Здравствуй

Энн вытерла глаза от слез. Казалось, что внутри нее уже не осталось ничего, она больше не может плакать. Больше нет сил! Пустота внутри расползалась по всему телу и вот-вот достигнет сердца. Тогда, наверное, можно будет ничего не чувствовать и хоть немного отдохнуть. Уже несколько часов, после того, как ушел Гилберт, Энн не могла оправиться от боли. Гилберт Блайт, человек в котором она нашла родную душу и лучшего друга, признается ей в любви. Каким же страшным было его лицо, когда он услышал ее отказ! Это лицо будет укором Энн до конца ее дней. Пустые черные глаза, бледная кожа и нервный смех Гилберта никак не уходили из ее памяти. Но она не любила его. Она даже никогда о таком не думала! Неужели она давала ему надежды, неужели обещала дать что-то кроме дружбы? Как ужасно он обошелся со всеми годами их дружбы. Перечеркнул все, что было между ними. День уступил время ночи. Солнце ушло на покой и дало покрасоваться луне. Весенние ночи в Редмонде всегда были замечательными. Энн любила наблюдать, как меняется свет в ее комнате с наступлением сумерек. Иногда она открывала окно и впускала в комнату ветер, а вместе с ним и запах цветущей вишни. Ей нравилось мечтать о дальних странах сидя за своим столом и рассматривая прекрасный вид из своего окна. Домик Патти, в котором она жила уже несколько месяцев со своими подругами, стал ей таким же родным, как и ферма с зелеными крышами в Эйвонли. Ночь была на удивление звездной. Небо покрыто маленькими фонариками, которые освещали путь потерявшимся странникам. Луна, словно лучшая подруга, всегда готова выслушать секреты, утешить и успокоить. Сегодня Энн могла полагаться только на нее. Большая круглая луна была такой лимонно-желтой и такой спокойной. Глядя на нее, Энн понемногу приходила в себя. Она вспомнила момент, когда Диана впервые рассказала ей о Гилберте Блайте. Мальчишка, который обожал задирать всех девчонок и тем самым привлекал их внимание. Все были без ума от очаровательного мальчика с волнистыми волосами и задорными большими карими глазами. Тогда он добрался и к Энн, обозвал ее морковкой. И это ударило девочку по самому больному месту! Даже сейчас она с трудом переносит все замечания касательно ее рыжих волос. С тех пор Энн Ширли обещала больше никогда не произносить имени Гилберта Блайта, она поклялась ненавидеть его всю жизнь! А как он ухмылялся на одном из благотворительных концертов, когда она декламировала перед огромной публикой! Ей было страшно, но, увидев его ухмылку, она прочитала произведение на зло ему! И получилось лучше, чем у профессиональной декламаторши, которая тоже выступала на том концерте. Гилберт Блайт был ее соперником. Они всегда соревновались в учебе. И в школе и в семинарии. Фамилии Блайт и Ширли всегда стояли рядом во всех рейтинговых списках всяческих контрольных работ и экзаменов. А потом он спас ее… Она играла с девочками, а рядом на речке плескалась лодка, на которой ей, как романтичной сказочной героине, предстояло отправиться в последний путь. Тогда она чуть не утонула, но Блайт оказался рядом, и не оставалось ничего кроме как согласиться принять помощь от своего врага. Тогда Гилберт опять попросил у нее прощения и предложил стать друзьями, а она отказалась, хотя спустя пару минут после этого осознала, что она навсегда его простила… А потом она перестала противиться дружбе с ним, что принесло множество приятных воспоминаний. Даже Диана не понимала Энн так как Гилберт. Они прогуливались вместе всеми сказочными местами в Эйвонли, образовали сообщество по преобразованию их маленькой деревни. С тех пор Энн и Гилберт поддерживали друг друга и всюду были вместе. - Но это была дружба, - размышляла Энн, - почему же Гилберт увидел в этом любовь? Неужели вот так он и решил со всем покончить? Своим совершенно неромантичным признанием! Никогда не думала, что это будет так больно! Я бесконечно несчастлива и не знаю смогу ли радоваться жизни еще когда-нибудь. Как жестока и несправедлива