Дань упрямству

Нет ничего однозначного. Ни разрушение, ни смерть не являются конечной точкой; скрытые покрывалом забвения, они дают начало чему-то новому. Нечто строится на фундаменте из праха прошлого. Подземный мир возродился из пепла, подобно фениксу, осветив мрак пустоты своим великолепием, поражавшим любую фантазию. «Давно надо было сделать капитальный ремонт», - с довольным лицом говорил восстановивший лабиринт Джарет, истративший на это столько сил, что несколько дней пролежал без сознания и в течение нескольких недель не мог передвигаться без посторонней помощи. Однако, он был доволен результатом своих стараний: город Гоблинов был снова пригоден для жизни, его было бы даже не стыдно показывать туристам, если бы таковые имелись. Что уж говорить о лабиринте? Он буквально искрился от пропитывавшей его магии, стал ещё коварнее, и теперь что-то в нём было особенно опасным даже для самого Короля Гоблинов. Нечто изменилось без его королевского приказа. О, да, его величество прекрасно помнил «причину» этого капитального ремонта. При упоминании Сары в его груди будто закипал котёл, в который невнимательный хозяин щедрой рукой добавил всё, что нашёл на полках: гнев, разочарование, мстительность и что-то ещё, ужасно напоминавшее тоску с тонким ароматом, отдалённо напоминавшим привязанность. Чего ещё ожидать, когда перед глазами периодически появлялся образ той, что лишь парой слов умудрилась поставить его королевство на колени и похоронить заживо, а потом исчезнуть, не оставив на этой братской могиле ни эпитафии, ни цветов. «В который раз»,- думал Джарет. Всегда находилась девушка, не знавшая, куда деть ребёнка, но одновременно с ними в мире существовали очаровательно-наивные искатели приключений, знавшие заклятие разрушения и произносившие его с легкостью чиха, не задумываясь о последствиях. «А мне потом отстраивать»,- говорил Король Гоблинов, и, несмотря на своё нежелание, он не мог оставить свой народ без дома. Он воскрешал Лабиринт, как паук восстанавливает свою паутину, с ювелирной точностью повторяя каждый изгиб, убирая изъяны и вплетая новые нити, делая свою сеть ещё опаснее. Но раньше в изменении лабиринта не принимал участия ни один чужак. Несомненно, лабиринт стал другим из-за Сары. Что в ней было такого особенного? Джарет помнил каждую секунду, что он наблюдал за ней: слабая, надменная, вечно переигрывающая девочка, на одно лишь мгновение она перестала устраивать сцены и, уверенная в своей силе, сумела отправить его и весь его народ во мрак. Обыкновенно до дрожи в коленях, такие герои появлялись каждые сто лет. Может, именно потому, что это были «Герои» и совсем редко «героини». Скольким из бессчётного количества девушек удавалось покинуть лабиринт? Джарет не помнил, но точно знал, что ни одна из них не оставляла такого глубокого отпечатка в памяти лабиринта, как Сара Уильямс. Словно ядовитый туман, её образ окутал весь лабиринт, заражая и изменяя каждого, кто вдыхал его. Наросты-соглядатаи на стенах Лабиринта раз за разом воспроизводили её путешествие, вызывая у короля тревогу, будто эта девчонка посмела вернуться в его владения. Сначала Джарет думал, что с его верными шпионами что-то не так и приказал садовнику выяснить, что именно. Всё оказалось невообразимо просто: шпионам просто нравилось вспоминать о Саре. Мужчина долго думал, что с этим делать, но в конце концов решил оставить всё как есть. «Если она снова появится здесь, я узнаю». Лабиринт был частью его самого. Джарет не раз задумывался, что, возможно, именно в этом и была причина. Возможно ли, что Сара Уильямс заразила и его, Короля, бросившего вызов вечности, спрятавшего своё сердце среди бесконечных поворотов и тупиков лабиринта? «Нет, конечно, нет» И всё же? Нет… Иногда во время прогулок по саду ему казалось, что он видит