Вызов на откровенность

- Мне так больно... - душераздирающе вздохнул Авель и уткнулся в кружку. Раздался такой звук, словно он попытался утопить в чае приглушённое рыдание. У Ноэль перехватило дыхание. Может быть, он всё-таки откроется... и именно ей! Наконец-то! Скольких усилий ей стоила подготовка. Даже интерьер кельи пришлось слегка поменять, добавив приглушённых бесцветных тонов, созвучных той внутренней тьме, которая всегда окружала её возлюбленного. Правда, под серым покрывалом постели скрывались сегодня чёрные шёлковые простыни, но об этом сестра старалась лишний раз не думать. Просто подстраховка... на всякий случай. А вот угощение играло чуть ли не главную роль. Огромное количество пирожных, все - разные, и все - в креме - белом, розовом, разноцветном... мягком и липком... Ему просто пришлось снять перчатки, и сейчас Ноэль могла любоваться до странного тонкими, и такими сильными (о, в этом она не раз убеждалась) пальцами. - Больно, - сочувственным шёпотом повторила она и робко потянулась к его руке, придерживающей чашку. - Невыносимо! - горестно ответил он, возвращая чай обратно на стол и оставляя ладонь девушки висеть в воздухе. Осторожные намёки, хождения вокруг да около, и даже правильно подобранные травы в заварочном чайнике всё-таки дали свой результат. Длинные серебристые ресницы дрожали, и ледяные глаза блестели сквозь них в полумраке. "Он же сейчас заплачет" - подумала Ноэль с замиранием сердца. Она чувствовала, что тогда просто не сможет удержаться, начнёт ловить его слёзы губами, а потом будут поцелуи, и чёрный шёлк, и.... где-то на этом этапе в фантазиях обязательно появлялась то ли верёвка, то ли наручники, ну просто чтобы наверняка никуда не делся... - И ты всё время с этим живёшь... - Да, - он поднял взгляд к потолку, - порой кажется, что уже всё прошло, но потом наступаешь - и пронзает до самого сердца! Она вздохнула и всё-таки накрыла его руку своей ладонью, как ловят неосторожную бабочку. Пальцы сплелись... И её внутренний "третий глаз" открылся без всяких усилий, сам по себе. Окружающая священника тень никуда не делась. Не стала ни тоньше, ни ближе... А вот на поверхности царили совершенно другие эмоции. Он не был расстроен, он не сдерживал слёзы, он даже не был в меланхолии. Авель Найтроуд искренне наслаждался всем происходящим! Лопал сладости, пил чай, жаловался, и получал от этого огромное удовольствие! Ноэль отдёрнула руку и вскочила. - И что у тебя болит?! - Аааа? Ням-ням... - он жевал очередную порцию. - Где тебе так больно? - голосом, таким же ледяным, как его глаза. - А! Нога! Сестра, понимаете, мне в ботинок попал камешек, ну то есть я не знаю как он туда попал, но я не складывал, клянусь! И я натёр себе воооот такую мозоль. И она болит! Ну, то есть сейчас не болит, но если я встану... - Убирайся! - Ноэль замахнулась и отвесила напарнику щедрую пощёчину. - За что?! - праведно возмутился он. Но девушка в ответ зашипела разъярённой кошкой: - Уходи! - Ладно, ладно, уже иду.... От порога он метнулся за забытыми перчатками. Потом, уже почти открыв дверь - метнулся снова, за последним кусочком торта. И только потом наконец испарился полностью. Хозяйка подошла к постели и дёрнула изо всех сил... Прочь полетело покрывало, подушки в кружевных наволочках, и простыня тоже. В следующий раз определённо надо будет начинать с наручников.