Запах солнца

      Холодный ночной ветер колыхал тонкий тюль, в котором путалось тусклое сияние полной луны. Оно робко разгоняло ночную тьму в девичьей спальне, и длинные тени тянулись от тех немногих предметов мебели, какие были в сумрачной комнате.       Хозяйка апартаментов, не отводя внимательного взора от гостя перед собой, куталась в шёлковый халат. Иногда её пухлые губы приоткрывались, но она лишь тихо выдыхала и смыкала их обратно.       Ичиго молчал, неотрывно следя за молодым созданием, находившимся всего в паре шагов от него. Вопреки его ожиданию, юная особа поначалу не возмутилась позднему приходу малознакомого человека, но сейчас чуть-чуть хмурилась, и в тёплых глазах цвета мёда теплилась тревога.       — Что-то… что-то случилось? — её звонкий голосок дрогнул.       Всё внутри Куросаки будто ожило в предвкушении, и если бы он только мог, то задыхался бы от сводящего с ума ожидания, которое никак не решался оборвать, словно наслаждаясь собственной пыткой.

Двумя днями ранее

      Колеса мягко ударялись об рельсы, вызывая едва уловимый шум — этот звук отчётливо улавливал тонкий слух Ичиго. Монотонный ритм метро умиротворял, и, прикрыв глаза, юноша буквально видел высекаемые искры.       Протяжной скрип тормозов больно резанул по уху. Скривившись, Куросаки мотнул головой, избавляясь от мерзкого послевкусия раздражения, прошедшего по жилам. Вагон наполнили эхо шагов и гул голосов. Немногочисленная горстка людей рассыпалась по разным местам, и подземный поезд тронулся.       Но прежнее чувство покоя не возвращалась. Оно словно сгинуло в огне, жёстко сжигавшем горло и медленно распространявшемся по застывшим венам. Белый металл заскрежетал под холодными пальцами. Ичиго отдёрнул руку от стены, на которой остались едва видимые отметины. Размеренный стук человеческого сердца глушил звуки остального мира. И точно голодный зверь, Куросаки взглядом искал среди множества «овец» свою цель.       Девушка, чьи волосы были цвета бронзы, звонко смеялась, что-то рассказывая собеседнику по ту сторону телефона.       Она.       Молодая особа была в другом конце вагона, но чуткое обоняние юноши улавливало тонкие ноты её запаха, который, словно дразня, разжигал его аппетит. Её аромат казался Куросаки странно знакомым, будто давно забытое воспоминание вдруг встревожило его память…       …Высокие стебли трав, жгло палящее солнце, висевшее высоко в чисто-лазурном небе, и горячий воздух пропитался терпким букетом. Мягкая зелень щекотала кожу. Ласковая рука сжимала ладонь, но, сколько не вглядывайся, различить черты её обладателя не получалось; этот кто-то прятался в расплывчатом мареве, и чувствовался лишь тёплый запах мёда. Детская радость кружила голову, и звонкий смех примешивался к громкому щебетанию птиц…       Рыжеволосая девушка пахла этим туманным видением — душистыми травами и сладким мёдом. Она пахла солнцем.       Этот давно забытый аромат дурманил.       Безжалостное пламя ползло по венам, обращая все внутренности пеплом. Напряжение сковывало мышцы, как перед решающим рывком к цели, и всё заволакивало алое марево жажды, которое обостряло чувства. Голодный зверь ловил каждое движение жертвы, пальцы его подрагивали от каждого удара человеческого сердца.       Ревностное желание застилало разум, хищник слышал мужской голос по ту сторону телефона, и ядовитая жадность жгла изнутри.       Я хочу… хочу… хочу её… хочу испить.       Холодная рука коснулась тёплого тела.       Волосы цвета бронзы взметнулись, волнуя воздух и питая его густым ароматом солнца. Большие глаза, обрамлённые пышными ресницами, по цвету были, словно мёд.       — Вы что-то хотели?       Гул множества сердец доносился до разума вампира, липкий дурман всё ещё путал мысли. Много людей, слишком много людей.       — Обознался, — проговорил ночной житель, опустив руку и отступив назад.       Девушка, часто хлопая длинными ресницами, мягко улыбнулась.       — Ничего.       Что за чёрт! — раздражение вспыхнуло внутри, Куросаки, стискивая руку в кулак, пытался прийти в себя, — похоже, повезло встретить проклятую.

