Поддержка

Корита спала. За столом. Головой почти что в тарелке с рисовой кашей. Когда успела? Только что же объясняла нюансы приготовления Лягушачьего Зелья. — Кор, — Гарри потряс подругу за плечо. Корита приоткрыла глаза. Приподняла голову. И выпрямилась. — Обед. Уже обед. Надо поесть, — глаза-то открыла, а проснуться явно запамятовала. — Ты как? Знаешь, крысюки Ника, и те выглядят поживей, чем ты сейчас, — о, Кор скривилась, будто съела лимон. Оживает? Или попыталась улыбнуться? Если последнее — то получилось у нее явно плохо. — Мутит, — Корита потерла пальцами виски, — эмпатия хандрит, орет будто бешеная, и я понять вообще ни черта не могу. Будто бы чуть ли не все нуждаются в помощи. — Может, к мадам Помфри сходишь? Или сэра Исаака спросишь? — А чего его спрашивать — он же сам такой. Увижу в пятницу — будет мне допрос по всем правилам средневековой инквизиции, — зевок Кориты перекинулся не только Гарри, но и Альфаресу. — Ты ешь давай. Дядя Северус сказал, что тебе надо, если эмпатия много сил отнимает. — Не хочу. — Гера, Саб, Ник… — как хорошо иметь в друзьях не только таких идиотов, как ты сам. На плечах Кориты сомкнулись пальцы Доминика и Сабрины. Гермиона, выудив из тарелок хлеб, помидоры и пару кусков ветчины, соорудила бутерброд и, хихикая, начала кормить Кориту. — Я отомщу, — пока Кор открывала рот, бутерброд смог найти место для посадки. За столом начали хихикать. Корита, злобно жующая бутерброд и сверкавшая глазищами, что морской маяк своими прожекторами, была действительно смешным зрелищем. — Страшна будет месть моя, Гер, ты хоть горчицы добавь. — Все для тебя, милая, тебе тонким слоем? — Альфарес, не пихай мне под нос чашку, чай я, так и быть, — выпью сама. Если бы они не были такими ненормальными идиотами, наверное, на них, как на друзей Гарри Поттера — главного нарушителя правил Турнира Трех Волшебников, — пал бы гнев. Хотя чего было злиться — половина несовершеннолетнего Хогвартса пыталась обойти эту чертову линию. Дрей вновь молчал. Вновь уходил из спальни раньше всех, в гостиной не появлялся почти и демонстративно отсел от друзей. Гарри на него не злился. Потому что не знал, как объяснить, что он не виноват и не причастен к собственному попаданию на Турнир. Заявками с метел они кубок бомбардировали вместе. Они, Ник и Дадли. В теории, они могли выйти прекрасной квиддичной командой. Честно говоря — было даже не понятно, чего бояться. Настолько не понятно — что Гарри решил не бояться ничего. Глупо? Ну, вообще-то, да, зато спокойно. Письмо с расчлененкой было отправлено в скомканном виде в Тайный Носок Страхов. А вообще — утром пришли письма. Видать, кому-то не терпелось поделиться новостями с шармбатонцами. И если письмо от Урс было теплым, обеспокоенным — «будь поаккуратней и поумерь разгильдяйство, хочу, чтобы мой друг вернулся в школу целым», — то само наличие письма от Габриэль Делакур Гарри воспринял с опаской. Уж он-то знал, сколько вредных порошков для розыгрышей можно засыпать в конверт. Но нет, в конверте лежал лишь тонкий лист бумаги в линейку, явно выдранный из тетради. «Здравствуй, Гарри. Мы не знакомы, но моя мама всегда говорила, что дружба по переписке — это интересно, и я решила попробовать. Итак, здравствуй, незнакомый друг. Меня зовут Габриэль, и вчера я полчаса слушала, как моя сестра тобой недовольна. Спешу тебя разуверить — я не считаю, что ты плохой, раз попал на Турнир. Наши мальчишки все как один рады, что нашу школу будет защищать мальчик. И все они очень бы хотели узнать, как ты обошел чары. Не удивляйся, если получишь кучу писем с вопросами — вчера гостиная прямо гудела от новостей. С ума можно сойти — у нашей школы два Чемпиона. Ты ведь справишься? Покажешь себя достойно? Мы в тебя верим. Честно-пречестно. И если мадам