Смерть

Вскоре после становления Акиры королем Света обнаружилось, что знания, полученные от Рюуко, были неполными. Он знал для чего нужна сфера во дворце лишь частично. Временами она издавала странный, непреодолимый призыв, который заставлял приближаться — где бы ты ни был, чтобы ни делал. Непреодолимо тянуло коснуться ее рукой. И прийти в себя в совершенно неожиданных местах. Возле слабых, печальных людей, которые часто что-то шептали, или плакали, или даже стонали и выли, а иногда — улыбались ему безумной улыбкой, говорили что-то прощальное. Он видел их словно сквозь рябь, слышал ужасные запахи, полные обреченности просьбы. Но мог лишь наблюдать, а его действиями будто руководил кто-то другой. Это происходило, как в кошмаре — быстро, немного беспамятно. Акира видел свою протянутую вперед руку. Потом в ней появлялась коса, и он делал взмах. Дальше все окутывал свет — яркий, но очень холодный. Акира приходил в себя, по-прежнему держа руку на сфере. Опустошенный, усталый, словно очнувшийся от тяжелого сна. Он понимал, что и синов влекут непонятные обязанности. Но они, судя по всему, их совершенно не тяготили. А на реев было жалко смотреть после того, как они выходили из зала со сферой. Особенно на Шисуи. Не потому ли, чтобы справляться с этим, тот так много пил? — Что это, что? — пытался он выяснить. — Кто я такой? — Задай свой вопрос Рюуко, задай его себе, — Шисуи прятал лицо, чтобы не дышать на Акиру перегаром. Чтобы не отвечать. Время текло, баланс был восстановлен. И Акира стал появляться перед людьми все чаще, стал запоминать свои действия в эти периоды все четче. Однажды он пересекся с Широгане у постели женщины, только что ставшей матерью. Видел со стороны, как тот без перчаток коснулся ладонью лба новорожденного. Широгане выглядел пугающим и холодным, и никогда не был больше похож на убийцу, чем в этот раз. Затем он сжал пальцы, словно желая раздавить головку ребенка. Акира что есть сил завопил, пытаясь привлечь его внимание к себе. Дернулся, но ноги не слушались, руки не поднимались. Малыш издал крик, полный здоровья и сил. Широгане посмотрел на Акиру, и тому померещилось, что взгляд этот странно-печальный. И растаял, как тень. Перед Акирой остался лишь белым пятном халат акушерки с орущим младенцем на руках. Свобода движений вернулась. Тяжелая коса привычно легла в пальцы. Он взмахнул ей над тянущей руки к ребенку женщиной. Перед вспышкой света с ужасом рассмотрел, как ее глаза закатились, а руки безвольно опали. Акира тут же пришел в себя и отдернул пальцы от стекла, словно их обожгли. Он убил чью-то мать. Не во сне — наяву. Он дышал, тяжело вбирая в себя воздух, его мир рушился. Не этого он ожидал, когда соглашался стать королем. В гамме чувств, которые он испытывал, были боль, негодование, разочарование, ужас, обида на ложь тех, кто рядом. На молчание, которым его окружили, на дела, которые вынудили творить. Злость на себя — такого глупого и легковерного, наивно полагающего, что жизнь Короля — лишь скучный дворец и сражения со злом. Не было сил жить, не было сил принять окружающую действительность. Он покачнулся. Дожидающийся его Широгане подхватил, приобнял за талию. Акира не мог говорить, не помнил, как на ватных ногах добрался до спальни. Широгане говорил что-то о долге. Но в словах не было жалости, что недавно померещилась во взгляде. Лишь тревога за то, сможет ли Акира дальше исполнять обязанности Короля. — Кто мы? — лишь смог выдавить Акира, — На самом деле? — Тебе лучше спросить у Рюуко, — Широгане отвернулся. Стремительно вышел, чтобы больше не разговаривать. Акира хотел прокричать вдогонку, что Рюуко мертв, но не смог больше вымолвить и слова. К тому же, он знал — Рюуко может вернуться для разговора, так уже было однажды. Он мысленно звал его. Проклинал и ругал последними словами, пока не забылся тревожным сном. Призыв был услышан. Акира снова не вполне понимал — спит ли он, но прикосновение пальцев Рюуко к его волосам было реальным, настоящим: — Скоро все обретет четкость, — сказал он Акире. — Ты станешь сильнее и будешь помнить абсолютно все, что делаешь. Может, это и нелегко, но ты уже заключил контракт. — Почему?! — Акира негодовал. — Что мы делаем? Я... — Таково наше предназначение, — Рюуко говорил ласково. — Мы же почти боги. Но есть и другие боги, что породили нас и дали нам силы. Они требуют исполнения обязанностей, что возложили на нас. Сами ведут наши руки. — Широгане... я видел, как он... — Рюуко кивнул. — С появлением тени человек становится способен существовать в своем мире. Это очень почетный долг — наделять жизнью. В начале пути они являются к любому. А реи... каждый, знаешь ли, должен потом отдать то, что получил. — Акира был ошарашен и не вполне понимал. Рюуко ласкал его щеку, оглаживал шею, пытаясь немного утешить, но эти движения были машинальными. Словно он с облегчением передал свои полномочия, а теперь сочувствовал, но ни за что не забрал бы обратно. — Так Широгане... — Жизнь. Уже очень давно. Люди, в общем-то, с нами отлично знакомы. Меня даже часто изображали на рисунках. В давние, смутные времена. С косой в руке, ошибочно в черном. Возможно, из-за волос, — Акира чувствовал на своей щеке холодное дыхание Рюуко, видел его глаза. В них плеснулось что-то страшное, и Акиру осенило. Он весь съежился. — Выходит, ты — смерть? — Ты — смерть, — Рюуко улыбнулся так, что Акира вздрогнул.