Привкус

Ее бесит фантомный привкус кофе с молоком (его любимый), который преследует уже, наверное, добрую неделю. А она его терпеть не может. Да и по утрам эспрессо бодрит куда быстрее. Она его даже не чувствовала в том странном поцелуе. Только настойчивость, и едва уловимую нежность. Должно же быть наоборот. Если бы это был он, конечно. Не то, чтобы Кейтлин Сноу когда-либо думала каково это поцеловать Барри Аллена. Во всяком случае, до того момента (приятно, как минимум). Они же друзья. А еще ее бесит разочарование (это не он), сменяющее облегчение следующим утром. Оно расходится по венам, подкашивает ноги, словно ее прокапывают из бездонной бутылки с седативным. Оно гудит в каждой клетке тела, и начинает резонировать, практически плавя нервные окончания, стоит ему только показаться в поле зрения, или, растянув губы своей чертовой крышесносной (с каких пор?) улыбке, сказать «Привет, Кейт». Двойная жизнь, превратившаяся в тройную, ситуацию не упрощает совершенно. Кейтлин начинает по утрам старательно замазывать тональником с пудрой темные круги под глазами, и скрывать полопавшиеся капилляры глазными каплями собственного приготовления. Периодически у нее дрожат пальцы, да так, что и по клавишам не попасть. Она становится дерганной настолько, что даже Циско замечает, и предлагает отдохнуть пару дней от выяснения мотивов поступков недоктора неУэллса. Барри полностью согласен. Поэтому в три секунды одевает ее в легкое пальто, набрасывает на шею шарф и еще через столько же уже ловит ей такси чуть поодаль от полицейкого участка. Усаживает на заднее сидение, оплачивает поездку и называет адрес. Сноу даже рта раскрыть не успевает. Издержки работы с самым быстрым человеком на земле. -Мы сегодня справимся без тебя. Обещаю ничего не запороть, - говорит дурашливо, и как-то виновато поджимает губы, словно уже напортачил, а потом мягко сжимает пальцами ее ладонь, - И спасибо тебе, Кейт, - совсем серьезно, может, даже слишком. А глаза. Господи. Как самое большое скопление кленовых листьев с вкраплениями солнечных бликов. Сейчас же почти полночь. Проклятье. Кожу покалывает, а сердце заходится в нервном припадке. Хорошо, что к суперскорости не прилагается в качестве бонуса суперслух. Барри отходит и захлопывает двери машины. Кейтлин проглатывает судорожный вздох и фокусирует взгляд на маленькой плюшевой обезьянке с барабанами, свисающей с зеркала заднего вида. Открывая двери, она тут же зашвыривает туфли и сумку на пол в коридоре. Плетется в комнату, попутно сдергивая с плеч пальто, и пытаясь стянуть платье, на полпути к кровати бросая эту затею, и распластывается на темном покрывале, даже не расстилая постель. Перебирает пальцами коричневый шарф, и пытается не думать о плотно сжатых губах. Следующим утром, первое, что она видит – бумажный стакан с эспрессо из «Джитерс» на прикроватной тумбочке. Кейтлин потирает глаза и садится. Почему-то она укрыта одеялом, а шарф аккуратно свисает с дверцы шкафа. Тянет руку к стакану. Еще горячий. К донышку пристала записка, написанная размашистыми ровными буквами:

«Прости за вторжение. Надеюсь, кофе загладит мою вину. П.С. Не спи с этой удавкой на шее – задушишь себя. Б.»

Кейтлин Сноу и сама не замечает, как губы растягиваются в совершенно идиотски-счастливой улыбке. Сложенный пополам листочек удобно становится на место старого совместного фото с Ронни, а она даже не задумывается. Она не спеша допивает эспрессо, наслаждаясь каждым глотком, и только после этого плетется в душ. В С.Т.А.Р. лабс приходит полной сил, и даже лжеХарисон Уэлс не может испортить ей настроение. Через час в помещение, где есть только Кейтлин, врывается Барри. Хорошо, что у доктора Сноу все документы разложены по папкам. -Доброе утро, - он говорит как-то смущенно и отводит взгляд. Нервно трет шею. -Доброе, - она отрывается от написания статьи в очередной научный журнал, и, поднявшись со стула, целует Аллена в щеку, - Спасибо за кофе. Барри словно чумной распахивает глаза, и краснеет как тогда в пятом классе, когда Айрис пригласила его к себе на день рождения. -Не за что, - отвечает, спустя несколько мгновений. Наконец-то смотрит ей в глаза. Этим своим взглядом олененка Бэмби. И улыбается. Слишком тепло, чтобы это было правдой. Кейтлин смотрит на него не моргая. Ей отчего-то хочется ненавистного кофе с молоком. Так сильно, что собственное тело подводит. Ее немного ведет. Кейтлин Сноу почти целует Барри Аллена. Почти. Из его пиджака раздается противная телефонная трель (как пенопластом по стеклу). И он убегает. Как обычно. Только вот мягкость его испарилась, оставив за собой налет недоумения. Кейтлин клянет себя на чем свет стоит. Ей хочется шарахнуть себя тем пучком света из перчатки Палмера. О чем только думала. Идиотка. Идиотка. Идиотка. Полностью погружается в работу, и зарекается избегать Аллена так долго и много, как только возможно. У нее почти получается. Если не считать стакан эспрессо с неизменной запиской (листочков набралась стопка размером с ее диссертацию по генной инженерии), приставшей к донышку, на своей тумбочке каждое утро (а еще на кухне, в ванной, на холодильнике, в кармане пальто). И ярко-зеленых глаз. И теплой улыбки, преследующей каждый проблеск мозговой активности. От этого, кажется атрофируются нейроны, и буквы скачут по монитору, словно у нее дислексия. Его хватает ровно на две недели. -Ты меня избегаешь, - констатирует, вовсе не спрашивает. -Нет, - отвечает немного вопросительно, и старается не поднимать на него взгляд - вряд ли в этот раз ее спасет телефонный звонок. -Тогда ладно. Касается ладошками ее щек, и заставляет смотреть прямо в свои глаза. И Кейтлин смотрит. Вздрагивает, и воздух застревает в горле на выдохе. Она даже не представляла, насколько сильно скучала по этим солнечным бликам в обрамлении невероятной зелени. Тем родинкам на шее и лице. Судорожно втягивает в себя остатки еще не превратившегося в озон кислорода. Легкие заполняет этот чертов, только ему присущий запах пыли и ветра. Барри целует нежно. Так, что у Кэйтлин подгибаются колени. Она цепляется обеими руками за ворот его пиджака. Прижимается что есть сил, и не отпускает. Даже, когда начинает задыхаться. Даже, когда затекают пальцы. Кейтлин Сноу все еще терпеть не может кофе с молоком, но слизывать сладкие коричневые капли с губ Барри Аллена согласна скончания времён.