Прерви моё падение

Откинувшись на спинку автомобильного кресла, Сузуна облегченно вздохнула. Она до сих пор не могла понять, как сумела пережить весь этот цирк, который носил название — помолвка. Ее помолвка. — Незабываемое мероприятие. Ничего не скажешь, — пробормотала девушка, закручивая волосы в небрежный пучок. Она устала и хотела поскорее оказаться дома, переодеться и рухнуть в постель. — Ты что-то сказала? — бесстрастный, ничего не выражающий взгляд Такуми, замер на Аюдзаве. — Нет. Ничего. Это я говорила сама с собой, — наклонившись, она сняла туфли, и испытала еще один приступ неописуемого облегчения. Натертые ступни приятно заныли, напряженные мышцы расслабились. — Понятно, — на этот раз в изумрудных глазах Усуи, казавшихся в сумраке автомобильного салона очень темными и невероятно притягательными, промелькнуло нечто странное. Будто бы он решил, что его невеста ненормальная. — Это детская привычка, — быстренько отреагировала Сузуна, ей снова стало неловко. Когда он так на нее смотрел ее всегда захлестывала волна смущения, раздражения, и она начинала глупо оправдываться. — Ясно, — Такуми отвернулся к окну, являя собой некий эталон равнодушия и пофигизма в одном флаконе. И Аюдзава с досады закусила губу. Она не понимала, что с ним произошло. Ведь он сто процентов разозлился, увидев ее в этом наряде, да еще и с Игараши, но потом все внезапно изменилось. Усуи куда-то пропал, и вернулся непоколебимой ледышкой. А ее планы, радости и торжества пошли псу под хвост. В итоге, она не смогла его переиграть. Он выиграл. Как всегда. Скрестив на груди руки, она отвернулась к окну. Если он не желал на нее смотреть, то и она тоже будет созерцать проплывающие мимо пейзажи. Да, и вообще, с чего ей злиться на его равнодушие? Это совершенно нормально. Однако между разумом и чувствами опять начались боевые действия. С одной стороны, Аюдзаве невыносимо хотелось взглянуть на Такуми, он притягивал ее, подобно магниту, беспощадно манил, поселившись в ее несчастном сердце, не давал покоя ни днем, ни ночью. Но, с другой, она понимала, что это станет еще одним шагом по направлению к одному непростительному и жгучему чувству, неумолимо захватывающему ее в свои сети. В конце концов, несмотря на все ее героические старания, Сузуна сдалась. Слегка повернув голову, делая вид, что крепко спит, она чуть приоткрыла глаза и воззрилась на Усуи. Он сидел, откинувшись на спинку сидения, и Аюдзава видела лишь его профиль. Но и этого было достаточно, чтобы на нее нахлынуло привычное томление. Такуми был слишком идеален, слишком красив и слишком недосягаем. Настоящий сказочный принц. Жаль только, что в этой сказке роль принцессы предназначалась далеко не ей. Печальный взгляд карих глаз скользнул по лицу Такуми, и жажда коснуться его светлых, растрепавшихся волос, убрать их со лба, ощутить их мягкость, окатила Сузуну горькой сладостью. Зажмурившись, девушка затрясла головой, стараясь прогнать дурацкое наваждение. Не получилось. Она хотела Усуи. Ее тянуло к нему. Отрицать правду было бесполезно и глупо, поэтому Аюдзава приняла ее. Нехотя, но приняла. — Только это все равно ничего не меняет, — произнесла Сузуна одними губами. Грустно, тоскливо, неизменно. Сердце защемило, и она отвернулась к окну. Мир погрузился в сплошную белизну. Усиливающийся ветер кружил по дороге, подхватывал колючие снежинки, заметал все вокруг. Тихая музыка, приятный запах в салоне, тепло и комфорт. Только душа болела и рвалась на части. Закрыв глаза, Аюдзава попыталась расслабиться, ни о чем не думать, заснуть, в конце концов. И снова потерпела фиаско. Мысли упорно вращались вокруг Такуми, аромат его одеколона, ощущение его близости волновали, не давали забыться. Она чувствовала себя такой слабой, такой беззащитной, такой глупенькой и маленькой, что хотелось исчезнуть, испариться, стереть себе память, начав жизнь заново. Автомобиль затормозил неожиданно. Вынырнув из размышлений, Сузуна рассеянно взглянула на Усуи. — Приехали, — объявил водитель, поворачиваясь к Такуми, и тот коротко кивнул в ответ. — Можешь быть свободен. Завтра в семь, как обычно. — Конечно, господин. Я помню. — Вот и прекрасно, — сухо отозвался блондин, после чего посмотрел на притихшую Аюдзаву, — Желаю спокойной ночи. До завтра. И, не сказав больше ни слова, в полном молчании покинул салон, а Сузуна лишь проводила его печальным взглядом. Оказавшись в своей комнате, она сразу же скинула туфли, платье, переоделась в спортивные штаны и футболку, заколола волосы в хвост, села на кровать и разрыдалась. Уткнувшись лицом в ладони, плакала навзрыд, выпуская наружу все свои чувства и переживания. Как? Как ей жить дальше? Как мстить человеку, к которому она начала испытывать непростительные чувства? Как? Усуи стоял возле спальни Сузуны. Он не мог понять, какого черта здесь забыл. Просто ноги сами принесли его в квартиру невесты. Возможно, он собирался ей что-то сказать. Только, что, и зачем, он не знал. Поддался глупому, детскому порыву, и пришел, не подумав о последствиях. И теперь, замерев около порога ее комнаты, слушал рыдания Аюдзавы, доносившиеся до него сквозь дверь. Что он чувствовал в этот момент? Тоску, боль, желание утешить? Или наоборот? Было ли ему наплевать? Или нет? Такуми не знал. Расчетливый, уверенный в себе, сдержанный, хладнокровный Усуи впервые за долгие годы испытывал полнейшее замешательство.