Часть 3
12 августа 2015 г. в 03:58
Почему же никто об этом не говорит?
Все говорят, что это нормально. Что так должно быть. Что порой это даже приносит удовольствие. Но все молчат о том, как будет после. Что потом останется только омерзение и удивление. Почему же никто об этом не говорит? Мне страшно и больно, мне грязно. Я вся грязная.
Я прячусь в ванной, скребу мочалкой по коже, но ничего не получается. Со мной сделали что-то гадкое, а я не знаю ни как это назвать, ни что с этим делать. Я презираю себя. Я жалею себя. Почему же никто не предупредил меня об этом? Я теперь словно какое-то глупое животное в клетке. Сижу, плачу и кричу о том, что теперь так меня мучит: «Почему же никто об этом не говорит?»
В тот день я пила, очень много пила и, кажется, забыла где вообще нахожусь. Была только я, музыка и рука Джеймса. А все другое не важно, а, может, и не было его вовсе. И как-то так получилось, что мы вдруг оказались в каком-то другом месте, и я лежала на диване, и я… меня…
Ничего этого не было. Мне приснилось. Я не была там, я была дома и за стенкой спала моя мама, ничего не было. Правда?
А потом, когда все кончилось, мне сказали:
- Ну вот. Как-то так. Неплохо, да? – задумчиво переспросил Джеймс, быстро застегивая ремень.
- Да, – неуверенно подтвердила я, – да.
А в следующий момент меня вывернуло, едва я успела повернуть голову. Мерзость. Какая мерзость. Как я хочу домой. Джеймс никак не отреагировал. Я заплакала. Больше мне ничего не оставалось.
Он тяжело поднялся и ушел куда-то, а я осталась засыпать. Надеюсь, меня никто не прогонит, я так устала. «Твоя сестра здесь. Сможешь забрать?» – донесся до меня деловитый голос Джеймса. Мне не дадут поспать, верно?
А потом приехал Джаспер и понес меня в машину. Не знаю, что он подумал насчет моего состояния, расстегнутой ширинки и не самой приятной луже рвоты возле дивана, но в те минуты это меня почти не заботило. Единственный вопрос, который меня смущал: не надорвется ли Джаспер, неся меня на руках.
Я ужасный человек. Нет, правда, как я теперь посмотрю ему в глаза? Наши родители уже неделю как женаты, но это не сделало нас еще такими близкими, чтобы я могла показываться перед ним такой – омерзительной, пьяной и почти без сознания.
Джаспер уложил меня на заднее сидение, а потом куда-то ушел. От мысли, что, скорее всего, он разбирается с той лужей на полу, меня едва не вырвало во второй раз. Господи, и почему мне всегда так не везет?
Спустя пару минут, когда я уже почти заснула, дорогой братец все-таки вернулся. С трудом разлепив глаза, я несколько секунд любовалась его озадаченным лицом в зеркале заднего вида. Странная смесь гнева, недоумения и чего-то печального. Может, он боится, что я испорчу ему машину? Ну уж нет, я не настолько набралась.
- Элис? – вдруг тихо позвал Джаспер, повернувшись ко мне.
- Да?
Он нахмурился и закусил губу, явно не решаясь спросить. Наконец он выдал:
- Ты хочешь подать заявление об изнасиловании?
Вопрос был интересным. Настолько, что не сразу поместился у меня в голове, пришлось повторить его про себя трижды, чтобы понять общий смысл.
- Это не было изнасилованием, – теперь уже я нахмурилась, – я сама виновата. Я не сказала «нет».
- Даже если бы ты трижды сказала «да», он все равно не имел право делать тебе больно или неприятно.
Я бы закатила глаза, если бы не побоялась, что и засну в таком положении. К чему рассуждать на эту тему?
Осознание того, что со мной случилось, пришло ко мне только когда меня уже привезли домой и даже отвели в ванную. Родители уже спали, и, может быть, даже не слышали нашего шумного появления. Джаспер был таким заботливым, что даже превратился в навязчивого, но я не знала, как его послать. Более того, мне было стыдно сказать это, после того, что он сделал для меня. В итоге мне пришлось трижды пообещать ему, что я не утоплюсь в ванной, чтобы он наконец оставил меня в покое.
Но как только я закрыла дверь и посмотрела в зеркало, на меня навалился ужас. Что, что это было? Что со мной произошло? Это никак не удается понять, но воспоминания такие мерзкие, что хочется их просто вырезать. Горло давил комок, но слезы все никак не приходили.
«Ну и чего тебя так берет? – хмуро интересуется голосок в моей голове. – Ты же знала, что это должно рано или поздно произойти. Прямо говоря, ты даже запозднилась в этом плане, чего уж там. Так зачем же так страдать?»
Ну да. Знала. Ну не так же.
- Да ты сдурела, мать, откуда ты знаешь как надо? – вслух спрашиваю я и иду за дневником.
То, что произошло, нужно просто забыть. В конце концов, человеческая память – это решето, ну а это воспоминание пусть заберет бумага. Ей не больно, в отличии от меня.
