Один из нас

Массивные напольные часы пробили полночь. Они стали первой вещью в Его последнем пристанище в мире людей. Переселяясь в следующее жилище, Он ничего не забирал с собой. Однако редкостью даже для Него, жившего целую вечность, была оставленная в квартире мебель от предыдущих хозяев. Но в этот раз нового хозяина встретил этот древесный тяжеловес, переживший, наверное, не одно поколение. Почесав колкую жесткую щетину, Он бросил последний взгляд на монитор ноутбука и медленно закрыл. Совсем старая, но надежная модель. Он купил ее на рынке старой списанной техники и починил дома, к своему стыду, не без некоторой помощи "свыше". Испещренная несчетными царапинами, пятнами, с облупленной краской и возмущенно завывающим от перегрева процессора, кулером, покупка хранила в себе целые истории о людях, в чьих руках она побывала. Живя век за веком, Ему разонравилось знать все на свете благодаря своей силе, поэтому истории вещей стали важнее, чем современность и стиль. Шаркая голыми ногами по паркету, Он взял пачку сигарет и вышел на балкон. Город, несмотря на обилие огней и звуков, уже засыпал. Он сменил тысячи городов и этот не был особенным, но именно это и нравилось Ему. Из особенных городов бывает очень тяжело уходить. Нет, сегодня спать Он не будет. Нужно еще многое сделать и вспомнить!.. так по-человечески. Даже и вечности не хватит, чтобы избавиться от всех дел и обязательств. Потушив истлевшую сигарету о перила, Он еще раз посмотрел на затихающий город. Будильник в унисон с гулким боем часов пропищал девять утра. Недовольно посопев, Он потянулся и провел ладонью по заспанному лицу. Человек проводит треть жизни во сне, иногда для него это становится утешением и радостью, иногда - раздражающей обязанностью, из-за которой он теряет столько драгоценного времени. Любил ли спать Он? Его любовь ко сну была сродни любви человека, не чувствующего запахи, к благоуханию цветов - нет-нет, а все равно однажды наклоняется к ним и глубоко вдыхает. Лениво собрав брошенные на полу вещи, Он застелил постель - уютную и настолько огромную, что на ней могли бы свободно уместиться трое таких, как Он, не притесняя друг друга. Он и сам порой думал о странном контрасте кровати с грудой хлама, которую Он приобрел на рынке, старым телевизором и великанами-часами, но всегда приходил к выводу, что и в нем есть некоторое стремление к роскоши. Завтрак - самая важная часть дня, но этот темп жизни подчинил себе даже Его и, просыпаясь каждое утро, Он чувствовал невероятную неохоту возиться с продуктами. Но сегодня ведь особенный день. Шлепая мокрыми после душа ногами по полу, Он вошел на кухню и открыл холодильник. "М-да", - саркастично протянулось в Его голове. Домашняя еда исчезает из Его дома вместе с женщинами. Он был женат много раз, любил и старел со своими избранницами, но время не щадит никого. Даже Его. В гудящем аппарате, веющим холодом на обнаженное тело, были совсем скудные запасы. Решив, что так не пойдет, Он выглянул в окно: кафе, что на перекрестке вдалеке, уже открыто. Официантка, буквально светящаяся жизнью и юностью девушка, как обычно поздоровалась с Ним и сразу упорхнула к столику, за которым все время принимала Его заказы. Он постоянно наблюдал за ней. Не потому, что она Ему была симпатична (хотя и на этой мысли Он себя ловил), а потому что это было по-настоящему живое, редкое для этого времени и мира, создание. Она наслаждалась и радовалась всему, что видела, а любое несчастье пыталась принять с улыбкой. Однажды, когда Он зашел вечером, они разговорились, и она несколько раз призналась, что во многом уповает на "Его" помощь. Это поначалу показалось Ему крайне ироничным, но потом заставило