Начало пути

Захудалая забегаловка где-то в Адской кухне, считается элитной для местных. Тут бывают и заядлые работяги, пропускающие после работы по стаканчику, и парочка грабителей-убийц, даже криминальные авторитеты заглядуют сюда, дабы найти людей для "черной" работы. Этот район славится на подобные заведения. Власти не жалуют эти улицы, и тратить государственный бюджет на поддержание их в относительно пригодном виде для населения не хотят. Те редкие фонари, что возвышаются по обеим сторонам бульваров, уже давно разбиты мелкой шпаной. Ухабы и колдобины испещрили все мостовые дороги так, что каждый шаг по ночному району города – прекрасный шанс вывихнуть себе лодыжку и с месяц проваляться без зарплаты на больничной койке, что, для людей проживающих здесь, приравнивается к суициду. Собственно сам бар ничем не лучше улицы, где темно и неповоротливо как в заднице. Вдобавок в закрытом помещении стоит чудовищная квинтэссенция ароматов из запаха дешёвого табака, недельного пота и перегара. Этот слезоточивый коктейль, кажется, прирос к зданию, намертво укоренившись с ним на века, что неудивительно, ведь помещение проветривают разве что перед праздниками. Хозяин таверны с заявкой на бар, оказавшись законченным скупердяем, не раскошелился на освещение, отчего тусклые лампы висят над каждым четвёртым столом и барной стойкой. Отвратительное грязное место, за сто метров от которого несёт вонью, которой впору конкурировать разве что с крысиными фекалиями. Любой нормальный человек обойдёт это сомнительное заведение стороной, но не для кого не секрет, что большинство жителей Адской кухни нормальными людьми не являются, потому все поголовно уже давно облюбовали это местечко, в каждый вечер устраивая знатные пьянки, иногда переходящие в мордобои с выяснением отношений. Старая дубовая дверь с ржавыми петлями отворяется и в, провонявшую немытыми телами рабочих, каморку проходят два посетителя. Первый высокий, худой, подтянутый, жилистый мужчина останавливается через пару шагов после входа и, обводя мутным взглядом помещение, выбирает свободный столик в дальнем затемнённом углу. Тыльной стороной ладони он придерживает нос снизу, из которого хлещет кровь и, беспечным движением руки, мужчина подзывает к столику бармена. За ним проходит второй с огромным ростом и избыточным весом, при этом большую часть его массы составляют мышцы.Его шаг размерен и отточен. Он надменно ступает по скрипучему деревянному полу до блеска начищенными сапогами. Идеальная прямая, даже военная, осанка выдаёт в нём стать. Бармен подошел к ним, ожидая заказа. Первый мужчина, вытерев пот со лба промолвил: - Грантс и лед, - голос его был усталым и измученным - раздельно. Бармен удалился к стойке. - Ублюдки, - сипло выдыхает мужчина с расквашенной физиономией, попутно вытирая рукой кровь. Под правым глазом красуется фингал пурпурно-багровых оттенков, левая скула разбита, впрочем, как и губа, а прямой длинный нос явно сломан. Мужчина кладёт пальцы на перегородку и резко ставит хрящ на место, о чём свидетельствует звонкий хруст оного. Он осторожно проводит кончиками пальцев по всей длине носа, проверяя, правильно ли тот встал. Будет гематома, но это уже не так страшно. Благо поспевает бармен с заказом и мужчина, залпом опустошив рюмку с Грантсом, хватает из пиалы кубик льда, прикладывая к синякам. - Ну ничего! Они у меня еще попляшут! - продолжил он, сжимая кулаки в ярости. - Думаю, со сломанными ногами они еще долго не смогут танцевать, -с улыбкой промолвил второй. - А вы неплохо деретесь! - он повернулся к своему собеседнику - для своего то веса. Второй ухмыльнулся. - Как зовут человека, которому я обязан своей жизнь и кошельком? - Фиск, - сухо ответил он и лишь помедлив добавил - Уилсон. - Джеймс Уэсли. - Сидели? - продолжил диалог Уэсли, после маленькой паузы. - Нет, - ответил Фиск, опустошив бокал виски, которое все же заказал. - Где же научились так драться? Вспомнив недавнюю стычку с тремя отморозками.Шансов у него не было и, не потому что он выглядит худым и немного болезненным, а потому что человеку не справиться с тремя упырями, которые запаслись битами. Фиск просто проходил мимо, наведаясь в этот бедный захудалый квартал по делам. Усмирить троих грабителей не составило труда. Резкие выпады, точные удары мощными кулаками по определённым участкам тела и за долю минуты все трое были обездвижены. Жертва нападения с трудом сквозь непроглядную ночную тьму и отёкший глаз смогла разобрать, что произошло, хотя и того с лихвой хватило, чтоб с открытым ртом мямля пригласить спасителя перекинуться одной другой рюмкой спиртного. Уилсон не отказал, что-то было в этом человеке, что заинтересовало зоркий глаз. - Я вырос в Адской кухне. Тут ты либо сильный, либо мертвый. Уэсли усмехнулся. - Наверное, я утомил вас своими разговорами. - Нет, скажите, пожалуйста, мне одну вещь: кого вы встретили на улице? Он немного помедлил с ответом, но потом сказал: - Троих ублюдков и благородного человека! Фиск расхохотался. - Именно, этот район полностью клишит такими уебками. Нормальные жители уже давно переехали в более благополучные места, а власть наша чхала на него. - Это верно. Как бы мне хотелось это исправить... - И мы можем это сделать! Можем спасти Адскую Кухню! - Что вы имеете ввиду? - несмотря на алкогольное опьянение, мужчина быстро взбодрился. - У каждого действия есть своё противодействие. Народ сломлен, но не раздавлен. У всех нас ещё есть шанс побороться и заявить о себе. Любая проблема решаема и эта тоже, и если Вас всё же интересует, то я знаю, как её решить.. Лицо Уэсли искажает немой удивлённый возглас, на что, удовлетворительно вздёрнув уголок губ, Фиск встаёт со своего стула и продолжает: - Думаю, Вы мне подходите. Приходите завтра по этому адресу, там всё указано, - мужчина вытаскивает из потайного кармана пальто идеально ровный клочок бумаги, на котором красуется время и место встречи: - Главное, приходите трезвым, а то трясущиеся руки быстро заставят меня пожалеть о своём решении. Наблюдая за молчаливым собеседником, Уилсон берёт со стола наполненный бурбоном стакан мужчины и залпом выпивает жидкость, чтобы в следующую секунду недовольно цыкнуть: - А всё же на вкус дрянь. Всего хорошего. Он оборачивается и демонстративно уходит в сопровождении из аккомпанемента скрипучих досок, что вяло трещат под нарочито подчёркнутым шагом мужчины. Его собеседник ещё немного посидел в баре, пытаясь прийти в себя после столь странного знакомства. Казалось бы, ну что тут такого? Какой-то странный мужчина, спасший жизнь, лицо которого он толком-то и не разглядел, распел ему тираду о неправильном устройстве данного мира, с которой он в принципе, абсолютно согласен, но всё же зацепил его ещё чем-то этот странный человек. Недосказанностью своего монолога? Непоколебимой уверенностью сквозящей в каждом слове его глубоко твёрдого голоса? Наверное, он не знает наверняка. Единственное, в чём он уверен, что непременно отправится завтра по этому адресу.