сан видела маленького мальчика, который бегал по дому и смахивал со столиков и тумбочек безделушки. Когда одна из них разбилась, он весело засмеялся и растворился в воздухе. Мисако-сан слышала в своей спальне собачий лай и детский смех, а потом завывание, как будто стая волков собралась прямо у неё под кроватью. Наутро она нашла у себя в кровати футболку и шорты, которые подошли бы по размеру ребенку лет пяти. Одежда была сильно выпачкана землей.       В общем-то, обе ситуации закончились только испугом. Хуже обстояли дела с мужем Макото-сан. На протяжении двух суток он спал на полу, ел только то, что падало на пол, и бегал на четвереньках вокруг дома с заливистым лаем. На третий день Макото-сан наконец-то решилась показать его врачу. В итоге мужчина оказался в психиатрической клинике. Правда, по свидетельствам врачей, он пришел в себя, как только они отъехали от дома на расстояние в 60-70 км. Он не понимал, где находится, и не помнил ничего за последние двое суток.       Еще один занятный случай произошел со старшим братом Мисако-сан, Кайто-саном, который заходил в гости за пару дней до этого. Мужчина клялся, что видел, как сквозь гостиную пробежали ребенок лет пяти и огромный лохматый пес. Девушки решили, что это из-за усталости – Кайто-сан работает медбратом, и заходил к ним сразу после ночной смены. Разговор возобновился. Но не прошло и получаса, как Кайто-сан вдруг прервался на полуслове, встал, вышел в сад и сломал ветку на молодом персиковом деревце. После чего расплакался и пришел в себя. Зачем он сломал ветку и почему плакал – Кайто-сан вспомнить не мог.       На лицо была одержимость духами, причем духи привязаны к этому дому, и власть их не распространяется далее, чем полкилометра. Но откуда здесь неупокоенные души, в новом доме? До Мисако-сан и Макото-сан с мужем, здесь проживала лишь одна пожилая пара, да и то всего год, после чего переехали поближе к детям. Нару уже связывался с ними, ничего странного в доме они не замечали. Откуда же взялся ребенок? И что за пес его сопровождает? - Может быть, вас угостить чем-нибудь? Кофе, чай, какао? – в комнату вошла Мисако. – Сибуя-сан, может, чаю? - Спасибо, Мисако-сан, у меня уже есть, - Нару продемонстрировал полную чашку. Май не скрыла торжествующей улыбки. На мгновение повисло неловкое молчание. - Как жаль, мне даже угостить вас нечем. Ну, неужели никто ничего не хочет? – нашлась Мисако. - Пожалуй, не откажусь от кофе, если вам не сложно, - сдался Такигава, - Спать хочется – умираю! - Тебе лишь бы спать, ленивый кот! – отрезала Аяко. - Как будто вы все не хотите! Джон, вот ты – хочешь спать? - Я выспался в машине, - виновато улыбнулся Джон. - А я вот тоже хочу спать! – заявил Ясухара. - Мужская солидарность! Какая мерзость! - А что не так с мужской солидарностью?! - Ну, тише, тише, - безуспешно пытался погасить спор Джон.       Однако вместо спора погас свет. Хаотично замигали мониторы. Из динамиков раздались шипение и истеричный собачий лай. Все вскочили со своих мест. Май крутила головой во все стороны. Масако застыла, как гончая, почуявшая след. Нару же не было смысла крутить головой – призрака он увидит не раньше других. А вот следить за реакциями медиумов стоило. Посреди комнаты возник мальчик лет четырех, одетый в белое кимоно. Глаза его смотрели вникуда, как будто он был слепым. Одновременно с этим казалось, что он смотрит на каждого в отдельности. Неприятное чувство.       Рядом с мальчиком возник пес ростом с него самого. Стоячие уши, пушистый хвост. Обычная дворняга, немного смахивающая на волка. Нару напрягся. Собаку было видно гораздо хуже, чем ребенка. Нет, наоборот. Собаку было едва видно, как и должно быть – у животных не достаточно духовной силы, чтобы их призрак четко просматривался. Это нормально. Пес, видимо, видел смысл своей жизни в защите этого ребенка, потому и смог остаться рядом после смерти, уже в виде призрака. А вот ребенок… Его слишком хорошо видно. Откуда у ребенка столько силы?       