Безумная стажировка

POV Дженнифер: Проснувшись, я ещё немного решаю поваляться на… а, собственно, на чём я решаю поваляться? Едва разлепив глаза после столь бурной ночи, принимаю сидячее положение с намерением оглядеть помещение, в котором нахожусь. Понимаю, что решение сесть — глупое, ровно в тот момент, когда пульсирующая головная боль разбивает моё понимание о добром утре. Резонно откидываюсь на, по ощущениям, подушку, так как разглядеть обстановку так и не получилось. Поворачиваю голову на бок, пытаясь сфокусироваться на светло-бежевой стене, и всё-таки понять, где нахожусь. На глаза попадается мобильник, так услужливо расположившийся, как назло, в противоположном углу комнаты… или палаты. Да, кажется, это VIP-палата, потому как развернув голову на девяносто градусов, обнаруживаю широкий плазменный экран, занимающий добрую половину стены. Рядом с телевизором, внушительный платяной шкаф, одну дверцу которого занимает зеркало. Сейчас бы взглянуть на себя, потому что по ощущениям, стоило только подумать о том, как же я выгляжу, левая скула вспыхивает, словно я только что обожглась о горячий чайник, и этот факт мне не очень нравится. Стиснув зубы, делаю вторую попытку подняться. К счастью, головокружение не наступает вновь, поэтому я облегчённо выдыхаю, готовясь покинуть постель вовсе. Для начала, я поднимаю с пола сотовый телефон, который, к слову, ещё и пришлось собирать по частям. Затем, вставив батарею в корпус аппарата, подхожу к зеркалу. Багровая гематома, занимающая треть лица, бросается в глаза, когда всматриваюсь в собственное отражение. События вчерашней ночи вспышками мелькают в сознании, напоминая о том, как же мы встретили Новый год. К этому времени, телефон заполняет комнату приветственной мелодией, означающей, что сотовый благополучной включился. Прежде, чем расстраиваться раньше времени, решаюсь найти подруг, которых я не обнаруживаю в помещении. — Коллинз, ты где? — голос не пробивается сразу, выходит слабое то ли шипение, то ли хрипение. — А ты? — с того конца ровно так же отвечает подруга, что вызывает у меня слабую улыбку. Неужто не только я вчера приняла приличную дозу спиртного? — В випке, Шейлин с тобой, нет? — всё так же хриплю в трубку. — Я сейчас поднимусь, жди, — Лили вешает трубку, а я снова обращаю своё внимание к отражению. Ужасаюсь цвету и размеру раны. Неужели он меня ударил? Я помню ссору, как летели не очень вежливые выражения, потом телефон. Однако, я не помню, чтобы Джош поднимал на меня руку… или не хочу помнить. Погрузившись в мысли, не замечаю, как подруга появляется в палате. Поворачиваюсь лицом к Коллинз, которая, завидев моё испуганное выражение лица и гематому, вспыхивает громким, хриплым смехом. Звучит, честно говоря, ужасно. — А мне не смешно, ты случаем не помнишь, какая, кхм, наградила меня этим? — после вопроса подруга, кажется, бьётся в истерике ещё больше, сгибаясь пополам. — Лоуренс, ты же не думаешь, что это Джош? — вмиг посерьёзнев, Лили всматривается в мои глаза. — Нет, это не он, это желание Бауэра, — Коллинз снова улыбается, затем выходит из палаты, оставляя меня в недоумении. Возвращается подруга спустя пару минут, в руках ватный диск и какой-то раствор. Когда она подходит ближе, узнаю в сосуде собственную, чёрт её подери, жидкость для снятия макияжа. В мгновение воспоминания обрушиваются тяжёлой тучей, пока Лили вовсю трёт скулу и щеку. Всё-таки какая-то боль отдаётся слабым пульсированием, хотя, кажется, у меня пульсирует вся голова. — Как ты, милая? — подаёт голос подруга, на что я вопросительно вскидываю брови вверх. — Ну, знаешь, твоя ссора с Хатчерсоном, — я снова не донца понимаю о чём речь. Коллинз глубоко вдыхает, чтобы начать рассказ, а мне заведомо страшно, потому как какие-то обрывки вчерашней ночи уже посетили мою память. — Ну, начали мы неплохо, я бы даже сказала, отлично. Первые три часа, пока весь алкоголь не закончился, парни сидели ровно. Когда же выпивки не осталось, им придумалось за ней идти. Мы их отговаривали, как могли, во-первых, мы как-никак на дежурстве. А во-вторых, ну где в новогоднюю ночь они найдут открытые магазины? Хотя, знаешь, ведь нашли, и, я тебе больше скажу, притащили ящик шампанского. Мы собрали весь медперсонал, который работал с нами, и решили поиграть. Как тогда, на пляже. Вот тут-то и начались первые проблемы. Позвонил отец Джоша, якобы с поздравлениями, — после слов подруги меня словно обливают ведром холодной воды. В памяти всплывает, как Хатчерсон ругался с отцом, как в буквальном смысле рычал. — Ты помнишь, да? — заметив перемены в