Не забывай любить...

      …Суетливый дождь в осеннем Мадриде. Вчера миллионы теплых капель сорвались с неба в самый разгар обеденного перерыва, когда сотни горожан, покинув удушливые офисы, спешили в любимые ресторанчики. Дождь безжалостно вымочил образцы монотонного дресс-кода, аккуратно зачесанные волосы. Кто-то отчаянно ругался, кто-то счастливо подставлял лица под капли небесной воды. Кто-то плакал вместе с дождем. Смотрела в окно, считала капли на мокром стекле. Наблюдала за тем, как небо меняется в цвете: дождь взбивал воды пролива, добавляя серо-зеленого. Испанская столица привыкла. Сдружилась с небесными посланниками…       Дождь говорит о грядущих переменах. Пропитывает силой: «Она тебе понадобится». В компании дождя становится жутко сентиментальной. «Не прячь слезы. Слезы для того, чтобы их выплакивать, а не держать в себе. Жители Неба тоже позволяют себе поплакать. Их слезы — это я, дождь. Но сегодня они плачут слезами счастья. Переполняющей радости…» И невольно начинает улыбаться. «Неужели Бог отменил налоги, установив безвизовый режим между небом и землей?» — «Нет. Все гораздо проще. Сегодня в мире родился миллион детишек, смертельные случаи отсутствуют. Разве не повод для радости?» Задумывается. «Почему же, повод. Дети — это хорошо».       Медленно обводит взглядом гостиничный номер, серый полумрак придает ему прелестную загадочность, в каждой детали проскальзывает скрытый смысл. Резкий стук в дверь заставляет спрыгнуть с подоконника, похоже, для кого-то табличка со словами «Не беспокоить» написана на неясном языке. — Привет, Ло!       Полные губы темно-вишневого отлива, карие глаза с короткими ресницами, мужественный подбородок. Очки в квадратной оправе. Шрам на левой щеке. В юности он подрался с дворовым мальчишкой — «авторитетом»: он дрался кулаками, а «авторитет» вытащил нож. Полоснул по щеке безоружного противника, но тут же и поплатился, через считанные минуты перестав быть «авторитетом» двора… — Где Лион? — уверенно переступает порог, оставляя капли осенней свежести на чистом паркете. — Еще спит, — смотрит на дверь спальни, на лбу вырисовывается морщинка. — Отлично. Превосходный номер! — мужчина садится на кресло, закидывая ногу на ногу и с любопытством разглядывая обстановку. Лорин внимательно наблюдает за его действиями, сложив руки на груди. — Саймон, послушай, я говорила, что выхожу из дела, зачем ты мне это прислал? — бросает на стол увесистый белый нераспечатанный конверт, полученный вчерашним вечером. — Забери это, очень прошу. — Ты даже не раскрывала его, — сохраняя спокойствие, Саймон закуривает тонкую сигарету. — Вот именно. Я не буду этого делать, и ты это знаешь, — медленно подошла к окну, возвращаясь взглядом к небу. — Я хочу жить спокойной жизнью, не скрываясь и не бегая ни от кого. — Здесь довольно интересный персонаж, родная, — не дослушав ее, Саймон уже стоял около того же окна, медленно затягиваясь сигаретой и пуская лиловый дым. — Почему бы тебе самому не надеть платье и не взяться за него? — внимательно рассматривая его острый, словно выточенный из камня, профиль, Ло пыталась предугадать реакцию на столь дерзкое и неуместное заявление. — Это неплохие деньги. Мы владеем информацией о дырах в твоих банковских счетах, сейчас ты нуждаешься в средствах, как никогда, — Саймон стряхнул выгоревший сигаретный табак в чистую пепельницу, вернувшись к одинокому конверту на столе. — Сможешь снять небольшой домик с верандой, напишешь книгу, по воскресеньям будешь печь пироги. К тому же, это будет достойное завершение твоей карьеры у нас.       Девушка бросила злобный взгляд на невозмутимого Саймона, надругавшегося над ее детскими мечтами в виде домика, книги и пирогов, которые она когда-то поведала в своем резюме. И конверт, протянутый ей им же, показался очередным договором с самим дьяволом, которые ей уже приходилось подписывать и исполнять не один раз. Но никогда это не было так сложно, возможно, потому что еще никогда это не было так противно. — Это будет твое последнее дело, Ло, обещаю. Твоя легенда внутри, внимательно изучи все, хотя не мне тебя учить.       