Максим разрешит — приедем поддерживать и тебя, и Флер. Я нарисую плакат. Я вроде умею. Немножко. Честно говоря — времени дописывать нет. Скоро отбой, а я не хочу чистить картошку всю неделю. Спокойной ночи, и держи нос по ветру. Хотя если ты получишь письмо утром — то доброго утра. Габриэль». Гарри поневоле улыбнулся. Тут друзья на тебя злятся, а там — чужой человек решил поддержать. Нужно ей ответить, обязательно. Хогвартцы перешептывались и округляли глаза. Шармбатонцы хранили вооруженный нейтралитет. Вооруженный — для иных школ. За честь своих Чемпионов они готовы были порвать. Не ругались, не поощряли, но как же здорово быть шармбатонцем. При факультетской градации — страшно подумать, что бы устроили Гарри болельщики Седрика Диггори. Когтевранцы даже подшучивали, что согласны взять Гарри как своего Чемпиона. В общем-то, следующие за понедельничным получением Чемпионства пару дней Гарри вполне себе держался. Друзья поддерживали. Почти все — но черт с ним, с Дреем, он опять какой-то дерганный стал. Местный препод по Уходу за магическими существами был человеком увлеченным. Увлеченным монстрами. И наверное — будь шармбатонцы менее привыкшими к своей чокнутой школе, где по потолку бегали вампиры, мотивируя исключительно тем, что внизу толкучка, — они бы впечатлились соплохвостами. И напугались бы. Но шармбатонцы просто впечатлились. — Перчатки из драконьей кожи наденьте, — велел профессор Хагрид, — затем застегните ошейники и выведите их на прогулку. — Ой, какая прелесть, — захихикала Сабрина, когда соплохвост плюнул огнем. — Саб, я, конечно, все понимаю, но этот комок щупальцев, что плюется огнем, — прелесть? — озадачился Альфарес. — Много ты понимаешь, — буркнула Сабрина, — интересно, а на них кататься можно? — Она сошла с ума, — констатировал Гарри, — ну ничего, кажется, это лечится, да, Кор? — Ага, — Корита дернулась, отрывая руки от залечиваемой обожженной ладони Дадли, — а, ты про Саб? Нет, тут стадия клиническая. А Сабрина ходила вокруг скорпиона-переростка, попыталась к нему прикоснуться, отдернула руку от жала и вообще весь урок, несмотря на саму его эксцентричность, была явно поглощена тварькой. И даже ни в кого ничем не швырнула. Профессор Слизнорт отличался от синьора ДиМаджио. Хотя он и отметил, насколько технично кромсают ученики Шармбатона ингредиенты для противоядия от арахнолизина акромантулов. И как верно Гермиона отметила принадлежность данного яда к гемотоксичной группе. За Гарри профессор внимательно наблюдал. И весьма заинтересованно. Причина интереса была не ясна, но Гарри списал все на собственное незапланированное Чемпионство. Ну конечно, Флер, Крам да и Диггори смотрелись поинтересней. По крайней мере — на рекламных плакатах все они будут выглядеть и значительней, и взрослей, чем тощеватый очкарик Поттер, голова которого ввиду отсутствия постоянной практики метаморфизма напоминала швабру, которой чистили каминную трубу. По вечерам Гарри, конечно, менял цвет волос, но этого было недостаточно. Все равно волосы по утрам были послушны, будто ершики для бутылок. Уж Гарри, посвятивший немалую часть школьных отработок мытью бутылок и банок, знал, о чем говорил. Кстати, ведь сегодня же начинается его дежурство на кухнях Хогвартса. Интересно, тут много эльфов работает? И как там дома Добби? За маленького чокнутого эльфа, который чуть что порывался побиться головой об стену, было беспокойно, как за члена семьи, но мама обещала, что дядя Северус его подлечит. Размышления, ровно как и нарезание огнецветника, прервал стук в дверь. В класс шмыгнул один из хогвартских учеников, — Мистер Криви? — профессор Слизнорт удивленно воззрился на подошедшего к нему ученика. — Что-то случилось? — Простите, сэр, но Гарри Поттера вызывают наверх. Преподаватель