Окунись в зазеркалье.

      Здесь было очень светло и спокойно. Только невидимый ветер слегка шевелил волосы. Вокруг ничего не было, да и себя рассмотреть было невозможно. Каждый из них являлся только сознанием. Странное чувство: ты словно не ты, а кто-то другой, внимательно рассматривающий тебя со всех сторон, кружащий в поиске чего-то неизвестного, но необходимого кому-то. Этот кто-то был единым ощущением Я-Какаши, Я-Гай, Я-Канна. Общие мысли, впечатления и воспоминания. Самые яркие раскрывались экраном, закрывая собой все остальные.       Вот яркая картинка широкой улицы, на которой спиной к смотрящим стоит серебряноволосый человек, разговаривающий с огромным толстяком. Человек поворачивается, и Какаши узнаёт отца, который тянет к нему руки. Тот почему-то кажется таким невероятно высоким. Таким, каким не был даже во снах.       Смена картинки. Теперь, это стоящий на руках отец Гая – Майто Дай. Он говорит, что всегда надо верить в себя и не сдаваться. И начинает быстро-быстро отжиматься из того же положения.       Снова смена картинки. Сияющий внизу серебристо-стальным цветом город, состоящий из башен-шпилей и с летящими в разные стороны непонятными устройствами, разбрасывающими разноцветные блики, раскинувшийся под безмятежно голубым небом. На руках держит очень красивый молодой мужчина в белой одежде и, указывая вдаль, говорит: - Подрастёшь, и тоже будешь управлять слайшером, как папа!       Промелькнуло несколько ярких картинок с любимыми местами детства, но они пронеслись так быстро, что нельзя было хорошенько рассмотреть.       Первый приход в Академию Шиноби. Сакумо и Дай, обсуждающие возможность детей попасть в один класс. В воспоминаниях Какаши, Гай выглядел также нелепо, как и его отец. Но Сакумо тогда сказал: - Не смотри на внешность! Никогда не узнаешь, какой человек, не проведя с ним достаточно долгое время. Неожиданно Какаши ощутил, что Гай рядом испытал чувство благодарности к его отцу.       Картинка снова сменилась. Теперь это большой темный зал. Высокий потолок. В узких окнах витражные стёкла с изображением каких-то людей. Много народу. На возвышении впереди стоит странный чёрный прямоугольный предмет, покрытый белой тканью с вышитым на ней золотым драконом. Вокруг чёрного предмета стоят низкие вазы с белыми хризантемами, почти полностью лишая доступа к тому, что лежит внутри. Рядом плачущий маленький Кагэру. Почему же на собственных глазах сухо? От девушки пришло ощущение боли утраты.       Картинка сменилась. Темная комната, в светлом прямоугольнике открытого проёма отчётливо просматриваются гладко выструганные доски пола. Они кажутся почти белыми на фоне сжатой в предсмертных судорогах чьей-то знакомой мужской руки. Кому принадлежит эта рука, Какаши не хочет знать. Но не знать невозможно, а переживать это заново настолько болезненно, что лучше отказаться совсем от этого воспоминания.       Новая картинка. Юные Эбису и Генма стоят за спиной Дая. И слышны собственные слова, что выстоять против Семи Мечников Тумана невозможно, и отец не сравнится с шиноби из Киригакуре. На что Дай отвечает, что он владеет техникой Восьми Врат, всегда придерживается условия для которого он эту технику создал, и встаёт в позу крутого парня: - «Ты знаешь, что такое истинная победа? Это не побить кого-то сильного. Это возможность защитить что-то важное для тебя!» - после чего, заставляет команду сына покинуть поле боя. Гай рыдает, но тут же выкрикивает: - Да, отец, я тоже придерживаюсь этого правила!       Снова быстро мелькают калейдоскопом какие-то картинки с видами леса, тренировочных полигонов, сражений, незнакомых людей, панелей с огоньками и кнопками, разобранными непонятными механизмами, жаждавшими убить тебя и уничтоженными тобой, непонятные существа, копошащиеся во внутренностях умерших.       Новая картинка. Суровая пожилая женщина в тёмно-бордовом платье с длинными рукавами, заложив руки за спину и расхаживая по красиво украшенной комнате, нудным голосом говорит: - Девушка из Высшего Дома всегда должна подчиняться главе семьи и клана, даже если он одного возраста или младше. Вы же постоянно нарушаете это правило и должны быть наказаны. Вы лишаетесь возможности управлять Вашим слайшером до отмены наказания главой Дома. Вопросы и возражения не принимаются.       