задуматься, так ли все люди стали независимы от знаков и помощи свыше? Девушка совершенно открыто рассказывала Ему о своей семье, о том, что ее мать больна и они с отцом, хозяином кафе, с трудом сводят концы с концами. Естественно, в ее голосе была грусть и отчаяние, но не было того, что Он привык слышать постоянно - призыв к жалости, однако ей это было не нужно. В тот день Он нарушил данное себе слово не вмешиваться в жизни людей, да и какое слово, журил Он себя потом, нарушается так часто? Но в тот день Он впервые видел ее слезы и в очередной раз удивился, насколько человек может быть силен - преодолевая все трудности, она дала волю эмоциям в момент счастья. Покончив с нехитрым завтраком, мужчина вытащил из кармана единственную взятую с собой крупную купюру и, попрощавшись точно так же, как и всегда, вышел на оживленную улицу, достав спутавшиеся в кармане наушники. Часы на руке тихо пикнули двенадцать, а музыка внезапно замолкла. Выругавшись про себя на собственную забывчивость и разрядившийся плеер, Он свернул на широкую мощеную улицу с множеством магазинов и развлекательных мест. Внимание среди всего этого гама и движения привлек мальчик, буквально прилипший к витрине магазина, где под плакатом с очередным известным спортсменом за совершенно рядовые вещи запрашивали абсолютно не рядовые деньги. Блестящий на солнце полированной резиной мяч приковал внимание ребенка, а стоящие рядом на подставке темно-синие бутсы, были и того дороже, но "точно такие же как у него", - умоляюще показывая на плакат, говорил мальчик маме, терпеливо ждущей, когда восторг чада сменится спокойствием. Сейчас он, вероятно, расстроится, оставшись без так желанных его детской душе вещей, но со временем поймет. Проходя мимо зеркальных витрин, все люди на миг, да взглянут на свое отражение. Длинный павильон мог склонить к этому даже того, кто совсем не был самовлюбленным. Любование отражением нарушил противный возглас "просящего": грязного оборванного человека, вопившего то о приближающемся конце и просившего купить брошюры некой церкви, которая не вызовет подозрений только у совсем наивного, то о том, что видит судьбу людей. Однажды Он видел его в переходе метро: там "пророк" был уже потерявшим работу скрипачом. Признаться, на скрипке он играл так же скверно, как и предсказывал будущее. Нахмурившись, Он пытался обойти его сзади, чтобы тот не заметил, но глаз ищущего всегда остер и через мгновение увязавшийся за Ним следом мужчина говорил о скором явлении господа и вечной жизни для тех, кто найдет покаяние в стенах той самой церкви. Шикнув на прилипшего, словно кусочек двустороннего скотча, попрошайку, Он скрылся за дверьми кинотеатра. Он видел рождение всего искусства, ведь все, что создано Им, уже было искусством. Поначалу Он считал, что ничто не превзойдет Его творений, но люди всегда находили способ переубедить гордеца: живопись, музыка, а потом и кино - все это вызывало даже у Него восторг. Задумчиво осмотрев афиши, Он полез в карман за хрустящей бумажкой, как вдруг по спине пробежал холодок, и в голове всплыло воспоминание о завтраке и "чаевых". Снова выругавшись и постыдив себя, Он посмотрел на свободные места на табло, и в руке возник билет, вид которого Ему был уже хорошо знаком - Он не пропустил ни одной премьеры фильма, о чем бы тот ни был. Комедия, активно поощряемая еще до выхода сразу привлекла Его внимание, и посетитель, по традиции забрав большое ведро попкорна (нарушать так нарушать), которым Он наедался до отвала, вошел в зал. Огромные механические часы на фасаде одного из зданий показали три часа по полудню. Полупустой сквер, где на выходных собирались целые семьи на пикники, шелестел приятно пахнущей