моём лице, с горькой полуулыбкой интересуется подруга, складывая ватный диск пополам, она опускает руки на колени. — Езжай, там прекрасные условия для обучения, твой отец постарался, — говорю еле слышно, дотрагиваясь до плеча Джоша. Он чертыхается, поворачивается слишком резко. — Что ты несёшь? — он вспыхивает. Неожиданно. Замечаю, как его брови ползут вверх, руки совсем просто взлетают в стороны, словно кто-то тянет их ниточки. — Он вообще не хотел, чтобы я поступал на медицинский! — Да плевать! Понимаешь ты или нет? Тебя возьмут в частную клинику в Швейцарии, Джош. Это престиж, — я загибаю указательный палец, — это хорошие условия, — я замолкаю на секунду. — Это твой шанс, — я говорю тихо-тихо, почти шепчу, но он рядом и всё слышит. — Да не нужны мне эти условия. Я хочу остаться здесь, с тобой! — Я не стою того, чтобы ты лишился прекрасной… — Замолчи, Дженнифер! — Джош демонстративно закрывает уши, я, оскорблённая, не могу вымолвить и слова. — Тебе это нужно, — я устало опускаю голову. Голова гудит, руки трясутся, мне надоело пререкаться. Почему он не хочет понять, что я желаю ему лишь добра. — Я лучше знаю, что мне нужно, ладно? — бутылка шампанского, взятая с праздничного стола летит в стену, а в следующее мгновение комната заполняется звоном битого стекла. Я рефлекторно закрываю голову, хотя напиток летел в противоположную от меня сторону. Он ухмыляется, как психически больной, закусывая губу и отворачиваясь в сторону. Я раскрываю рот, кажется, не могу и пошевелиться. В следующую секунду в ординаторскую вваливается Бауэр на пару с Коллинз. Джейми, доселе широко улыбающийся, серьёзно оценивает ситуацию, затем пытается вывести друга, беря Хатчерсона под руки. Лили дотрагивается до моей руки, на что я киваю, мол «пусть идёт, всё нормально». Потряхиваю головой, отгоняя нежеланные воспоминания. Если в начале моего пробуждения самочувствие было уже плохим, то с каждой секундой нового дня становится только хуже. Хочу спросить, где сейчас Джош, но не решаюсь. — А куда подевалась Шейлин? — вспоминаю про подругу, которой в памяти нет после второго часа празднования Нового года. — Они с Тео подорвались домой к Вудли. Ей позвонила мама с трогательным поздравлением и пожеланиями, на что наша подруга разревелась тут вся, и Тео повёз её к матери, — позволяю себе слабую улыбку. Радость проходит, в памяти всплывает ещё одно воспоминание прошлой ночи. — Я не хочу тебя видеть, — шагаю в противоположную сторону от Джоша, пока не упираюсь в шкаф. — Я, — он замолкает, но тут же, собравшись с мыслями, продолжает, — я сожалею. У нас с отцом всегда были напряжённые отношения, он не раз уходил из дома, поэтому я не питаю к нему особой любви. И все его подгоны воспринимаю как угрызения его совести за то, что я провёл пол детства без отца. Ты, то есть, я не хотел срываться, прости. — Ты примешь его подарок? Ты поедешь? — не знаю, что хочу услышать больше: да или нет. Наверное, да, так будет правильно. — Нет, — кажется, даже не рассуждая, отвечает он. — Ты хоть подумал? Взвесил все «за» и «против»? — я снова завожусь, до боли сжимая в руке телефон. — Дженнифер, не нужно ссориться по пустякам, — Джош предпринимает попытку сгладить конфликт, чем раздражает меня ещё больше. Он выглядит таким спокойным и самоуверенным, словно речь идёт не о будущей карьере, а о покупке подарка для Мистера Харрельсона. — Уходи, — я моментально остываю. Опускаю руки, расслабляю хватку с телефонным аппаратом. — Уходи! — я кричу, словно истеричка, когда он не двигается с места. И теперь не сдерживаюсь, телефон летит в сторону Хатчерсона, благополучно разбиваясь в полуметре. Джош вылетает из палаты, а я скольжу по стене, давая волю слезам. «Я поступила правильно, так будет лучше,» — мелькает мысль в голове, хотя уже ни в чём не уверенна. Из воспоминаний вырывает телефонная трель. Точнее, пришедшая СМС-ка. Боязливо тянусь к сотовому, на экране светится отправитель, сердце пропускает удар. Дрожащими пальцами снимаю блокировку, голосовое сообщение. — Ты права, Дженнифер, как всегда. Я решил всё-таки принять предложение отца и сейчас уже в самолёте. Прошу тебя простить меня, если что не так, благодарю за всё, что ты подарила мне, что подарила нам. Я люблю тебя, Дженнифер, прощай. Я поднимаю взгляд на подругу, глаза заполняются слезами. — Он уехал, — шепчу я, сквозь улыбку. — Слышишь, Лили, он правда уехал, навсегда, — аппарат выскальзывает из рук, снова разваливаясь на части, но в этот раз я не планирую его поднимать. Утыкаюсь в плечо подруги, позволяя громким всхлипам жадно вырваться наружу.