Снова картинка сменилась. Камень, упавший на Обито. Видна только левая половина тела и лица. Друг плачет и говорит, что он один не сделал поздравительного подарка по случаю повышения Какаши в ранг джонина, поэтому, сейчас он дарит свой глаз, взамен утраченного в битве. Пальцы Рин, вставляющие векорасширители для проведения этой нелёгкой операции. Чёрно-красный мир, впервые увиденный новым глазом. Засыпающаяся под атаками шиноби Ивагакуре пещера с лежащим внутри Обито.       Неожиданно ощущение строенности прервалось. Яркая вспышка. И возле лица проносится шершавая поверхность горы Хокаге. Какаши, всё ещё держась за подол наряда Химе, опустил голову и увидел, что земля приближается. Действовать нужно было быстро, тем более что девушка сверху зашипела и оттолкнулась ногами от горы. Он собирался привлечь к себе внимание задравшего голову вверх Гая, но тот и сам уже поворачивался, чтобы оценить ситуацию внизу. Джонины направили чакру в ноги, схватили пролетавшую мимо девушку с неизвестно откуда взявшимся светловолосым ребёнком в охапке. Скорость была большая, но уже в паре метров от земли им удалось не только полностью остановиться, но и безопасно спрыгнуть на землю.       Химе опустила на землю ребёнка. Им оказался сын Минато-сенсея. Наруто был перемазан красной краской, следы которой теперь были и на одежде девушки. Что делал этот сорванец наверху, можно было даже не гадать.       Гаю на лоб сверху упала большая красная капля, стекая на левую широкую бровь. Джонин вытер её, рассмотрел руку и пришёл в ярость: - Ах ты, негодник! Сейчас ты познаешь силу моей Юности! – Завопил зелёный зверь Конохи, и Наруто предпочёл быстро сделать ноги. Гай унёсся за ним.       Какаши не стал дожидаться, когда Майто отловит проказника и заставит в очередной раз оттирать измазанные краской лица Хокаге на горе. Сейчас нужно было отвести Химе к Хокаге. Копирующий повернулся к брюнетке и увидел, что она зашаталась и, схватившись за правое плечо, начала заваливаться назад. Красное пятно, расплывавшееся по одежде, краской не являлось.       В госпитале Конохи, куда серебряноволосый джонин притащил потерявшую сознание девушку, было тихо. Дежурные ирёнины сразу забрали безвольно висящее тело, положили на носилки и, оценив общее состояние брюнетки при помощи чакры, сразу понесли её в операционную. Ближайшее время делать здесь было нечего, поэтому Какаши отправился сначала в резиденцию Хокаге, а потом в дом чужаков.       Уже подходя к красным воротам, Какаши встретил выходящего Ируку с букетом декоративных подсолнухов. В отличие от радостных цветов, учитель был печален. Приветствовав друг друга лёгким кивком головы, боец и штабист разошлись каждый в свою сторону.       На террасе сидели Каэн и Мидори. Причём последняя игриво гладила рыжего по плечам и спине, улыбаясь и что-то мурча то в одно, то в другое ухо. Увидев приближающегося Какаши, девушка улеглась за воином огня, подпирая рукой свою голову и прижимаясь согнутыми в коленях ногами к бедру парня. Каэн погладил девушку по хвосту, которым получил несколько сильных нервных ударов по своим коленям. - Привет! – Сказал рыжий, когда Какаши остановился перед ними. – Какими судьбами? Ты вернулся?       Привет Копирующий проигнорировал: - Ваша Химе в госпитале. Сейчас там идёт операция. Когда закончится, вам сообщат. - Канна-химе в госпитале? Что случилось? – Каэн вскочил на ноги, а Мидори приподнялась на руках. – Канна-химе в госпитале. – Ещё громче заорал рыжий, так, чтобы его слышал весь дом.       