Нару посмотрел на Масако. Медиум поймала его взгляд и покачала головой. Ясно, она тоже не понимает, что происходит. Нару снова обратил все свое внимание на призраков. - Ух ты, как вас много! Вы все пришли играть?       Мальчик не двигал губами, но детский голос раздавался со всех сторон, отдаваясь эхом. Собачий лай заполнил комнату. Слишком много, слишком громко, отовсюду, не переставая. Хотелось зажать уши ладонями. - Я люблю играть!       Мониторы начали лопаться. Один, два, пять… Только бы Лин успел вчера дооформить страховку! Там же было два совсем новых!       Мальчик скользил взглядом по людям. Живые люди, живые эмоции. Ему так хотелось тоже быть с ними. Он хотел быть одним из них!       Он посмотрел на испуганную Мисако, и решил, что не хочет быть испуганным. Он посмотрел на сосредоточенных Такигаву, Джона, Ясухару, Аяко, и решил, что не хочет быть таким сосредоточенным. Он посмотрел на Май, и почувствовал, что она сочувствует ему. И решил не трогать её. Он посмотрел на Лина, и решил, что Лин ему не по зубам. Он посмотрел на Масако, увидел, что ею духи владели и раньше. И не захотел её, потому что не любил чужих игрушек.       Он посмотрел на Нару. Грусть. Ему нравилась грусть. Его мама всегда была грустной. - Я поиграю с тобой, ладно? Это совсем не больно. Просто дай мне чувствовать, - сказал ребенок, глядя прямо Нару в глаза.       Нару глянул в его глаза в ответ, и потерялся в отчаянии и тоске, в неизбывной черноте провалов, зиявших на месте глазных яблок духа. Все его собственные эмоции, все его мысли, чувства, слова и дела, все, что он любил, и все, что он ненавидел, вдруг стало таким мелким и несущественным. Нару накрыло тупое равнодушие. И сквозь шерстяное одеяло этого равнодушия он почувствовал удивление, что все еще жив. Все это так глупо, так глупо. Честь, клятва, сострадание, благодарность… Лишь лужи, образовавшиеся в следах от копыт чего-то несравненно большего. А впрочем, и оно неважно. Зачем вообще он живет? Разве не разумнее было бы отказаться от всего этого?.. Разве не разумнее просто уйти?..       Уйти?! Умереть?!! Нару будто окатили холодной водой. Но вырваться удалось лишь рассудку. Нару понял, что не может ни шевельнуться, ни позвать на помощь. Его снова затягивало в глаза этого ребенка. В следующий миг дух легко оттолкнулся от земли и вселился в Нару. Тело его задергалось в конвульсиях, разрываемое двумя душами, силясь выгнать чужую сущность… Или просто вытолкнуть более слабую. - Нару! - Сибуя-сан!       Наконец, один из духов победил, и судороги прекратились. Нару осмотрелся. Вытянул руку и полюбовался живой гибкой ладонью. Правда, она была холодной, но это ничего! Он будет так много играть, прыгать и бегать, что разгонит всю кровь в этом теле! Да у него такой румянец будет, какого это тело в жизни не испытывало! Уж он-то знает, как правильно жить! - Не надо! – резко выкрикнул высокий китаец. Он обращался к девочке с серьезными ореховыми глазами, которая встала прямо перед одержимым. Она занесла руку с вытянутыми двумя пальцами, да так высоко, будто хотела отвесить пощечину. Дух попытался повторить интересный жест, но новое тело пока еще плохо его слушалось. - Рин! Кё! То! Кай!       На этом мысли духа прекратились – его выбило. Тело Нару отлетело к стене, сильно ушибив спину. На груди выступила кровь, будто кто-то ударил ножом крест-накрест. Тело рухнуло, и больше не встало. - Нару!       Все кинулись к Сибуе. Он стремительно бледнел и не подавал признаков жизни. Пара звонких пощечин – нет эффекта. Лин прислушался к сердцу. Не стучит. Дыхания нет. - Ну, и что же вы натворили?       