каждую трещину, мельчайшие рубцы в тех местах, где колонны раскололись на несколько частей. Всё вокруг казалось ему недоделанным, державшемся на обмане, настолько неубедительном, что честное слово в сравнении с ним было твёрже алмаза. Всюду взгляд короля улавливал изъяны и фальшь, которых не было раньше, будто заново выстроенные стены маскировали разрушавшиеся конструкции, готовые рухнуть в любой момент. «Ты как-то старше выглядеть стал», - приятный негромкий шепот и тонкая нежная рука, гладившая его по щеке, вывели Джарета из раздумий. Он отвёл взгляд от потолка, на котором мог разглядеть каждую трещинку и ждал, когда же эта каменная громада упадёт на него, после перевёл его на рыжеволосую девушку, левый глаз которой был наполовину карий, наполовину голубой, а лицо обладало исключительно правильными чертами. - Спасибо, что зашла проведать, - совершенно спокойно сказал он, глядя, как та встаёт с кровати и поправляет платье, раз за разом бросая на короля вопросительные взгляды. - И что, всё? - Вина можешь попросить на кухне, цветов надёргай в саду, если хочешь романтики. Я не против. - Вот как, - сказала она с шаловливыми искорками в глубине чарующих глаз и нарочно медленно подошла к двери. Взявшись за ручку в виде совиного крыла, девушка ещё раз взглянула на любовника. - Мне уйти? Она замерла на пару секунд, ожидая, что король снова властным тоном прикажет ей остаться и возобновит «игру», как это было раньше, но ничего подобного не произошло. Девушка подождала ещё несколько мгновений, думая, что мужчина испытывает её решимость, но всё же уступила любопытству и обернулась. Король лежал на кровати, вновь глядя в потолок и вытянув руку перед собой, будто ловил ведомый ему одному фантом. Рыжая скривила губы в нервной улыбке и всё той же нетвёрдой походкой вернулась к своему правителю. Тот не обращал на неё внимания и продолжал так же водить рукой в воздухе. «Точно крыло», - подумала девушка, ей сразу вспомнились мощные крылья совы; Джарет же думал об опалённых и изломанных крыльях. - Неужели та девочка была настолько хороша? - спросила рыжая. - Все только о ней и толкуют. - Я не удивлён, - всё так же хладнокровно заметил король. - Ну же! Расскажи о ней, - с видом нетерпеливого ребёнка она снова упала на кровать, подпрыгнув на матрасе. - Ты ещё не ушла? - Неужели это что-то настолько ценное, что ты не хочешь обсуждать её даже со мной? - Ты уже можешь идти. Кажется, твой отец хочет женить тебя на ком-то, - перевёл разговор его Величество. - Да, только правильно будет "выдать замуж". За какого-то герцога с огромным носом и ужасным акцентом. - Тем лучше,- сказал он, игнорируя замечание. - Почему? - спросила рыжая. - Значит, он отступился от мысли всучить тебя мне всеми правдами и неправдами. - Я бы не отказалась. Хотя, если подумать… - Именно. Я бы не согласился жениться на тебе, даже если не думать. - Это грубо, - нравоучительным тоном сказала девушка, но всё же встала с постели. - И всё же, эта девочка… Она замолчала, поймав выжидающий, не предвещавший ничего хорошего взгляд, и пошла к выходу, на ходу поправляя платье. На её лице была грустная усмешка, а в душе девушка чувствовала себя оскорблённой. К этому примешивалось какое-то странное злорадство пополам с сочувствием, так что она сама не могла разобраться: хочется ли ей посмеяться над Королём Гоблинов или пожалеть его. - Знаешь, это старо, как мир, но на правах твоей давней знакомой я посмею дать тебе совет: либо забудь её, либо сделай так, чтобы она не могла забыть о тебе, - сказав это, она вышла. Джарет лишь скосил глаза в её сторону, а затем сам стал собираться. Не в его привычках было принимать советы от женщин, но к этому он был готов прислушаться хотя бы потому, что у него самого эта мысль крутилась в голове заевшей патефонной пластинкой.