жизнь! Она отобрала у меня лучшего друга. Гилберт один из достойнейших юношей, которых мне когда-либо приходилось встречать. Благодаря соперничеству с ним я покорила геометрию, сдала экзамен на «отлично» и поступила в семинарию! Благодаря ему, я сейчас учусь в колледже. А теперь, вот таким образом, он навсегда ушел из моей жизни. Я чувствую себя бесконечно одиноко. Девушка опять вспомнила, как крепко Гилберт сжал ее руку во время своего признания. Теперь она чувствовала, будто его рука точно так же обхватила ее сердце и никак не хочет отпускать. Энн смотрела в окно, она не могла отвести взгляда от чарующей и по обыкновению спокойной луны. Впереди ее ждало лето в Эйвонли. Гилберт в этот раз не приедет, ведь его пригласили на работу в редакцию газеты «Дейли Ньюз». Гилберта не будет в Эйвонли! От этого болело еще сильнее. Энн изнемогающе и глухо застонала. Уткнувшись лицом в подушку, девушка опять горько заплакала. *** Невидимыми кистями кто-то разукрашивал небо бледно розовыми красками, еще более сгущая цвета. Вот-вот свои лучистые глаза откроет солнце. Начнется новый день. А пока на рассвете, между днем и ночью по улицам блуждал юноша с волнистыми волосами и бесконечно грустными глазами. Гилберт уже не помнил, как вышел от Энн. После того, как она вырвала у него свою руку и с рыданиями бросилась в дом, он все еще не пришел в себя. Ему так не хотелось отпускать ее руку! Он хотел держать эту руку всю свою жизнь! Куда же теперь идти ему, если до этого момента все дороги вели только к Энн Ширли? Теперь ему нельзя больше появляться на этих знакомых сердцу тропах. Теперь он даже не Гилберт Блайт! Как он может быть Гилбертом Блайтом, если им он стал только из-за Энн. Ему казалось, что он окончательно и бесповоротно потерял себя. Его сердце бешено стучало, но его ли это сердце? Его ли это тело? Весь он остался в саду у дома Патти, где пару часов назад разрушил дружбу с Энн. Как слеп он был! Почему ему показалось, что Энн увлечена им? Как самонадеянно! Гилберт сел на первую попавшуюся скамейку и обхватил голову руками. Ему было невыносимо видеть, с каким укором смотрит на него луна. Невыносимо слышать пение птиц в лесу, который возвещали о приближающемся дне без Энн. Невыносимо чувствовать запах вишни, который сопровождал его, когда он, сорвав веточку с маленькими белыми цветами, шел просить руки Энн, шел рушить свою жизнь именно с этим запахом вишни! Ему припомнилось, как он впервые увидел Энн Ширли. Ранее ему не приходилось видеть таких красивых девочек. Почему-то хотелось обозвать ее больше всех! Но разве знал он, что эта Ширли так сильно обидится? В качестве примирения он принес тогда ей леденец в виде сердца, а она жестоко растоптала его каблуком своей маленькой туфельки. Тогда ему казалось, что она топчет его собственное сердце. Как и сейчас! Вспомнил Гилберт и то, как учитель, в качестве наказания, посадил Энн вместе с ним. Она пылала ненавистью, но даже не посмотрела на Гилберта. С тех пор она до самого их примирения так и не произносила его имени. Ему всегда тяжело было сдержать улыбку, когда он смотрел на нее. Однажды на благотворительном концерте, когда Энн декламировала какое-то произведение, он с обожанием смотрел на нее, и ему даже удалось поймать на себе ее взгляд. Пускай тот взгляд был полон презрения, он все равно был рад… В переднем кармане его пиджака был маленький цветок розы, который выпал из прически Энн, когда она выходила на сцену. А потом они помирились у калитки его дома. Она посмотрела на него и улыбнулась, даже извинилась за свои детские глупости! Сказала, что уже давно его простила! Значит, теперь они будут друзьями! Значит, теперь он сможет когда угодно прийти и поговорить с ней! Теперь Энн Ширли произносила его имя, и звучало оно только так, как произносила его эта рыжая девочка. Но уже тогда Гилберт видел в ней не только друга. Гилберт выпрямился и тяжело выдохнул. Перед ним раскрыла замечательная картина: алые облака, которые укрывали еще спящее