Май посмотрела на тело. Потом на Нару. Потом на тело. Потом на Нару. От Нару, который стоял, исходило нежное голубоватое свечение. Ноги его едва касались пола и не приминали ворсистого ковра. Май не нашла ничего лучше, как закричать: - Аааааа, призрааааак!       Напомните, зачем ему нужна эта девушка в ЛПИС? Ах, да, она же медиум. Медиум. - Ох, неужели, - Нару покачал головой, - И все же, просьба ко всем присутствующим отмереть и вызвать «скорую» для моего бренного тела. Вернуться я почему-то не могу, а оно там без меня умирает. Сердце уже встало, скоро мозгу перестанет хватать кислорода. А я б еще пожить хотел, если можно. Лин?       Лин отмер и бросился оказывать первую помощь, Мисако набрала «скорую» и сбивчиво диктовала в трубку адрес и симптомы, Аяко пыталась помогать Лину («я же из семьи врачей!»), но больше мешала.       Нару сел по-турецки прямо в воздухе и с интересом наблюдал за паникой. Так вот как оно происходит. Очень любопытно. Раньше у него как-то не случалось возможности увидеть, что происходит после его неудачных экспериментов с духовной силой. Кстати! Нару вытянул руку и полюбовался четким контуром рукава пиджака. Даже жилка на запястье почти видна! Без сомнения, он – очень сильный дух. Не повод для гордости, конечно, да и знал он об этом еще до сегодняшней ночи. Но все же… приятно осознавать себя могущественным привидением.       Зрение призрака немного отличалось от человеческого. Цвета были приглушенными, контуры немного расплывались, и все вокруг искажалось, будто Нару смотрел на мир при помощи фотолинзы «рыбий глаз». Мягкую бархатистую тьму, царившую снаружи, взрезали огни «скорой». Вбежали парамедики, деловито опутали тело проводами, нацепили маску искусственного дыхания, взвалили на носилки и унесли. Лин поехал вместе с телом.       Нару смотрел в окно. Машина быстро завелась, осторожно тронулась с места, боясь повредить свой хрупкий, но, без сомнений, ценный груз. Доползла до моста, набрала скорость и скрылась. Нару стало так тоскливо, так пусто внутри, будто бы он, и вправду, умер. Было безумно жаль себя, жаль своей жизни, только начавшейся, и уже повисшей на таком не вызывающем доверия волоске, как местная медицина. - Н-Нару? Ты как?       Нару обернулся и посмотрел на Май. Наверное, сейчас его глаза стали такими же черными и безжизненными, как у сотен других призраков, что ему приходилось видеть. Наверное, он стал совершенно отвратителен. - Нормально. Как минимум, теперь голова не болит, и спать не хочется. Я думаю, вы все можете идти спать. Ничего интересного сегодняшней ночью больше не случится. - Подтверждаю. Дух ушел, - кивнула Масако.       Вот уж для кого трансформация прошла незаметно. Что живой Нару, что его призрак – для медиума все было едино. Она привыкла. - Отправляйтесь спать.       Вздыхая и оглядываясь, экзорцисты разошлись. А Нару решил вернуться к документам. Протянул руку за собственной папкой, но – пальцы прошли её насквозь. Нару нахмурился и попытался взять папку еще раз. Тот же результат. Еще раз! Ничего. Забавно. - А если так? – азартно прошептал призрак.       Он сосредоточился на дыхании. И уже через пару минут с восторгом ощутил внутри себя привычную силу. Она не ушла! И не застряла в теле! Нару открыл глаза и снова протянул руку к папке. Бумаги послушно поднялись со стола и подлетели к нему. В комнате поднялся ветер, закачалась люстра, заскрипела мебель. - Ну, тише, ти-ше, - ухмыльнулся Нару, и ветер спал.       Он еще какое-то время поиграл, открывая ящики, поднимая шкафы, устраивая хороводы из чашек и прочей мелочи, чтобы запомнить необходимое количество силы для каждого движения. А затем все же вернулся к бумагам. Теперь он мог свободно пользоваться своей силой, не ставя под угрозу свою жизнь и здоровье. В этом смысле, быть призраком было даже лучше, чем быть живым. Не нужно есть или спать, не страшны никакие болезни.       И все же, было бы славно вернуться в тело.       Призрак перелистнул страницу. Нестерпимо хотелось чая.       