Последний залп

" 17 августа 1941г Милая моя Катерина! Пишу тебе из госпиталя. По крайней мере тут тише, да и времени прибавилось у меня после ранения. Да только ты не беспокойся! Задело совсем немного, все равно, что царапина. Уже "заштопали", говорят, через пару дней буду как новенький. Я сейчас под Смоленском. У нас начались оборонительные бои на черниговском и конотопском направлениях против 2-й немецкой танковой группы и 2-й армии. Был создан Брянский фронт и я теперь его часть. Получили приказ нанести контрудар по 2-й танковой группе врага и разгромить её. А на днях, ты не поверишь, встретил Ваську! Со школьной скамьи с ним не виделись, а он все такой же. Мы теперь будем вместе служить. У Васи все хорошо, привет тебе передавал. Пару дней назад опять был обстрел, но сейчас все стихло. Мы же усиленно готовимся к следующему бою. Говорят, если сумеем победить в бою, мне дадут отпуск. Мой первый отпуск, Катенька! Разведка говорит, что наступление планируется через неделю. Как только справлюсь - прямиком к тебе. Пиши мне, как сможешь. Твой Дима. Письмо пришло рано утром. Почтальон еще не прибыл, а Катерина уже караулит его у почтового отделения. Всякий раз она будто чувствовала, что нынче принесет ей Андрей Никитич письмо от Дмитрия. Не обмануло ее чутье и в этот раз. Со всех ног побежала домой читать. 20 сентября 1941г Мой дорогой Дима! Прости, что пишу тебе только сейчас. До сей поры у нас было неспокойно и почта не работала. Вчера полдня выпрашивала у почтальона чернила, а он все никак не хотел мне их давать. Это ведь я тебе не сказала, что почтальон у нас теперь новый, Андрея Никитича забрали отчего-то в другую область. Я в Сталинграде. У нас все тихо, да только мне кажется, что это затишье перед бурей. Вчера умерла бабушка, а я до сих пор не могу отойти от ее кровати. Все еще работаю в госпитале. Иной раз зайду в отделение - и вовсе тоскливо становится. Очень много раненых у нас. Особенно жаль мне детей. По вечерам мы собираемся вместе, и я читаю детям сказки. Поем "Катюшу" вместе с бойцами. Сил мне придают только твои письма. А вот от отца я давно не получала вестей. Похоронки нет, а значит, в лучшее верится. Я рада, что все хорошо, что ты жив и здоров. Надеюсь, раны твои уже зажили. Василию от меня сердечный привет передай. Может, свидимся с ним еще, как война закончится, а может и разведет судьба, кто теперь скажет... Да только тебя, Дима, я ждать буду хоть целую вечность! Ты главное береги себя и возвращайся домой. Я верю, что война закончится, вот тогда мы, наконец, заживем. Жить будем в квартире бабушки, она ведь мне ее оставила. Ты только представь, Дима! Настоящая квартира, настоящая семья! А еще у нас будут дети! Непременно будут! Ты главное возвращайся, а я уж подожду, сколько потребуется. Твоя навеки, Катя. Сегодняшняя битва увенчалась успехом. Отразив внезапное нападение немцев, солдаты устало разбрелись по казарме. Не видать только Димы. Он спешно покинул казармы и направился в сторону соседнего поселка, отнести письмо. Их почтовое отделение разгромили, теперь приходилось ходить в соседнее. В гимнастерке, в области груди было спрятано письмо, в котором он писал: 3 октября 1941г Здравствуй, моя ненаглядная Катя! Наконец-то я получил твое письмо! Сколько же всего хочется рассказать тебе, о скольком поведать! Меня повысили в должности. Теперь самый настоящий подполковник Дмитрий Павлович. Самому не верится! Но это еще не новости. На счет отца твоего, Николая Андреевича, спешу тебя успокоить: недавно узнал, что его направили служить в соседний дивизион, что он жив и здоров. Вчера, наконец, пришел ответ на мой запрос об отпуске. И что же ты думаешь? Уже через 2 недели я буду у тебя, в Сталинграде! Как же я соскучился по тебе, моя милая Катенька! Более ничего писать не стану, ибо жду нашей встречи, когда мы сможем, наконец, свободно с тобою поговорить. Целую Дима. Вот уже и почтовое отделение виднеется. Мысли о скорой встрече с любимой добавляют бойцу бодрости и сил. Он идет, почти бежит к почте, а под ногами хрустит нежданный ранний снег. Неожиданно все стихло. Больше не было слышно веселого хруста снега и шарканья огромных армейских сапог. Выли сирены, нежданный обстрел с воздуха был в самом разгаре. Из казармы солдаты ринулись по местам, люди, жители поселка, кинулись в убежище. На земле, всего в десятке метров от почтового отделения лежал солдат. Грудь его была прострелена, а рука все еще крепко сжимала письмо для Катерины. В голове эхом отдавался последний залп орудий. Через месяц Катерина вновь будет стоять у почты. Вот только вместо долгожданного письма пришла похоронка. "Погиб во время вражеского обстрела."