солнце. Он попытался улыбнуться, но улыбка его выглядела хуже, чем самые горькие рыдания. Вокруг была чарующая тишина. И где-то в этой тишине эхом отдавалось: «Нет, Гилберт! Я никогда не смогу полюбить тебя! Никогда!». *** Лето в Эйвонли как всегда проходило весело. Энн отложила все учебники и обещала себе как следует отдохнуть от учебы, чтобы в новом году приняться за работу с энтузиазмом и вдохновением. Диана видела, что с Энн что-то произошло в Редмонде. Но, однажды, попытавшись расспросить ее и получив раздражительный отказ, она больше не подымала эту тему. Диана была счастлива со своим женихом Фредом, и она совершенно не одобряла мечтаний Энн о замечательном принце и романтическом герое, которого они с Энн придумали в детстве. Она была менее оторвана от реальности, чем ее подруга и никогда не позволяла мечтам полностью увлечь ее. Пускай Фред и не был красавцем, зато только он так нежно брал ее за руку, только при виде его ее сердце трепетало, только он внушал всеобъемлющее доверие, только он так красиво произносил ее имя. А кого же ждет Энн? Диана догадывалась, что всё дело в Гилберте, который очевидно, всегда любил Энн и вот теперь, признавшись в своих чувствах, получил отказ. Тут не надо было долго думать, потому что теперь, при упоминании его имени, Энн становилась мрачнее тучи. И действительно, как только Энн вспоминала Гилберта, перед глазами сразу появлялось то самое бледное лицо, которое даже снилось ей по ночам. Ей хотелось опять увидеть Гилберта и его открытую дружелюбную улыбку. То страшное лицо было последним воспоминанием о Блайте, поэтому Энн хотела скорее заменить его чем-то светлым. Но удостоится ли она его улыбки? Он уже давно не писал ей. И ничего, кроме сплетен, она о нем не слышала. Кто-то говорил, что Гилберт нашел себе девушку в Редмонде. Тогда, не ведая причины, Энн опять проплакала всю ночь. Потом оказалось, что это были всего лишь сплетни, и Энн объяснила себе свою печаль тем, что ей было невыносимо думать, будто Гилберт, получив ее отказ, сразу же нашел замену. Лето уже подходило к концу и до нового учебного года оставалось не более двух недель. Энн было радостно на душе. Скоро она опять увидит Домик Патти, своих подруг и… Гилберта. Да, желание увидеть Гилберта все никак не покидало ее. Иногда она проходила около дома Блайтов и надеялась, что оттуда выйдет именно он. И каждый раз, когда никто так и не появлялся, она едва ли сдерживала слезы. Но скоро она увидит его! - Наверняка, Блайт уже позабыл о своих чувствах, и мы вместе приложим много усилий, чтобы восстановить нашу дружбу. – Так Энн хотела думать, но в глубине души понимала, что надеется она на другой ход событий. В один из последних летних вечеров Энн опять проходила у дома Блайтов. Солнце уже почти дремало, облака приобрели мягкий красный оттенок. В воздухе пахло цветами, из лесу слышалось жужжание пчел, а из стороны пруда доносилось пение лягушек. Из калитки кто-то вышел. Сердце Энн начало бешено колотиться. Она была рада, что в этот момент никого не оказалось рядом, ведь он бы точно услышала, как громко бьется ее сердце. Вот-вот вырвется наружу. Ее лицо горело, а по коже побежали мурашки. Ноги предательски подкашивались. Она не могла сойти с места. Конечно же - Гилберт стоит у калитки. Это точно он! И именно сейчас он, кажется, идет прямо к ней. - Нельзя чтобы он сейчас увидел меня! Нельзя, иначе он все сразу поймет. Мне надо бежать. Но я не могу! Я не хочу бежать… Но, не смотря на свои чувства, Энн развернулась и быстрым шагом пошла в противоположную сторону. Спустя несколько секунд, она услышала, как Гилберт бежит за ней. Сердце билось всё сильнее, сейчас она слышала только этот стук. - Постой, Энн! Куда же ты! Энн остановилась и обернулась. Гилберт уже слишком близко, деваться некуда. Господи, как же он спокоен! Неужели это действительно его лицо Энн припоминала по ночам? Неужели именно его темные глаза смотрели тогда на нее? «Вот дурак! Зачем это я за ней погнался!? Надо