задумчиво перевел взгляд на Гарри, а у него самого уже засосало под ложечкой. Честно говоря, так и хотелось заорать «Это не я». Хотя вот сегодня вроде он еще не пакостил. Но если всплыло что-то из еще не выплывшего… То, пожалуй, придется смывать валерьянку с двери профессора МакГонагалл. Конечно, это было примитивно и не изысканно. Но удержаться силы не было. Особенно когда под рукой мантия невидимка, а тут такие классные передвижные лестницы, которые могут доставить с этажа на этаж за считанные секунды. — Мистеру Поттеру предстоит еще час работы с зельями. Наверх он поднимется после урока. Мальчик, кажется, покраснел. — Сэр, сэр, его ждет мистер Бэгмен, — запинаясь, проговорил он. — Все чемпионы должны идти. Их, по-моему, будут фотографировать. Гарри чуть не захохотал от облегчения. Фотографировать? И только? Не разговаривать с мадам Максим? После вчерашнего — ей-Мерлин, это было бы страшновато. — Ну что ж, мистер Поттер, идите. Мистеру Поттеру брать вещи, мистер Криви? — Да, сэр, Чемпионы были с сумками, — запинаясь, отозвался мальчик. — Не забудьте вещи, мистер Поттер, — милостиво махнул рукой профессор Слизнорт, — основу зелья оставьте, я проверю. И пожалуйста, прочитайте эту тему, она будет в контрольном опросе. — Хорошо, сэр, — Гарри подхватил рюкзак и выскочил из класса. Зацепил взглядом поджатые губы Дрея, но это ж его проблемы — чем он себе мозги забивает. Гарри и сам еще обижался на него за эту маленькую измену. Сколько вместе перетерпели, а все туда же — не верит. — А ты Гарри Поттер, да? — восторженно воскликнул мальчик, семенящий за ним. — А я Колин, я все про тебя знаю. — Серьезно? — хотелось уточнить, что именно Колин знает о метаморфизме, серпентологии, нюансах общения с баньши и приготовления всяких шуточных зелий, но Гарри иногда напоминал себе, что есть такая штука, как этикет. И его мать жизнь положила на алтарь их с Дадли воспитания. И позорить ее, а заодно рассказывать о себе то, что знать никому не нужно, — не стоит. — Ты победил Того-Кого-Нельзя-Называть! — воскликнул Колин, — Волдеморта, что ли? — ляпнул Гарри и тут же заметил, как мальчик запнулся. Точно, имени боятся. Как-то в Шармбатоне поспокойней. — А еще тебя печатали в прошлом году в Пророке, вместе со Златопустом Локонсом. А еще ты Чемпион, и это удивительно, ведь ты несовершеннолетний, а несовершеннолетних линия не пропускала, — затараторил Колин, видимо, чтобы сгладить повисшую паузу. — Известность моя зашкаливает, — Гарри едва ли не зевнул. Автограф не просили — и на том спасибо. — Пришли. Удачи. За говорливым Колином закрылась дверь. Гарри кивнул Флер и оглядел аудиторию, в которой собрали Чемпионов. Посмеялся над пафосной бархатной скатертью на столе, за которым сидел полноватый мужчина. Людо Бэгмена, комментатора с Чемпионата, что орал так, что закладывало уши, Гарри узнал без труда. А вот блондинку в алой мантии, что разговаривала с ним, опознать не удалось. Подходить к щебечущей с Диггори Флер не хотелось. А вот взять пример с Крама и остаться поодаль — какая идея может быть лучше. — Мистер Поттер, — Гарри пожалел, что мантия-невидимка была поодаль. На него сразу же уставился не только Бэгмэн, но и коротышка-фотограф, и женщина в красном, и остальные Чемпионы. — Входи, Гарри, входи! Не волнуйся, это просто церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады. — Проверка волшебных палочек? — Гарри стало ясно, что он не понимает, что можно проверять в отполированном прутике. Целостность? Разве что. Честно говоря, сразу же возникал вопрос — а зачем нужен специалист? Может, для пущего пафосу. А может, Гарри Поттер не уполномочен понимать конкретную тайну мироздания. — Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, мисс Рита