Неся этот груз

      Она наблюдала за ним через стекло. Но он не мог видеть ее.       И так было всегда, разве нет?       Гриссом выглядел таким уставшим, когда объяснял доктору Лурье схожесть их с ним жизненных ситуаций. Безумно уставшим. Слова покидали его словно гелий воздушный шарик, оставляя после себя лишь пустую оболочку. Наконец Лурье и его адвокат ушли. Ушел и Брасс. Но Гриссом остался.       И осталась Сара.       Гил подошел к стеклу и начал рассматривать себя в двустороннее зеркало. Она следила за тем, как он критическим взглядом изучает свое отражение, и внутри у нее все разрывалось от боли за человека, который мог смотреть на себя с таким отвращением. Сара гадала, что же такого видит Гриссом, что это заставляет его так хмуриться.       И пока она гадала, о чем он думает, он поднял правую руку и прикоснулся ладонью к зеркалу. Сара, не медля, положила свою ладонь на его, сквозь стекло. Идеальная пара. Все всегда кончалось именно так: спокойно и умиротворенно. Рука к руке, пусть Гил и не знал. Глаза в глаза, пусть этого он и не знал тоже.       Но в этот раз он поднял руку и, сжав пальцы в кулак, начал колотить по зеркалу: «Сара! Сара»       Она услышала, как он выкрикивает ее имя, хоть слова и были приглушены звуками ударов и перегородкой из стекла, и покачала головой: все должно было происходить совсем не так. Комната растворилась в тумане, голос Гриссома стал громче, и теперь она слышала его вперемешку с ударами уже у себя за спиной.       Резко вдохнув, Сара села, упершись ладонями о кровать, и несколько мгновений всматривалась в окружающую ее темноту, силясь понять, где находится.       Мотель. Пропавшая маленькая девочка. Жестоко убитая семья.       Расстроенный Гриссом.       Кто-то продолжал стучать в дверь номера, повторяя ее имя. Сара моргнула и встала с кровати. Открыв дверь, она увидела на пороге Гриссома. Он стоял на холоде, одетый в тренировочные брюки, футболку и кожаные лоферы. Ансамбль был абсолютно несексуален, хотя Гил и в этих вещах выглядел хорошо. В свою очередь, Гриссом тоже оценил ее одежду, которая, как и его, была в спешке куплена в дисконтном магазине специально ради недолгой остановки в этом провинциальном захолустном городке. Сара выбрала спортивные брюки, которые, была уверена, сможет носить дома после этой поездки, и разделила упаковку из двух футболок с Ником. Мужская футболка была сильно велика и буквально болталась на ней, но Сайдл и не готовилась к приходу гостей.       – Грег храпит.       Сара удивленно приподняла бровь и отошла в сторону, позволяя Гриссому войти. Он подошел к ближайшей к двери нерасправленной двуспальной кровати. Глядя на то, как аккуратно Гил отодвинул покрывало и сел на край, она немного смутилась тому, что ее собственная постель выглядела словно место побоища, представляя собой уродливую кучу из простыней и подушек.       Все то время, пока Сара, забравшись в свою кровать, пыталась одновременно и поправить одеяло, и укрыться им, он не двигался.       – Сара, спасибо.       – Не за что, – тихо ответила она, стараясь устроиться поудобнее. Это было сложно. Ее отвлекало его дыхание.       – Ты… ммм… завела свой будильник? – спросил Гриссом, взяв в руки старенькие часы, стоявшие на разделяющей их кровати тумбочке.       – Да. На мобильном телефоне.       – Ааа.       Полная решимости больше не смотреть на Гриссома, Сайдл закрыла глаза. Но она все еще могла слышать шорох простыней, и то, как он лег в постель и прокашлялся, ворочаясь на продавленном матрасе.       – Спокойной ночи, Сара.       – Спокойной ночи.       Они лежали в полной тишине, нарушаемой только звуками глубокого равномерного дыхания. Сара повернулась на спину и уставилась на ползущие по потолку тени. Она устала, но не настолько, чтобы перестать считать секунды между его выдохами. Из-за спешащего наружу воздуха нос Гриссома издавал тихий высокий свист. Казалось бы, это должно было ее раздражать, но отчего-то стало грустно. Наверное, из-за этих минут близости, которой между ними никогда не будет. Разделяющее их стекло навсегда останется на своем месте, непреодолимый барьер.       – Я люблю тебя, – сказала она в темноту. Впервые в своей жизни Сара Сайдл кому-то говорила эти слова. Она четко слышала, как дыхание Гриссома на секунду остановилось, но он промолчал. – Я знаю, что ты не спишь, но мы можем притвориться, будто так оно и есть. Мне просто нужно было это сказать. Вот и все.       Она была очень удивлена, что за ее признанием не последовало чувства разочарования. Наоборот, Сара чувствовала себя... свободной. Утром работать в компании друг друга им, безусловно, будет крайне неловко. И Гриссом, пожалуй, постарается держать ее от себя как можно дальше. Она понимала, что только что сама лишила себя жизни, в которой был Гил, но ей было все равно. Абсолютно все равно. Сара наконец-то честна сама с собой и с ним, ведь это, пожалуй, первый по-настоящему искренний момент между ними. Момент, не сокрытый за сарказмом и двусмысленными, чересчур обтекаемыми фразами. А она не могла и сосчитать, сколько раз Гриссом одаривал ее полукомплиментами, после которых весь остаток недели ей приходилось анализировать произошедшее; снова и снова искать в его словах крупицы истинного, силясь понять, что же в действительности он к ней чувствует. Но фразу «я тебя люблю» нельзя истолковать двояко, хотя она и оставила Гилу пути для отступления - он мог притвориться, что этого не было. Так что ничего страшного, никакого вреда, вот только он всегда будет знать правду.       Почувствовав, как тяжелеют веки, Сара улыбнулась теням на потолке. Возможно, она только что еще сильнее усложнила себе жизнь. Зато эта жизнь больше не невысказанная правда, и это с лихвой компенсирует всю последующую боль.       Она закрыла глаза, возвращаясь в свой сон: к комнате для допросов, к доктору Лурье и уставшему Гриссому.       Как только помрачневший мужчина поднялся с места, чтобы изучить себя в двустороннем зеркале, Сара покачала головой и направилась к выходу. Коснувшись рукой холодной металлической ручки, она повернула ее и уверенно ступила в дверной проем. Но комната вокруг нее внезапно начала вращаться, заставляя потерять равновесие и выбивая опору из-под ног.       Ее глаза удивленно распахнулись, когда она почувствовала, что кровать под ней прогнулась. Гриссом осторожно скользнул под ее одеяло и обнял Сару правой рукой, притягивая ее поближе к себе и настолько тесно прижимаясь к ней всем телом, что теперь они делили одну подушку на двоих.       Ощущая его дыхание у себя на затылке, Сара напряглась, когда мужская ладонь скользнула ей под футболку и, поблуждав немного, успокоилась у нее на животе. Гил поцеловал ее в плечо, тепло его губ легко проникало к коже через хлопковую ткань футболки.       – Грег не храпит.