вести себя как можно спокойнее и сделать вид, что ничего не было… Вот только если бы мое сердце стучало чуточку тише и не напоминало всем и каждому о том, чего никто из нас вспоминать не хочет. Она смотрит на меня теми же напуганными глазами. Нет, не надо было догонять ее». «Ну вот! Хотела я его увидеть, и он стоит передо мною! Что же, Энн Ширли, нечего тебе сказать? Ты ему больше не нужна. Тебе нравилось думать, что встретишь разбитого горем Блайта. Он уже давно позабыл о тебе. Брось все свои надежды, ты своими же руками всё погубила. Ах, но как же оскорбительно он спокоен!» - Не хотел тебе мешать, но мы давно не виделись, вот я решил поприветствовать тебя. Энн молчала и не могла отвести от него глаз. Гилберта это напугало, он решил, что она опасается его новых признаний. - Ладно, Ширли! Смотрю, ты не в духе. Увидимся позже. Гилберт обернулся и быстро зашагал обратно к своему дому, хотя по поручению отца ему надо было сходить к Слоунам. И тут он услышал тихое и неуверенное «здравствуй» позади себя. Парень остановился. Энн не могла просто так отпустить его. Сейчас она с трудом понимала что делает. Гилберт опять подошел к ней и взглянул в ее глаза. Нет! Это определенно другой взгляд. Совсем не такой напуганный, как в тот вечер. Но что же ему было делать? Что если он опять ошибается? - Тебя не было в Эйвонли все лето… Без тебя было скучно. Без тебя было все не так… - Почему же ты не написала мне, - Гилберт больше не мог притворяться. Его маска спокойствия и равнодушия вмиг исчезла. Он задыхался. – Я так ждал твоего письма! Одного из таких, которые ты писала мне раньше – веселых и жизнерадостных. Я был бы рад одной лишь строчке… Я бы приезжал на выходные, но ты не просила! Я не хотел тревожить тебя своим присутствием. - Я ошибалась, - шептала Энн, - я все делала не так. Я не знала, как тебе сказать об этом. Я не знала, что написать тебе. Ни одно слово в этом мире не могло передать моих чувств. Сейчас я сама с трудом осознаю что говорю. Я так и не признала своих чувств. Я игнорировала их, но они взяли надо мной верх. Гилберт, я так сильно скучала по тебе. Я так хотела увидеть твое счастливое лицо. Лицо без выражения разочарования и страха. Мне было невыносимо осознавать, что я являюсь причиной твоих страданий. - Энн, я не могу понять что ты чувствуешь… Что мне делать сейчас? Я не знаю. Мне хочется обхватить тебя и унести куда-нибудь, где никто не сможет тебя больше отобрать. Мне бы хотелось видеть твое лицо каждую минуту моего существования. Мне бы хотелось опять держать твою руку так крепко, как только хватит сил. О, не смотри на меня так! Не смотри, иначе я не смогу… Я стою слишком близко, Энн! - Ты можешь подойти еще ближе. Время остановилось. Гилберт не мог понять, что только что сказала Энн. Неужели он может прикоснуться к ней. Но прежде чем он очнулся, Энн протянула к нему руки и обняла его, словно он последняя ее надежда. Ее голова лежала у него на груди. Кажется, она плакала и судорожно что-то шептала. Гилберт поднял ее в воздухе и закружил. В его руках находилось сокровище. Девушка, которую он боготворил несколько лет. - Гилберт, я, кажется, слишком сильно люблю тебя… Я всегда любила тебя, но была слепа. - Всё, что я пережил в тот день твоего отказа и в последующие три месяца, стоило того, чтобы мучиться. Я не надеялся, что услышу это. Я уже не надеялся… Он поцеловал Энн и опять почувствовал себя Гилбертом Блайтом. Вот где он себя оставил, вот где надо всегда искать себя во время жизненных неурядиц и бурь. Они прижались друг к другу и еще долго стояли так, посреди улицы. Оба боялись, что если отойдут хоть на шаг, то все развеется словно сладкий сон. С неба на них смотрела та самая спокойная луна. Она уже давно мечтала увидеть Энн и Гилберта в их естественном виде. Они должны были быть вместе с момента первой встречи, но им это все никак не удавалось. Можно долго бегать от судьбы, но, в конце концов, она обязательно догонит и насильно сделает вас счастливыми.