Операция ещё не закончилась, когда Какаши с чужаками стоял возле стойки регистратуры в холле госпиталя Конохи. Аои предложил использовать и его способности тоже, но симпатичная девушка-регистратор с улыбкой ответила, что операцию проводят самые опытные ирёнины и присутствующим не о чём беспокоиться. Скорее всего, завтра все смогут увидеть Химе, а сейчас им нужно идти домой. На это Кагэру сразу заявил, что он останется здесь и будет ждать, когда освободится оперирующий ирёнин, чтобы лично спросить о состоянии сестры. Девушка-регистратор почему-то обрадовалась такому заявлению и счастливо улыбаясь, вытолкала всех остальных за дверь госпиталя. - Хатаке-сан, можешь рассказать что такое случилось с химе, что она попала на операционный стол? – Аои не дал уйти незамеченным. Мидори сразу вцепилась в рукав водолазки, и воины элементов повели Копирующего в сторону Ичираку-рамен.       Прошло два дня с момента возвращения Какаши и Гая с Химе в Коноху. Всё это время джонин отсиживался в своей маленькой однокомнатной квартире-студии. Хокаге не вызывал, а еды для корма собакам хватило бы еще на две недели. Правда, Паккун намекал, что он с товарищами был бы не против отметиться на некоторых стенах Конохи, а то запахи, понимаешь, выветриваются. Но Какаши его не поддерживал.       Наконец, уже сам устав от затворничества в стенах собственной квартиры, серебряноволосый джонин решил сходить в книжный магазин. Где столкнулся с Мидори. Девушка-кошка стояла на кассе, консультируя покупателей. На голове шатенки был белый ободок, из-за чего казалось, что уши накладные. Сейчас Мидори была одета в короткий до середины бедра тёмно-зелёный сарафан. Похоже, что у хозяина магазина с появлением новой работницы дела пошли в гору. Всем хотелось на неё посмотреть поближе, и особенно интересовали хвост и «симпатичные ушки». - О, Хатаке-сан! – Сладко пропела Мидори, приветственно махая рукой. – Как дела? Наша Химе уже пришла в себя! Ты её уже видел?       Какаши пожал плечами и отправился смотреть интересующие его книги, но неугомонная шатенка проскользнула за ним следом. - Ну, как у вас продвигаются дела? – Девушка-кошка лезла под руки, рассматривая выбираемые Копирующим томики. – Романами интересуешься? Это от нехватки личной жизни!       Игнорировать её уже не получалось. Мысленно пожелав шатенке провалиться на месте, джонин запихнул новый роман обратно на полку и вышел из магазина. Пожалуй, и правда стоило навестить химе в госпитале, тем более что с ней хотел поговорить Хокаге, а для этого брюнетка должна быть в более транспортабельном состоянии, чем то, в котором она была перед операцией.       На стойке регистратуры снова работала та симпатичная регистраторша. Она была в хорошем настроении и, улыбаясь, подсказала, в какой палате находилась Химе. Какаши поднялся по лестнице на третий этаж в поисках нужной комнаты, но девушка стояла в коридоре и о чём-то разговаривала с Ирукой, который держал её за левую руку. «Если есть силы, чтобы болтать с Умино, то и для Хокаге найдутся!» - Какаши подошёл к стоявшей паре, и с силой сжал правое плечо девушки, уводя за собой в сторону её палаты. – Она со мной! – Заявил джонин побледневшему Ируке, не обращая внимания на шипящую от боли брюнетку. Учитель сжал кулаки, но тотчас опустил руки и голову и пошёл по коридору в сторону лестницы.       Какаши затащил девушку в палату и сказал: - Быстро собирайтесь, сейчас Вы идёте к Хокаге! - Ну, знаете! – Растирая правое плечо здоровой рукой, возмутилась брюнетка. – После всех этих ваших фокусов, Вы просто обязаны, как честный человек, на мне жениться! Какаши оторопел, а девушка продолжила: - А что? В ванной за мной подглядывали, потом ещё и целовали, потом со мной спали… - Джонин не успел сказать, что если он спал, тогда и Гай тоже. – А теперь ещё и ухажера отпугнули! Копирующий увидел, как переглянулись между собой ещё две лежащие в палате куноичи, и захихикали в ладони. - Э, ладно-ладно! – Он поднял руки, как защищаясь от подобных обвинений. – Успокойтесь! - То есть, Вы согласны и это предложение? – Продолжала ехидная Химе. - Предложение? Какое предложение? – Какаши решил, что сейчас выход простачка. - Руки и сердца! - Заявила брюнетка, уперев руки в бока. Какаши предпочёл ретироваться, бросив в ответ, что подождёт её внизу. За закрывшейся дверью раздался задорный девичий смех.