зеленью, а редкие люди, сидя на скамейках, смеялись и оживленно говорили друг с другом. Громкий баритон под аккомпанемент звонкой гитары живо напевал песню, незнакомую Ему. Постояв минуту недалеко от музыканта, Он бросил в чехол, лежащий перед парнем, созданную в руке купюру. В голове снова возник образ попрошайки-скрипача. Разумеется, даже в переходах он встречал тех, кто на самом деле прекрасно играли и пели. Пару раз Он даже не удержался и "внес коррективы", слишком была тронута Его душа. Есть ли у Него душа? Задумываются ли люди над тем, есть ли нечто настолько человеческое у такого, как Он? Как ни странно, даже Ему это было неизвестно. Люди привыкли считать, что Его знания безграничны, но и Он многого не понимал, а со временем оставил попытки постичь все на свете. В раздумьях он продолжил путь вглубь парка. Одиноко сидящий за небольшим столиком старик улыбался проходящим мимо людям, положив дряблую ладонь на доску со стоящими на ней фигурками. Люди улыбались в ответ, иногда просто проходили мимо, но никто не решался ответить на вызов. Они все спешат жить, а для него жизнь уже останавливала свой ход. Улыбнувшись поднявшему голову игроку, Он сел и сделал первый ход. Всю игру соперник не спускал с Него глаз, вглядываясь в каждый уголок Его лица, а когда прозвучал приговор, довольно улыбнулся, и по морщинистой щеке скатилась слеза. "Это ведь легко?" - вопрос прогремел в Его сердце, но улыбнувшись, Он кивнул. Старик стер слезу и встал с места, выразив радость, что именно с Ним была сыграна последняя партия, и неспешно поплелся к выходу. Он уже привык к тому, что некоторые видели Его тем, кто Он есть. Слова старика всю дорогу к дому звучали в Его голове, полные символизма. "Именно с Тобой была сыграна последняя партия". Ну, хоть не придется уходить одному, может, Он с ним встретится там и противник возьмет реванш. Неумолимо пробило шесть часов вечера. Поставив стеклянный стакан с янтарного цвета содержимым на подлокотник кресла, Он снова вышел на балкон и закурил. Он жил так долго, но большую часть жизни провел в одиночестве. Как и, не зная, есть ли у Него душа, так же Он не знал, есть ли подобные, такие же, как Он, где-то еще. Создание "всего", приписываемое Ему - не совсем правда. Он, скорее, был первым, равным Всему. И был одинок. Блуждая в пустоте, Он увидел ее - пустую и мрачную. Силы, что бурлили в Нем тогда, создали самое большое произведение искусства из всех известных. Но не без последствий для Него. Все имеет свою цену и, создав жизнь, Он обрек себя на смерть. Не такую быструю, как у Его творений, но с каждым веком Он угасал, пока, наконец, часы не пробили полночь сегодняшнего дня и время для Него остановилось. Кресло, где спал еще пару лет назад Его любимец - красавец лабрадор теперь стало лишь предметом декора, которым Он принципиально не пользовался. Но сегодня ведь особый день. Осушив залпом жгущий грудь напиток, Он поморщился и погрузился в последние мысли. Эпохи, народы, страны, лица. Он помнил каждого поименно, все судьбы и жизни, а теперь и Его подошла к концу. Собравшись снова "наполнить" стакан, Он поднял руку и застыл. Остался всего один раз. В некоторых фильмах, что снимают люди, брутальные и пафосные герои говорят, что перед смертью хотят провести ночь с прекрасной девушкой, выкурить лучшую сигару и выпить дорогого виски. Так что же, насладиться в последний раз? Но Он опустил руку и, откинув голову на спинку, закрыл глаза. Нет, это желание будет определенно лучше. Они ведь точно такие же, как у того футболиста на плакате. А блестящая поверхность мяча так и пленяет взгляд. Интересно, есть ли что-то дальше? Часы пробили полночь. "Теперь я играю белыми, молодой человек".