Нару почувствовал утро всей своей несуществующей кожей. Солнечные лучи сжигали все на своем пути. Призрак поспешил затянуть шторы. А часа через 4 на базе начали появляться первые люди. - Господи Иисусе!       Нару обернулся. - О, Мисако-сан, Май, Хара-сан, с добрым утром. - Сибуя-сан, если вас не затруднит, опустите шкаф, пожалуйста.       Нару обернулся, но шкафа не обнаружил. Тогда он посмотрел вверх. Под потолком, и правда, висел шкаф. Кажется, ему там нравилось. Нару спустил его на грешный ламинат даже с некоторым разочарованием. Огляделся, вернул на место еще и стол, пару чашек и кресло. Висеть в воздухе, трепыхаясь на крыльях сквозняка, остались только необходимые ему бумаги. - Простите, задумался. А разве здесь был шкаф? - Нет, он с кухни. Она прямо под нами.       Ой. Нужно быть осторожнее. - Как ты это делаешь?! – восторженно выдохнула Май, застыв у висящих в воздухе листков. - Телекинез, - пожал призрачными плечами Нару. Из-за света, пробивавшегося сквозь шторы, его было видно все хуже. - Но ты же раньше так не умел!       «Кто сказал?» - Так теперь я призрак, все могу. Мисако-сан, ребенок, появившийся вчера, никого вам не напомнил? - Мне показалось, будто я его знала… Но я не могу вспомнить, кто это, - растерянно проговорила женщина. Она сжала виски пальцами и закрыла глаза. – Прошу прощения, когда я думаю об этом мальчике, мне начинает ужасно болеть голова. Как будто что-то прорывается в мое сознание, но никак не может прорваться.       Мисако снова извинилась и ушла к себе. Зато пришли остальные экзорцисты, включая вымотанного после бессонной ночи в больнице Лина. Первым вошел Такигава. - Чего у вас тут так темно… Матерь Божья! Нару-чан, это ты делаешь?! - Такигава-сан, вы же буддийский монах! – сокрушенно покачал головой Нару. – Да, это я. Работать-то надо. Клиническая смерть – не причина для отпуска. - Да будь я хоть самим Буддой, ты шкаф-то поставь на пол, хорошо?       Лин тоже полюбовался шкафом, устало хмыкнул и пошел осматривать уцелевшую после ночи технику. Нару досадливо поморщился, и установил шкаф на место, даже на него не взглянув. Вот что он постоянно сбегает на потолок? И так ничего не понятно, а тут еще шкаф контролируй. - Лин! Как там у меня дела? - Жить будешь. Подключили ко всем аппаратам, симулирующим работу внутренних органов, все необходимое получаешь по трубочкам через капельницу. Ты живой труп.       Нару кивнул и захватил ладонью всю нижнюю часть лица, как если бы хотел скрыть свои мысли. Согласитесь, не очень радостно слушать о себе такое. - Хорошо. Значит, об этом я могу не волноваться. Спасибо за работу. Ясухара-сан, вы подняли архивы, которые я просил? - Да. Там совершенно ничего. - Ничего? - Ни одного происшествия. Дом строился 2 года, и за все это время даже никто не поцарапался достаточно сильно, чтобы это занесли в протоколы. И местные ничего не видели. Эта стройка, похоже, охранялась богами. - Полицейские сводки? - Тоже пусто. Это очень тихий район. И никаких детей в округе не теряли и не находили. - Но откуда-то он же должен взяться! - Может, он убежал из города и потерялся в лесу? А тело до сих пор не нашли? – предположил Такигава. - Невозможно. Он принес Мисако-сан свою одежду. Она почти не выпачкана в земле, и совершенно новая, даже одна бирка была не снята с внутренней стороны. Если бы ребенок носил её, бирка бы ему мешала. Значит, ребенка похоронили в этой одежде, - Нару потер лоб.       Надо же. Уже и не устает, и голова не болит, а жесты те же. Любопытно. И все же, что не так с этой историей? Никаких несчастных случаев, никаких найдёнышей, никаких детей в семье хозяев. Откуда взялся этот мальчик с собакой?! - Стоп! – вдруг сам себя остановил Нару. Все обернулись на него, но Нару их не видел. Призрак смотрел прямо перед собой, упершись взглядом в стену. – Стоп. А точно ли нет у семьи детей? Мисако-сан приехала в этот дом 4 месяца назад. До этого они с сестрой сильно разругались и не поддерживали связь шесть лет. Достаточно, чтобы родить ребенка, вырастить его и потерять. - Но зачем же она скрывает это? – возразила Аяко.       