В дороге

- Я верю в Грея. Нацу разворачивается резко, внезапно, и у Люси там, внутри, что-то сжимается. Заполошно бьется сердце, расползаются по рукам воображаемые мурашки.       Это от испуга, да. Так она говорит себе, и почти что верит. Нацу вещает о дружбе, вере и чести, с той горячностью, на которую способен только он. - Я верну его. Обещаю. Конечно, вернет. Люси не сомневается. Это же Нацу, он на край света заберется, если надо, зубами прогрызет путь, но найдет Грея. И заставит пойти с ними.       Для него это по-настоящему важно. Для нее – тоже, только она молчит. Хотела бы ответить, но слова застревают где-то на полдороге, в судорожно сжавшемся горле, потому что глаза Нацу – вдруг – так близко, и губы тоже… Сердце колотится пойманной птахой. - Развернись уже, придурок! – Люси с силой отталкивает Драгнилла от себя, рвет интимный момент, заливаясь краской смущения. И молится о том, чтоб чуткий слух убийцы драконов не уловил громкого набата пульса в ее висках. Нацу разворачивается, быстро ловит поводья и тихонько выдыхает, когда теплые руки обхватывают его за талию. В животе порхают невидимые бабочки, но Драгнилл не обращает на них внимания. Так всегда происходит, когда Люси его касается и, наверно, это нормально, она же его друг.       О том, что бабочки появляются только в присутствии Хартфелии, Нацу старается не думать – это кажется ему кощунством по отношению к остальным друзьям. Но все равно незаметно натягивает поводья. Притормаживает, желая, чтобы дорога к Саблезубым была подлиннее.