Прерви моё падение

Телефон Усуи разразился требовательной трелью, и Сузуна, взяв его в руки, растерянно посмотрела в сторону ванной комнаты, где в данный момент находился Такуми. — Анзу, — произнесла Аюдзава, уставившись на дисплей. Его сводная сестра. Взгляд снова в нерешительности устремился к небольшому коридорчику. При мысли, что ей придется отнести мобильник туда, где сейчас мылся ее жених, девушку бросило в жар. Однако вдруг это важный звонок? Черт! И хочется, и колется! Облизав пересохшие губы, Сузуна, в конце концов, решительно направилась в сторону ванной. Остановившись, робко поскреблась в дверь. — Тебе звонят, — откашлявшись, бодренько прокричала она, стараясь не выдать сковавшей ее неловкости. — Да? Тогда, чего ты там застыла? — отозвался Такуми, и Аюдзава на мгновение лишилась дара речи, — Ну? Входи уже! Она уловила насмешливые нотки в его тоне. Похоже, этот бесстыжий издевался. А такого Сузуна ему спустить не могла. Сделав глубокий вдох — выдох, она пригладила волосы, выпрямилась, нацепив на лицо маску беспристрастности, повернула ручку, переступила порог. Аромат мужского геля для душа мгновенно заполнил легкие, и сквозь беловатый пар, повисший в воздухе, девушка увидела Усуи. Он расположился в ванной, откуда весело взирал на нее. Сердце моментально ухнуло вниз. Куда-то в пятки. — На! Держи! — Сузуна смело шагнула вперед, стараясь двигаться размеренно, хотя ей хотелось буквально швырнуть ему телефон и пуститься в бега. Но она не могла. Она должна была вести себя, как ни в чем не бывало. Правда, получалось совсем плохо. Паршивая, однако, из нее выходила актриса. Совсем никудышная. — Давай, — Такуми протянул руку, широко улыбаясь, и Аюдзава, стараясь не смотреть, приблизилась еще, упорно соблюдая дистанцию. Она даже не заметила, что мобильник уже давно замолчал. Зато это не укрылось от Усуи. — На! — девушка тоже протянула руку. Жарко. Душно. По спине потек пот, футболка прилипла к взмокшей коже. — Я не дотягиваюсь, — в притворном возмущении произнес блондин, и Сузуна сердито зыркнула на него. Светлые влажные волосы были убраны назад, открывая лоб и красивое лицо, изумрудные глаза искрились весельем, губы кривились в еле сдерживаемой улыбке. Дальше Аюдзава смотреть не решилась. — Не ври! Все ты дотягиваешься! — фыркнула она, отворачиваясь. — Тогда, может, мне подняться? — он ухватился за края ванны, и девушка, испугавшись, кинулась вперед. — Нет! Не надо! — пискнула она, и в следующее мгновение пальцы Усуи сомкнулись на ее запястье. Их взгляды встретились, высекая искры. Телефон, упав, отлетел в сторону. Но никто из них не обратил на это совершенно никакого внимания. — Сколько еще ты будешь от меня бегать? — Такуми потянул Сузуну на себя, и она, не ожидая ничего подобного, оказалась в ванной. — Совсем сдурел? — выпалила девушка. Мокрая, потрясенная, разъяренная, смущенная. — Ты сейчас такая красивая, — проигнорировав ее выпад, тихо проговорил Усуи, скользнув по ее раскрасневшемуся лицу потяжелевшим взглядом. — Прекрати, — Аюдзава попыталась высвободиться, но добилась совершенно противоположного эффекта. Такуми лишь сильнее прижал ее к себе. — Это ты прекрати, — его изумрудные глаза, темные-темные, влекущие и бездонные, буквально пожирали каждую ее черточку, — Прекрати от меня бегать. Потянувшись, он убрал с щеки Сузуны прилипшую мокрую прядь волос. — Не могу, — вдруг призналась девушка, притихшая от его нежного прикосновения, — Не знаю почему, но не могу. Перестав сопротивляться, она открыто взглянула на Усуи, и в следующее мгновение он ее поцеловал. Пылко, исступленно, яростно. Ладони прошлись по ее спине, забравшись под футболку, коснулись теплой гладкой кожи. И волна безумного возбуждения накрыла Такуми с головой, растеклась жаром по венам, сковывая напряжением каждую мышцу, каждое сухожилие, каждую клеточку его тела. — Даже не пытайся от меня убежать, — оторвавшись от ее губ, выдохнул он, — Я все равно тебя найду и верну. Немного отстранившись, блондин стянул с разомлевшей Аюдзавы футболку. Вытащил шпильку из ее волос, от чего они рассыпались по плечам. Тяжелые, густые, цвета самой темной тропической ночи. — Если бы это было правдой, — она грустно улыбнулась, и Усуи хотел было ей возразить, но Сузуна предупредительно мотнула головой, приложив палец к его губам, — Не говори ничего. Не надо. Прошу. Ее глаза встретились с его, и он утвердительно кивнул, хотя сердце подозрительно екнуло. — Я люблю тебя, — прошептала она, целуя Такуми сама. Ладони скользнули по его сильным плечам, разжигая внутри всепоглощающий пожар. Остатки одежды отправились за пределы ванны. Забыв обо всем на свете, Аюдзава теснее прильнула к нему, желая быть как можно ближе. Поцелуи становились глубже, откровенней, неистовей. Легонько прикусив нижнюю губу Сузуны, Усуи сжал ее ягодицы. Он больше не мог ждать. Желание достигло своего апогея. Внутри творилось нечто невообразимое. Мысли путались, смешивались между собой в хаотичный водоворот. — Такуми… — выдохнула Аюдзава, очень отчетливо чувствуя его возбуждение, и сгорая сама в этом умопомрачительном пламени. Она уже практически не соображала. Сейчас для нее существовал только он один. Его затуманенные изумрудные глаза, прекрасные черты, искаженные страстью, светлые мокрые пряди, жаркие объятия, сильное тело. Язык Усуи прошелся по ее горлу, ключицам, обвел контур груди, коснувшись ее вершины. Не сдержав стона, Сузуна выгнулась, вцепляясь в его волосы, чтобы притянуть ближе. Еще ближе. Дыхание вырывалось тихими всхлипами, жар охватывал каждую ее клеточку. Но она хотела большего. Подавшись вперед, она почувствовала, как Такуми вошел в нее. Сразу, резко, во всю длину, заполнив ее полностью. Перед глазами взорвались фейерверки, ослепительно-яркие, лишающие возможности дышать. Вскрикнув, Аюдзава невольно впилась ногтями в его плечи, оставляя длинные царапины. Каждый его толчок отдавался вспышками наслаждения, уносящими куда-то в поднебесье. Безумие. Между ними творилось настоящее безумие. Чувства, эмоции, желания сливались в единое целое, как и их тела. Поцелуи, а потом еще и еще. Темп нарастал, становясь яростней, неистовей. Закрыв глаза, Сузуна потерялась где-то на границе реальности и забытья. Мгновение, и мир, взорвавшись, померк. Обмякнув, Аюдзава лишилась чувств, и Такуми, прижав ее к своей груди, уткнулся лицом в ее плечо, тяжело дыша.