***

      — Да.       Пару мгновений Орихиме молчаливо буравила его взглядом. Человеческое сердце билось так быстро, что казалось Ичиго его собственным. Густой аромат «солнца», пронизывающий здесь всё, казалось, стягивал иллюзорные серебряные нити на горле вампира, вырывая глухой хрип.       — Я хочу вам помочь, но давайте поговорим об этом завтра, — немного неуверенно пробормотала молодая особа, нежно улыбнувшись.       Мышцы подрагивали, Куросаки не слышал слов рыжеволосой девы. Ледяные пальцы коснулись горячей щеки. Сквозь пелену алого тумана вампир увидел удивление, отразившиеся в глазах цвета мёда. Девушка отшатнулась, отчего приглушенный рык защекотал его горло.       — Сейчас. Три дня и так слишком большой срок, — пытаясь сдерживать гнев, что вспыхнул в груди, прошипел ночной охотник, схватив испуганную «жертву» за хрупкое запястье.       — Что вы делаете! Отпустите! — воскликнула девушка, попытавшись вырваться.       Раздражение вскипало внутри. Ичиго дёрнул объект вожделения к себе и прижал к застывшей груди. Рыжеволосая пискнула и ударила злодея в пах. Но, застонав от боли, тут же прижалась лбом к его холодному телу, осталась недвижима в ледяных объятиях, и это порождало в вампире всё новые безумные порывы.       Мало.       Слишком мало. Сухой жар жёг горло, расползаясь по жилам. Острые когти впивались в тонкое запястье, царапали спину. Вязкий запах крови витал в воздухе.       — Отпустите меня, — прошептала молодая особа.       Её голос совсем не дрожал. К аромату мёда и пряных трав слегка примешивался резкий запах страха. Ичиго не любил его. Не хотел, чтобы она боялась, но сделал для этого достаточно много. Забавно, что ему нравилась эта примесь в сочетании с «ней».       — Не могу.       Куросаки поднёс хрупкое запястье к губам, провёл языком по бархату кожи, чувствуя быстрый пульс. Слизал густые капли сладкой крови, насыщенной терпкими нотами.       — Ты действительно проклята, — с трудом выговорил ночной охотник.       Первородные инстинкты, пробуждённые вязким вкусом, овладели всем его телом.

