Feelings

На рассвете небо будто воспламеняется эридием, тем восхитительным фиолетовым свечением, которое однажды удалось подделать Феликсу. Солнце, ещё неокрепшее после долгой ночи, только-только начало восходить на востоке; его ореол рассекают крыльями два ракка, которые дерутся из-за добычи, сопровождая поединок пронзительными криками. Фиона прислоняется к облезлому косяку двери небольшого строения. Они с Ризом обнаружили его недалеко от очередного мрачного городка Пандоры. Девушка проводит ладонью по лбу, убирая испарину и тяжело вздыхает. Вчерашний день и ушедшая ночь выдались сумасшедшими, все тело мошенницы ломило от усталости, а глаза непроизвольно закрывались – признак недосыпания. Фиона уже позабыла, когда в последний раз ей удалось нормально выспаться, обычно на сон она уделяла часов пять-шесть, не более. Девушка присаживается на порог и прижимает колени к груди, лелея в душе глупую надежду, что ей всё-таки удастся выстоять рассветное бдение, не сомкнув глаз. Она смотрит вдаль — туда, где по её предположениям может находиться Саша. Совсем одна. Впервые за долгие годы сестёр удалось разлучить, и от этого в горле образуется комок. Фиона шумно сглатывает, стараясь не думать о плохом. С Сашей наверняка всё будет хорошо… Из приоткрытых окон доносится храп Риза. Так продолжается минуты три, а затем сопение замолкает, и мир на несколько секунд погружается в тишину. Это почему-то сильно злит, Фиона фыркает, пытаясь справиться с подкатившим раздражением. Вместо того чтобы ворваться в дом и отпинать спящего, как однажды он сам себя назвал, джентльмена, аферистка сжимает кулаки. Внутри неё клокочет злость, обрывая тонкие нити самообладания, но Фионе удаётся удержать «зверя» в себе и сильнее вжаться спиной в металлическое покрытие стены, холод которой обжигает. Фиона закрывает глаза и мысленно считает до десяти. Обычно это всегда помогало успокоиться и прояснить разум. Так происходит и сейчас. Тело расслабляется, дыхание выравнивается и вскоре ей удаётся задремать, правда, совсем ненадолго. А после её будит протяжный стон гиперионца. Жительница Пандоры вскакивает на ноги и молнией залетает в подсобку. Она видит Риза, лежащего в самом конце комнатушки, видит, как его тело сотрясает мелкая дрожь, как он мечется во сне. Фиона опускается перед ним на корточки и прислоняет ладонь к его лбу. Горячий. Девушка качает головой: — Какой ты же всё-таки кретин. Им удалось убежать от похитившего их незнакомца, правда, тот на прощание успел всадить пулю в плечо Риза. Благо, она прошла навылет, но, видимо, была отравлена ядом и теперь Риза штурмовала высокая температура, доводя паренька до беспамятства. — Эй, — сипло произносит Фиона, а затем прочищает горло. — Риз… Ты слышишь меня? Вместо ответа «джентльмен» хмурит во сне брови и шевелит губами, пытаясь что-то сказать. Фиона прикладывает компресс к его лбу. Это всё, что она может сделать для него в данный момент. Медикаментов нет, единственные листья непонятного растения, которые Фиона украла у перекупщика, были съедены ещё в обед. Зря продавец так распинался про эффективность растения, Ризу лучше не стало. Девушка запирает комнату изнутри, снимает шляпу и устраивается рядом с больным. Её всё ещё коробит от его болезненного вида, но оставить его одного она не может. Что-то не позволяет ей, но вот что? – Фиона не знает. И, наверное, знать не желает. Почему она так заботится о гиперионском… гипереонском предателе? У неё была возможность бросить его и отправиться на поиски Саши; Фиона чувствовала нутром, что сестра находится в ситуации намного хуже, чем она, но всё-таки продолжала тащить на себе практически бессознательного Риза по нескончаемой, как ей тогда показалось, пустыне. Теперь их связывало многое: они прошли нелёгкий путь, начиная от неприятного знакомства и заканчивая в плену у похитителя; у них был Ключ от Хранилища, а в итоге они остались ни с чем. Пандора породнила их однажды, но наступит день, когда она же их и разлучит. От этой мысли Фионе неуютно, на душе становится как-то мерзко и склизко, словно по ней проползли скифиды. Горло начинает першить от жажды. Девушка тянется к дорожной сумке и достаёт оттуда бутылочку с водой. Спасительная жидкость плещется на самом дне, Фиона хочет растянуть удовольствие и медленно приближает бутылку к лицу. И замирает. Взгляд ненароком цепляется за гиперионца. Фиона застывает в нерешительности, а затем отстраняет от себя бутылку. — Эм, сейчас я должна поделиться? Вот чёрт. Она приподнимает голову Риза и прикладывает горлышко к его губам. Его глаза распахиваются, взгляд рассеянно бродит по помещению, а затем останавливается на Фионе. Он делает большой глоток и облизывает пересохшие губы. — И только попробуй потом сказать, что я для тебя ничего не сделала. Ей кажется, будто она разговаривает сама с собой.

***

Спонтанные мысли, ярче света прожектора, внезапно ослепляют её голову. Фиона вспоминает, как Феликс целовал её в лоб, когда она заболевала. Такие моменты были редки, но именно они оставили глубокое клеймо в её памяти. Фиона наклоняется над Ризом и тянется к его лицу, но в последний момент тот дёргается и зачем-то задирает подбородок. Вместо лба она утыкается в ложбинку под носом, касаясь его верхней губы. И в этот миг всё стихает, Фиона готова поклясться, что слышит собственное сердцебиение. Она медлит, в то время как внутри неё борются противоречивые чувства. Но потом в её взгляде что-то меняется, и девушка целует его. Осторожно, будто чего-то боясь. На удивление Риз отвечает ей, и от этого по телу Фионы пробегается озноб. Кровь приливает к лицу, щёки багровеют, и, устыдившись внезапного глупого порыва, она отстраняется. Фиона быстро поворачивается на другой бок, широко распахнув глаза. Это… Это полный… Твою мать! В голове спутываются воедино тысяча мыслей, Фиона и стыдится, и злится на саму себя. А ещё вздрагивает, когда металлическая рука обвивает её за талию и слышится хриплое: — Спасибо.