Скитер, — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка». — Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила мисс Скитер, встряхивая тугими локонами и сверкая блестящими камушками на очках. — Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости. — Разумеется! Гарри, ты не возражаешь? — М-м, — протянул Гарри. Мама была бы против. И отчим. И наверняка бы отбрили журналистку. Но вот у Гарри не было столько наглости. Точней — она была, но не совсем для хамства настроенная. — Вот и отлично, — Рита Скитер вцепилась в Гарри мертвой хваткой и впихнула в какую-то каморку. — Там очень шумно, — сказала она. — Побеседуем лучше здесь, в тихой, уютной обстановке. Гарри растерянно взглянул на нее: они оказались в каморке для ведер и швабр. — Входи, тут отлично. Вот так, — Скитер осторожно опустилась на перевернутое ведро, усадила Гарри на картонную коробку и плотно закрыла дверь. Каморка погрузилась в темноту. — Что ж, приступим. Раскрыв крокодиловую сумочку, она извлекла горсть свечей, волшебной палочкой повесила в воздухе и зажгла. — Гарри, ты не против Прытко Пишущего Пера? Так я смогу более естественно говорить с тобой. — Ну допустим, — так-то, Кор пользовалась этой штукой. Вроде бы она диктовала ей свои протоколы и эссе по истории магии. Ругалась, правда, на настройку риторики и привычку ставить кляксы. Пергамент Скитер постелила прямо в воздухе. Гарри даже позавидовал — для этого нужно было заставить стать твердыми молекулы воздуха. Профессор Фицрой показывал и не такое. Но, пожалуй, подобные выкрутасы смогла бы себе позволить лишь Флер. Или Дадли, года через два усугубления практики трансфигурации как хобби. Из маленькой сумочки появилось ярко-красное перо. Скитер сунула Перо в рот. Кстати, Кор этого не делала, интересно, зачем… — Проба... Я — Рита Скитер. Репортер «Пророка», — вывело Перо на бумаге. Скитер при этом не произнесла ни слова. Гарри внезапно понял, что будет долго смеяться над Кор, что так и не удосужилась прочитать инструкцию. — Отлично, итак, — Скитер склонилась к Гарри, который уже титуловал коробку от волшебных моющих средств своим чемпионским троном. — Что же побудило тебя стать участником Турнира? Гарри, не успевший отвести глаз от Пера, увидел рождение строк «Безобразный шрам, подарок трагического прошлого, портит во всем остальном очаровательное лицо Гарри Поттера, чьи глаза…» — Не обращай на Перо внимания, Гарри, почему ты решил бросить в Кубок свое имя? — тон Скитер был командный. А Гарри не особенно любил, когда им командовали. Это и Роберту-то прощалось, потому что тот был геомантом и мог похоронить заживо под грудой камней, а тут… — Я его не бросал. Я не знаю, как мое имя попало в Кубок огня. Я в своих попытках потерпел неудачу, — решив быть до идиотизма искренним, отозвался Гарри. — Тебе ничего не будет, Гарри, не бойся. Мы все знаем, что ты нарушил запрет. Но, пожалуйста, не волнуйся. Наши читатели любят бунтарей, — да, брови у мисс Скитер были тонкие и очерченные с нарочитым изломом. Будто их обладательница хотела быть язвительней, чем есть. — Я бы рассказал, если бы было что рассказывать, — пожал плечами Гарри. Он понимал, что создает имидж дурачка. Пусть. Его это устраивало. Пусть недооценивают его. До первого этапа. — Что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволнован? Нервничаешь? — кажется, Скитер решила отпустить заведомо неинтересную тему. — О, да, волнение есть. — В прошлом несколько Чемпионов погибло, — жестко произнесла Скитер. — Ты об этом подумал? Если бы ему не дали об этом подумать, он бы попробовал этого не делать. Но вчера и Сабрина, и Гермиона сразу после мадам Максим полчаса рассказывали Гарри, какой он идиот. А потом он сказал им, что ни при чем. Они поверили. Не сразу конечно. — Я слышал, что в последней игре погиб только один