***

Саре опять не спалось. Через открытое окно в комнату лился пряный запах летней ночи и едва уловимая свежесть умытой дождём земли. Лунный свет прятался в мокрой листве росшего возле окна дуба, проходил между толстыми ветвями и падал на ковёр чудесным серебряным узором. Девушка сидела на кровати, обхватив руками колени, и, глядя на пугливо посматривающую в её сторону Луну, думала о том, как хорошо было жить в прошлом. Нет, она вряд ли была готова променять интернет, центральное отопление и водопровод на дворцовые перевороты, революции и мытьё раз в несколько лет, вовсе не находила очаровательным то, что прежде, чем приготовить обед, его нужно поймать. О чём она действительно жалела, так это о балах. О настоящих балах с оркестрами, зеркалами, яркими огнями и атмосферой, будто каждый знает какой-то общеизвестный секрет и думает, что эта самая тайна доступна только ему одному. Сара вспомнила выпускной бал в школе и поёжилась; это было совсем не так, как она себе представляла. Не было высоких сводов, масок и головокружительного вальса. И, конечно, не было загадочного принца с чарующей улыбкой. Вместо этого был спортивный зал, накрытые чёрной тканью спортивные снаряды, которые второпях не успели убрать, разорванные платья, выпускники, катающиеся на канатах и отвратительное осознание того, что все вокруг пьяны. «Возможно, я слишком много мечтаю для этой жизни»,- подумала девушка, но лишь улыбнулась своим мыслям. Ей снова вспомнилось то, что она никак не могла забыть уже достаточно давно. Она бы с радостью отпустила Андерграунд, но, казалось, будто само Подземное Королевство не хочет оставлять её в покое и постоянно оставляет напоминания о себе в виде каких-нибудь мелочей, вроде книжки о гоблинах или корзинки персиков на кухне. И ещё было ощущение, будто кто-то постоянно следит за ней. Сара не сомневалась, кто это может быть. Соседский мальчишка давно не дежурит по ночам под её окнами с тех пор, как однажды на него неизвестно откуда налетела сова. Джарет стал кем-то вроде преследователя, он не был ночным кошмаром, но и своим покровителем она не могла назвать его. Скорее, это был наблюдатель, периодически заявлявший на неё права с помощью какой-нибудь глупой шутки: забытых на столе волшебных кристаллов, которые исчезали сразу же, как только человек их касался, или совы, сидящей на подоконнике так тихо, что сразу заметить её невозможно. А иногда Сара просто чувствовала его приближение. И в этот раз тоже. Как только шелестящий в листве ветер стих, девушка легла лицом к стене и сделала вид, будто спит. Король Гоблинов неторопливо прошёлся по комнате, будто находился в своих владениях, изредка поглядывая на комедию, которую разыгрывала перед ним Сара. В свете луны он прекрасно видел чересчур напряжённые плечи и спину, чувствовал её медленное, но неравномерное дыхание. «И она ещё хочет стать актрисой», - со снисходительной улыбкой думал он. Его давно съедало любопытство, что сделает Сара, если у неё будет выбор и власть над ситуацией? Джарет ожидал, что будут пререкания, попытки выставить его за дверь или чернокнижные обряды, но вместо этого грозная разрушительница Андерграунда делала вид, что спит. Это давало надежду, пусть его Величество и не хотел признавать этого. Сара пыталась уснуть, но волнение не давало ей прикрыть глаза. Ей вовсе не хотелось быть совершенно беззащитной и терять контроль над ситуацией, хотя в душе она знала, что Джарет не сможет навредить ей. Она не могла объяснить, откуда бралась эта уверенность, просто знала. «Как будто сейчас есть контроль над ситуацией. Конечно же! Детский сад», - подумала Сара, вздыхая громче, чем следовало. Она услышала, как Джарет опустился на колено возле её кровати и склонился к самому ушку девушки. «Пока в мире есть хоть одна маленькая девочка, которая верит, что я помогу ей избавиться от младшего братишки, у меня есть полное право спокойно существовать в этом мире, сидеть в моём замке и вышивать крестиком твой портрет». Сара буквально почувствовала, как он оскалил зубы, улыбаясь собственной шутке. Это заставило её замереть на секунду, а в следующее мгновение она развернулась и, глядя в чудны́е глаза Короля, сказала так тихо, что слова едва не потерялись на ветру: «Чтоб тебя гоблины забрали». На секунду в её взгляде появилось смятение, а затем немой вопрос: «когда же ты, наконец, исчезнешь?», который она хотела задать, но ответа на который знать не хотела. Джарет лишь галантно поклонился и, улыбнувшись на прощание, исчез. И они оба знали, что он вскоре придёт вновь.