Одним днём ранее

      Минотавр яростно мычал. Громкое эхо отбивалось от стен и разносилось на многие мили.       Выпустив пар из ноздрей, монстр из мифов бросился на «жертву». Мощные рога были выставлены вперёд. Прижавшись к стене, Ичиго пропустил античного зверя, острой катаной вспорол толстую шкуру на руке. Завопив от боли, «бык Миноса» резко развернулся.       Куросаки побежал. Узкие проходы канализации, где чудищу вздумалось поселиться, были непригодны для сражения. Гулкое эхо приближавшихся шагов лишь подтвердило наличие хорошей скорости у твари.       Развернувшись, Ичиго оттолкнулся от земли. Вонзив меч высоко в стену, вампир, ухватившись за рукоять, замер, а затем спрыгнул на загривок быка, когда тот ринулся мимо. Острое лезвие вгрызлось в крепкую шею зверя.       Рёв боли пронёсся по тёмным коридорам.       Бык спиной ударился об стену. Рукоять собственной катаны пробила грудь ночного охотника. Зашипев от боли, Куросаки надавил на оружие. Лезвие погрузилось глубже в твёрдые мышцы. Кровь брызнула в лицо. Минотавр, хрипя, пытался сбросить вампира, но прежних сил уже не было.       Сцепив челюсти, Ичиго надавил на меч, отводя его в сторону, разрывая неподатливую плоть. Бык уже только сипел, но по-прежнему сопротивлялся из последних сил. Катана выскользнула из шеи чудовища. Античный зверь тяжело упал. Бычьи глаза остекленели, и из пасти вывалился красный язык, огромное пятно крови быстро разрасталось под почти обезглавленным существом.       Поморщившись от боли, Куросаки поднялся, от запаха животной крови его тошнило. Прижав ладонь к ране, он раздосадованно шикнул: ранения от Зангецу затягиваются не быстро. Стряхнул кровь с чёрной катаны, вложил её в ножны и направился к выходу.       Найдя люк, ночной охотник выбрался наружу.       Улица, дышащая предрассветной свежестью, была пустынна, и если верить огромным часам на высоком здании, то было только пять утра. Вытерев лицо рукавом куртки, Куросаки направился к машине, которую вчера взял напрокат. Она стояла, судя по всему, на другой улочке.       — Отлично, — не смог сдержаться вампир.       Но хоть людей не было, не хотелось разгуливать среди них в окровавленной одежде, даже если она чёрная.       Добравшись до развилки, Ичиго услышал знакомый звонкий голосок, об обладательнице которого он так и не позабыл. Девушка была всего в паре метров, а рядом с ней стоял какой-то молодой мужчина. Рыжеволосая периодически поднимала ладони, натянуто улыбалась и пыталась уйти, но собеседник был не намерен её отпускать и продолжал разглагольствовать.       В горле вампира застрял приглушенный рык, и желание убить «идиота» не заставило себя ждать. Сцепив челюсти, Ичиго приблизился к «парочке» и, схватив молодого человека за шиворот, потащил в сторону под возмущённые вскрики оного.       — П-постойте! У вас кровь, вы ранены?       Рыжеволосое создание, обежав Куросаки, обеспокоенно заглянуло ему в лицо. Замерев, Ичиго приковал взгляд к взволнованной девушке. Сладкий густой аромат щекотал ноздри. Сухой жар обжёг горло и пополз по всему телу. Ухо вампира слышало, как кровь бежала по её венам. Невыносимо. Ичиго был на грани сумасшествия, ему сильно так хотелось вкусить её, что от этого подрагивали мышцы.       — Н-нет, это краска, — буркнул юноша и попытался обойти объект вожделения, но девушка вновь загородила дорогу.       — М-м-может, вы отпустите его? — пролепетала она, мило улыбнувшись.       Искушение удушить «идиота» только возросло. Куросаки задевало даже то, что она просила за другого и, видимо, волновалась.       — Нет, он мой знакомый и должен мне денег, — раздражённо огрызнулся житель ночи, крепче сжав воротник брыкающейся жертвы, и, обойдя замявшееся рыжеволосое создание, направился в сторону машины.

***

      Девичье тело мелко дрожало. Ичиго не понимал причину. От страха или от холода, а может, и от того, и от другого.       — Не надо, — тихо прошептал ночной хищник.       Так хотелось сказать: «Не надо, не бойся», — но эти фразы были бессмысленны. Он жаждал её крови до безумия, до дрожи в руках. И она будет бояться, смотреть с недоверием и страхом.       Острые ногти сильнее вонзились в тонкое запястье. Тягучий запах крови вяз в воздухе, казался почти осязаемым для чувствительного обоняния. Вампир слизнул алые капли, лениво тянувшиеся по хрупкой руке, и пряный вкус кожи смешался на его языке с «медовым» нектаром.       — Отпустите меня.       Не отнимая губ от бархата кожи, Ичиго посмотрел на девушку сквозь пелену наслаждения. Молодая особа сердилась, и в её взгляде читалась какая-то решимость. Инстинкт хищника, который не желал отпускать драгоценную добычу, шевельнулся в груди Куросаки. Он крепче прижал рыжеволосую к себе. Всхлипнув от боли, юная дева, уперев свободную ладонь в ледяную грудь, упрямо твердила:       — Отпустите меня! Отпустите!       Она изо всех сил старалась вырвать руку из тисков. Вампир чувствовал напряжение в её мышцах и тугих сухожилиях.       — Отпустите!       Это злило его. Крепкие нити серебра безжалостно стягивались на шее, вызывая гортанное рычание. Первозданные желания охватывали мёртвое тело вампира, обрекая его разум на бездумные порывы.       Резко дёрнув девичью руку на себя, Куросаки припал к белой шее.