Лорин неуверенно приняла конверт и аккуратно вскрыла его, очень опасаясь того, что скрывала эта неизвестность. Внутри оказались две папки с вырезками, фото и статьями из газет на разных языках мира, а также инструкции и информация, которую было необходимо знать. Девушка пробежала глазами по всем пунктам: — Саймон, это невозможно, это слишком… Если это правда, то это жестоко, — мелкая дрожь пробежала по всему телу девушки от фотографии в одной из газет. — Для тебя нет невозможного, и никто не говорил, что будет легко. Это лишь предположение, которое тебе необходимо либо подтвердить, либо опровергнуть. Но лучше, если подтвердить, эффект будет масштабнее, — огоньки восторга заиграли в его глазах, что заставило Лорин отвернуться к заметно светлеющему небу. — Нет, я не принимаю предложение, — девушка направилась к двери в спальню, из которой стал доноситься шорох заправляемой постель. — Закрой, пожалуйста, за собой дверь.       Едет по городу, который подарил и отнял так много за короткий промежуток времени, только он казалось и помнит то время, когда почти все ушли, а те, кто остался не хотели слышать. Со стороны эта картина, может, и выглядела отчаянно и одиноко, но не испытывала ни отчаяния, ни одиночества. Были город и земля, подарившая хлеб, воду, море и понимание. Земля еще и учила. Смирению, например. Отчетливо ощущала, как липовые деревья вдоль улицы, кривые каменные лестницы на спуске, отрезок набережной недалеко от рощи и медовые глаза кучерявой музы уличного музыканта наполняют спокойствием. Все, что плыло навстречу, усмиряло раскачивающуюся на волнах лодку и превращало ее в корабль. Земля, по которой дни напролет двигалась, казалось бы, в неизвестность, была другом. Каждый новый рассвет наполнял ее сиянием Вселенной, которым потом освещались души ищущих, ожидающих и благодарных. Это закон жизни: получают те, кто ждет, а другие просто проходят мимо и тоже… продолжают путь.       Начавшийся, как всегда внезапно дождь, заставил автомобилистов наскоро закрывать распахнутые стекла машин, но, только, ощущая капли влаги на коже и на волосах, понимает, что ливень может быть и другом, таким нужным и необходимым, который учит принимать окружающую действительность такой, какая она есть, не давая надежду на лучшее. С наступлением непогоды в любом ее проявлении, дороги-артерии города в буквальном смысле переставали жить, весь транспорт, люди в том числе, получали шанс побыть наедине со своими мыслями, те, кто боялся такой перспективы, предпочитали нервничать, показывая всем своим видом, что не имеют на это ни капли времени. Лорин же напротив была благодарна подобной возможности почувствовать жизнь в мгновении настоящего, ни прошлого, оставившего лишь раны и дым последствий, ни будущего, манившего своими перспективами, но не обещающего ничего конкретного, нет, настоящего, которое давало шанс, стоило лишь протянуть руку. Но сейчас не хотелось ничего, кроме как почувствовать жизнь во вкусе дождливого и простого мадридского дня, которых было не так много, как обещали синоптики ежедневно.       Знала ли Лорин, что завтракая в маленьком кафе на углу самой продуваемой улицы Мадрида, в компании самого любимого и дорогого мужчины на свете, которому девушка готова была посвящать всю свою жизнь, она получит это сообщение? «Конверт открыт. Персонаж получен. PS: Вы будете отличной парой». Да, конечно, знала. Непреодолимое чувство тревоги и нежелания, захватившее разум девушки изначально, медленно отступали под натиском мыслей «Это просто очередное дело, последнее дело, ничего серьезного, просто взрослая игра». Но это была уже точка, точка невозврата, о существовании которой в своей жизни Ло даже и не догадывалась.