Губы Нару искривились в едва сдерживаемой улыбке. Вот она, разгадка! - А она и не скрывает. Она просто… не помнит.       Красная лампа мерно зажигалась и потухала, вызывая сонливость не только у Мисако, но и у наблюдающих за сеансом. Присутствовали экзорцисты, ЛПИС, Макото-сан и её муж, успешно прошедший все тесты на нормальность и покинувший психиатрическое отделение.       Наконец, Мисако погрузилась в транс, отдавшись спокойному, чарующему и немного приглушенному загробным миром голосу Нару. - А теперь, Мисако-сан, давайте вернемся на пять лет назад. Опишите, что вы видите. - Я живу в большом и светлом доме, - немного помолчав, начала девушка, - У меня много цветов. - У вас есть сын? - Да. Его зовут Шиничи, ему полгода. - Он слеп? - Да. - Вы воспитываете его одна? - Да. - Почему? - Мой муж бросил нас, когда узнал, что Шиничи слеп. Он испугался ответственности. - Давайте перенесемся на четыре с половиной года вперед. Что вы видите? - Я в больнице. Я только что пришла в себя. Ничего не помню. - После какого события вы попали в больницу? - После того, как в мой дом ворвались бандиты. Нару оглянулся на Лина. Удостоверившись, что помощник слушает, он задал новый вопрос. - Мисако-сан, у вас есть сын? - Нет. - Вы бывали замужем? - Нет. - Не рожали, не делали абортов? - Нет, никогда. - Хорошо, - Нару кивнул. Теперь ему все было ясно. Осталось только записать это на пленку, чтобы сама Мисако-сан узнала, что с ней произошло. – Мисако-сан, вспомните ночь, когда бандиты ворвались к вам. Расскажите мне, что произошло.       Мисако молчала. Затем из груди её вырвался тяжелый стон, лицо исказилось от боли. - Мисако-сан, говорите со мной. Мисако! Что вы видите? Что. Вы. Видите? – Нару говорил резко, с нажимом, чтобы вырвать девушку из когтей её собственной памяти. Она должна говорить. Иначе внутренние раны так и останутся внутренними, и продолжат пожирать её из самого сердца. - Мисако! - Я… я вижу грабителей. Один бьет меня, другой ищет драгоценности. Они нашли все, что у меня было, но им этого мало. Они… Они насилуют меня… - по лицу девушки полились слезы. - Дальше. - Я не сдержалась и вскрикнула от боли. Шиничи! Шиничи проснулся и сбежал вниз! И Моко с ним! - Моко? – шепотом спросила Май. - Это его пес-поводырь? – спросил за неё Нару. - Да. Они всегда вместе. Они сбежали вниз и хотят меня защитить. Ах, Боже, нет! Нет! – закричала Мисако, - Они убили Моко! Они… ох… Шиничи, нет! - Что происходит, Мисако-сан? Что делает Шиничи? - Он бросился на одного из бандитов, того, что пристрелил Моко. Он повис у него на руке. Если я сейчас помогу ему! Мы сможем! Шиничи! Нет!!! – Мисако выгнулась в жутком крике, сотрясшем весь дом, затем обессилено рухнула обратно в кресло. Нару не решался задать следующий вопрос. Повисло молчание. - Они заставили меня закопать Шиничи и Моко во дворе. Я еле выпросила разрешения переодеть сына из пижамы в новые красивые вещи. Это почему-то казалось мне очень важным, - ровным, бесстрастным голосом вдруг продолжила Мисако-сан. Казалось, ей становилось легче с каждым словом. Кризис миновал. – Потом они еще пару раз насиловали меня, а затем связали и бросили в машину. Мой дом подожгли. Затем они отвезли меня в лес и бросили там, в одной разорванной ночной рубашке. Мне повезло – меня нашли охотники и вызвали «скорую». Дальше я ничего не знаю. Мисако повесила голову на грудь и замолчала. Нару потушил лампу. Вечерело, и его контуры становились все четче. - Когда услышите щелчок, вы проснетесь и будете прекрасно себя чувствовать. Лин, будь добр? Лин щелкнул пальцами, и Мисако тут же подняла голову, потянулась, как будто долго и со вкусом спала, улыбнулась. Потом дотронулась до лица и с удивлением уставилась на мокрые пальцы. - Э? Что это? Я плакала? Что здесь произошло? ***       Свет потух. Приборы были уже отключены, так что взрываться было нечему. База была безлюдна. Посреди комнаты, в точности, как и днем ранее, материализовались мальчик и собака. Мальчик прислушался, но никого не почувствовал. - Добрый вечер. Я ждал тебя.       