Несколькими минутами ранее

      Четыреста первая, четыреста вторая, четыреста третья… Это здесь.       Не раздумывая, Ичиго постучал в железную дверь, на которой красовался крупный номер из трёх цифр. Чуткий слух уловил торопливые шаги по ту сторону стального препятствия, и звонкий голосок спросил:       — Кто там?       — Я нашёл ваш бумажник.       Это была не совсем ложь. Кошель был у «идиота», которому Куросаки хотел оторвать голову, но из-за нежелательных проблем с трупом обошёлся сломанным плечом. Молодой человек слёзно убеждал рыжеволосого, что нашёл бумажник и хотел отдать его девушке, но вампира это мало волновало. Ведь это будто сама судьба благословила его, раз подкинула деньги и кредитки вместе с адресом объекта вожделения прямо в руки.       Несколько мгновений за дверью была тишина, юноша слышал лишь дыхание и размеренный стук сердца человека за стеной. Но потом раздался щелчок замка, и в арке показалась рыжеволосая особа в персиковом халате из шелка.       — Я, наверное, слишком поздно? — поинтересовался Куросаки, хоть и не считал половину восьмого вечера поздним временем.       Пару секунд Орихиме немного удивлённо разглядывала гостя. Затянувшаяся тишина становилась всё более напряжённой.       — В-вовсе нет. Большое вам спасибо, позвольте, я отдам вам ваше вознаграждение, — жизнерадостно пролепетала молодая особа.       — Конечно, — натянуто улыбнулся юноша, протянув бумажник нежно-бирюзового цвета его обладательнице.       Бархат девичьей кожи коснулся холодных рук вампира, и гулкий стук её сердца словно стал громче в его ушах.       — Эм, проходите, я вас ещё печеньем угощу, — прощебетала девушка, пропуская гостя в тёплую квартиру, которая пахла ей и сочными летними персиками.       — Не стоит, — тихо сказал Куросаки, целенаправленно двинувшись вглубь помещения.       — П-п-постойте, если вы ищете туалет, то он в другой стороне, — растерянно воскликнула хозяйка квартиры, устремившись за юношей в спальню.       Замерев посреди комнаты, тонущей в полумраке, Ичиго позволил ей обежать себя.       Лунное сияние мягко красило её бронзовые волосы серебром, а кожу — белым мрамором. Дева не отводила прямого взгляда от своего посетителя.

***

      Сладкий вкус, наполненный терпкими нотами, заполнил рот. Жар густой крови разливался по жилам и пьянил. Куросаки ослабил хватку и опустился на колени, потянув дорогое создание следом.       Тёплая ладонь девушки вяло упиралась в плечо «мертвеца» — это его раздражало. Её сопротивление каждый раз будило внутри него инстинкты. Он сильнее сжал в своих жёстких объятиях желанное существо. Жадно впился в сладковатую плоть, пожирая источник человеческой жизни.       Сумасшедший ритм девичьего сердца затихал, и дыхание милой девы становилось прерывистым. Она ослабла и уже не сопротивлялась, стала такой податливой в холодных руках.       Оторвавшись от неё, вампир языком собрал тягучие капли с ран на шее.       В глазах, что были по цвету словно мёд, стоял густой туман. Губы ночного существа дрогнули в слабой улыбке: Орихиме Иноуэ, действительно, была очень мила. Мягко потянув её руку к себе, юноша провёл языком по маленьким ранкам, оставленным острыми ногтями, поглощая густую кровь, что сочилась из них. Затем, не отвлекаясь от нежной кожи, одурманенный удовольствием, он обратил взор на лицо своей полусознательной жертвы.       И, оставив хрупкое запястье, впился в мягкие губы добычи. Тогда Ичиго не задумывался, что им двигало, просто он возжелал этого. Словно опьянённая, девушка ему не противилась.       Во рту ещё стоял терпкий вкус, что смешался с пряностью поцелуя. Едва сдерживаясь, вампир прижимался к пухлым губам «принцессы», размазывая по ним липкую кровь, погружаясь глубже в сладость её рта. Он ощущал, как под бархатистой кожей молодого создания напряглись тугие мышцы. Он слышал приглушенный девичий стон и шелест сминаемой ткани — это девушка стиснула в маленьком кулачке его чёрную рубаху.       Дыхание рыжеволосой особы стало рваным. Сердцебиение участилось.       Отпрянув, вампир лениво слизнул с сочных уст густой «нектар» и облизнулся, съедая пряный вкус со своих губ.       — Прости, но тебе придётся пойти со мной.       Взяв на руки драгоценное существо, Куросаки направился прочь из квартиры, что пахла солнцем и спелыми персиками. Он не планировал так поступать — возможно, в нём заговорил инстинкт хищника, что не желал оставлять дорогую добычу — но, ощутив «её» на вкус, вампир не смог просто уйти и оставить это проклятое создание. Не захотел смириться с мыслью, что она может достаться другому.