Чемпион. Что не делает ситуацию легче. Я надеюсь лишь, что окажусь достойным и не опозорю имя моей школы своей смертью. — Разумеется, ты и раньше сталкивался со смертью, — Скитер пристально смотрела на него. — Что ты тогда испытывал? — М-м, — а вот сейчас Гарри не понял. Совершенно не понял. — Может, полученная в детстве травма тебя подстегнула? И ты захотел как-то себя проявить? Подтвердить свою славу? — понимание темы испортило настроение. Даже будучи довольным семьей, Гарри Поттер оставался сиротой и аккуратно выдохнул гнев, потому что отвечать нужно было спокойно. Инстинкты намекали, что взорваться яростью будет весьма критично для имиджа школы. — Видите ли, я о славе и не знал вовсе. Я учусь в другой стране, да и слабо в курсе о существовании какой-то там славы. — Ты помнишь своих родителей? — сменила тему Скитер. И формально дала Гарри Поттеру коленкой под дых. Он уже начинал ненавидеть эту женщину за ее назойливое желание проехаться по всем больным местам, которые только могли быть. — Нет. — Как тебе кажется, они бы обрадовались, узнай, что их сын — участник Турнира Трех Волшебников? Гордились бы тобой? Беспокоились? Или бы это им не понравилось? — Я знаю лишь, что моя мама, да-да, моя мама, прислала мне Громовещатель, который зачаровал ей отчим, потому что она беспокоится за меня. Взгляд обратился к мелькавшему без остановки Перу. «Когда наша беседа затронула его родителей, эти изумрудные глаза наполнились слезами. Он едва их помнит. А при словах о приемной семье мальчик содрогнулся». — Я содрогнулся? — Гарри сунул руку в сумку. Порошки почти закончились. А за подобную наглость следовало наказывать даже взрослых. Рита Скитер не успела ничего ответить — дверь отворилась, Гарри от яркого света замигал и обернулся: в проеме двери стоял Альбус Дамблдор и глядел на репортера «Пророка» и его жертву, едва умещавшихся в тесном чулане. — Дамблдор! — возликовала Рита Скитер. Перо с пергаментом в мгновение ока исчезли, и когти журналистки поспешно защелкнули застежку на крокодиловой сумочке. — Как поживаете? — Рита встала и протянула директору Хогвартса крупную мужскую длань. — Надеюсь, вы видели мою летнюю статью о Международной конференции колдунов? — Отменно омерзительна, — блеснул очками Дамблдор. — Особенно меня потешил мой собственный образ выжившего из ума болтуна. Как удобно она встала спиной. Гарри просто сгреб из мешочка остатки Светочивой Пыли и сдул с ладони в сторону прически Скитер. Время активации — минут пять. Тем временем Рита, не смущенная отпором Дамблдора, продолжала болтать. — Я только хотела подчеркнуть старомодность некоторых ваших идей и то, что многие простые волшебники... — Был бы счастливы узнать подоплеку ваших инсинуаций, Рита, — сказал Дамблдор, — но боюсь, придется перенести нашу беседу на другое время. Сию минуту начнется церемония проверки палочек, а один из Чемпионов упрятан в чулан для щеток и веников. Избавление от журналистки состоялось, и освобожденный из каморки принц поспешил вернуться к Чемпионам, встав рядом с Флер. И нарушив расстановку по росту. Ну что поделать — они и вправду были выше его. Стол, с его пафосной скатертью, уже горделиво подставлял бархат под локти судей Турнира. Перо и пергамент Скитер зашуршали в углу. Гарри косился на нее, с удовлетворением замечая, как белые кудри начинают слегка светиться. — Позвольте представить вам мистера Олливандера, — мягко произнес директор Дамблдор. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям. Пожилого продавца волшебных палочек, что вышел к Чемпионам, Гарри узнал сразу. Именно три года назад он снабдил Гарри палочкой с волосом метаморфа. — Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, — мистер Олливандер вышел на центр класса. Флер словно порхнула, шагнув к нему и протянув волшебную палочку. — Хм-м, восемь дюймов, не гнется, розовое дерево, — Олливандер полюбовался на посыпавшиеся из палочки сноп розовых и золотых искр, потом поднес ее к глазам, — боже милостивый! Содержит... — Волос с головы вейлы, моей г’ан-маман, — как же было непривычно без транслингвистических чар слышать акцент Флер. Хотя с первого курса ее английский существенно улучшился. — Да... да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек волосы вейл. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому свое, и если она вам подходит… Царапин и неровностей нет, замечательное состояние. Орхидеус! Из палочки выскочил букет орхидей, и мистер Олливандер протянул их Флер. — Мистер Диггори, ваша очередь. Флер явно не придерживала чары — настолько изящным был ее шаг назад и настолько недвусмысленной была улыбка Седрику. Гарри лишь восславил черную гладкую стеклянную каменюку, что спокойно лежала в кармане мантии. Судя по тому, как любовались Флер Бэгмэн и фотограф, ореол очарования был сильнейший. А Диггори, похоже, как и Крауч, не вел ни единым мускулом. Везучий — устойчивый. — А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, когда в его руки попала палочка Диггори. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите? — Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик. Ой, какой пафосный. Гарри попытался было не придумать ни единой скабрезной шутки. Не вышло. Фыркнул. Удостоился уничижительного взгляда Флер, мол, не позорь нас, пти гарсон. Почти что устыдился. Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама. Крам вне метлы сутулился и немного косолапил, напоминая медведя. Хмурого, невысокого, коренастого медведя. — А вот и работа конкурента, — широко улыбнулся Олливандер, — Грегорович, верно? У него совершенно иной стиль. Саксаул и сухожилие дракона? Крам опустил подбородок. — Толстовата, довольно жесткая, одинадцать дюймов... Авис! Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу. — Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Мистер Поттер! Гарри поднялся с места, прошел мимо Крама и протянул свою палочку. — О-о! Я очень хорошо ее помню. Ну еще бы не помнил. Вряд ли он пускал гулять между полок кого попало. Просто потому что расчеты не дали никаких результатов и Гарри искал свою палочку сам. И нашел. Такую гибкую, послушную, почти что приросшую к руке — орешниковую, с волосом Тонкс внутри. — В отличном состоянии, мистер Поттер. Такая же изменчивая, как и раньше. Хотя, может, чуть гибче, — и палочка вернулась в пальцы Гарри. — Урок вот-вот кончится, идите на обед. Спасибо что пришли, — произнес Дамблдор, видимо, на правах директора принимающей школы. — А снимки, Альбус, снимки! — заволновался Бэгмен. — Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита? — Да, конечно. Сначала всех вместе, — она опять впилась взглядом в Гарри, а тот старался прятать подсвечивавшуюся от пыли ладонь в карман, чтобы не заметили раньше времени, — а потом по отдельности. Фотограф страдал над композицией вечность. То мадам Максим не помещалась в кадр, то они с Ритой спорили, кто должен быть в центре — Гарри или Флер, то Крама не видно — слишком спрятался за сидящую мадам Максим, то директор Каркаров обнаружил, что его бородка недостаточна завитая. И вот свершилось. Их отпустили. А Людо Бэгмен подошел к Рите. — Мисс Скитер, у вас голова светится. Гарри покинул класс с такой скоростью, будто бы действительно умирал с голоду. Успокоился, только когда нашел в сумке пузырек с нейтрализатором и ладонь перестала светиться, будто лампочка из люстры. Улик не было. Никто ничего не докажет. Лишь только Флер за обедом пихнула его локтем и сделала страшные глаза: — Она светилась как фонарь. — О чем ты? — безмятежно улыбнулся Гарри Поттер.