Голос был таким же приглушенным, как и у него, ребенка-призрака. Моко зарычал и прикрыл Шиничи собой. Значит, этот голос принадлежит такому же призраку, как и они с Моко. Или… чему-то более опасному. - Кто ты? - Я призрак, - хмыкнул Нару, - Скажи лучше, почему ты преследуешь свою мать? Ты злишься, что она забыла тебя? - Неа, - мальчик покачал головой, - Я не злюсь, на маму нельзя злиться. Она очень хорошая. Только всегда грустная, даже когда улыбается. Но мне это нравится. Я люблю маму. - Тогда почему? - Мы с Моко – единственные мужчины, способные её защитить! И мы защищаем её. Мы всегда будем её защищать. - Этого не нужно, Шиничи. Когда Мисако-сан узнала, что ты все еще в этом мире, она очень плакала. Она хочет, чтобы тебе было хорошо. - Но мне хорошо! Мне хорошо быть рядом с мамой! - Ты должен идти дальше, Шиничи. Тебя ведь что-то зовет, правда?       Ребенок смотрел сквозь Нару своими невидящими глазами. На лице его были слезы. - Я не хочу уходить. Маму нужно охранять. - У неё есть замечательные сестра и брат. Они будут с ней рядом. Они обещали.       Ребенок молчал. - Шиничи, ты должен идти. Хотя бы ради Моко. Он не может пойти дальше без тебя. И твоя мама тоже не сможет идти дальше, если ты останешься. И всегда-всегда будет грустной.       Мальчик посмотрел на пса. Тот радостно гавкнул и прижался к ноге хозяина. - Наверное, ты прав, Призрак-сан. Пошли, Моко. Мама должна идти дальше, и мы тоже. Будем защищать её с неба.       Фигуры ребенка и собаки сжались, пока не превратились в два золотистых шарика. Затем поднялись вверх и улетели в небо. Нару проследил за ними взглядом. - В добрый путь. Пожалуй, мне тоже пора возвращаться.       Призрак легко оттолкнулся от пола и вылетел в окно. Он летел быстро, летел сквозь самое сердце города, то спускаясь к самой земле, то поднимаясь под облака и выше – к самолетам, к воздушной дороге. Нару любовался огнями, слушал гул голосов и небесную тишину, наслаждался полной свободой, и даже привел в порядок пару упавших рекламных стендов, встретившихся ему по пути. Вот и огни больницы. Нару легко нашел свое тело, следуя едва видной пульсирующей алой нити, которая выходила из его груди и заканчивалась глубоко в сердце его тела.       Призрак подошел вплотную к кровати и склонился над собственным лицом. - Как будто бы я. А если сильно прищуриться, то будто бы ты. Как думаешь, при таких условиях – сойдет за прощание? Я же так и не попрощался с тобой. Сойдет? Джин?       Призрачной рукой он взлохматил сам себе волосы. Положил руку на плечо. - Ладно. Хватит с тебя. Мне пора.       Нару потянул за нитку, и его тут же притянуло обратно к телу. За секунду до слияния, он заметил в углу знакомую фигуру с отвратительно похожим на него самого улыбчивым лицом. - Джин! – едва выговорили пересохшие под маской губы. Нару рывком поднял голову с подушки и принялся всматриваться изо всех сил, но в углу уже никого не было.       Через час палата была полна чешущими в затылках врачами и кричащими от радости экзорцистами. Все суетились и поздравляли Нару с возвращением в мир живых. - Ты ведь знал, - обвинительно проговорил Лин, присаживаясь на край больничной койки, - Ты все это время знал, как вернуться обратно. - Да. - И зачем тебе был весь этот цирк?       Нару улыбнулся. - Знаю, это глупо. Но мне… очень хотелось узнать, каково сейчас ему.       Лин вздохнул и отвернулся. - Если это и есть твоя причина… то это не так и глупо.