Тропинка к порогу

В зале совета было полутемно и душно. Жаркий воздух буквально можно было резать пластами. Но старшему визирю, в тяжелом, покрытом золотой вышивкой халате, плотном тюрбане и множестве золотых украшений на шее и толстых пальцах жарко не было, его бил озноб. Война, которая обескровила две соседние державы должна была так или иначе прекратиться, не в пользу их страны, и визирь пошел на крайние меры. Он заключил сделку с северным магом, а вот сейчас умирал от ужаса, представляя, где через пару часов окажется его собственная голова, если Ассинар будет недоволен. Высокие двустворчатые двери распахнули слуги, вошла охрана, а следом в зал ступил правитель. Рядом с ним шел маг в темном плаще с островерхим капюшоном, закрывавшим лицо. В руке у чародея был высокий посох с навершием в виде змеи, держащей в зубах зеленый камень. — Возрадуйтесь! — громко воскликнул Ассинар, и визирь облегченно вздохнул. — Война окончена. Вот этот уважаемый маг наслал заклинание, и армия наших презренных врагов в ужасе бежала. Остальные визири обрадовано загалдели, закивали головами, поглядывая на правителя и незнакомого чародея, что справился там, где местные колдуны потерпели фиаско, ведь защита у противника была наисильнейшей. — Подойди, о мой самый преданный слуга, представь совету нашего друга, — подозвал старшего советника Ассинар, — огласи, какую награду он хочет за свою помощь. Придворный ловко обогнул остальных, приблизился, поцеловал милостиво протянутую руку. — Это, господа, уважаемый чародей с далекого севера, Алларион Стрей, приемный сын княгини тиролесской. И желает он всего лишь Белый Луч из сокровищницы нашего светлоликого, мудрейшего господина. Маг скинул капюшон и присутствующие ахнули, настолько он был по сравнению с ними юн. Молодое красивое лицо ничуть не портили татуировки, давая знать, что маг является некромантом самого крайнего толка. — Да он совсем мальчишка! — раздались возгласы. — Отдать нашу древнюю реликвию, отдать Белый Луч этому юнцу с забытого богами края мира! Ассинар улыбался, наблюдая за подданными, а визирь вспотел так, что по лбу, спине, толстому животу побежали не капли, а целые ручьи пота. — Я не могу отдать тебе одно из величайших сокровищ моей страны маг, извини. Ты можешь просить что-то другое, например, золото. Много золота. — произнес Ассинар, всё также приветливо улыбаясь, — постенный совет против. Позади правителя шевельнулась, повинуясь его еле заметному знаку стража, намекая, что отказываться не стоит. Алларион улыбнулся. Камень на посохе ярко засиял зеленым, отбрасывая тени на его лицо, делая черты и резче, и старше, теперь он выглядел чуть ли не старцем. — Я хочу Белый Луч и вы мне его отдадите. Или чёрное поветрие, что ветер перенес через границу на армию ваших врагов развернется и пройдется по вашим землям. Визири похватались за свои амулеты: кто носил их на шнурке на шее, кто в перстне, кто в кармане. — Не советую, — маг взмахнул посохом в сторону стражи, что пытались обнажить мечи и те впечатались в стену, а потом махнул им в зал. Амулеты разрывало с хлопками, осколки разрезали владельцам руки, лица, заливая одежды кровью. Змейка с посоха разинула пасть и зеленый шар взлетел, завис над Ассинаром, кружась всё быстрее, наполняя зал зеленым мерцающим сиянием и противным, режущим слух визгом. — Принесите Камень! — правитель зажал уши и присел, пытаясь укрыться от противного звука. … — Почему так долго? — выступил из тени одноглазый воин-полукровка, когда Алларион спустился по ступеням, ведущим к дворцу. — Всё как обычно, не хотели отдавать, — усмехнулся Стрей-младший и подкинул в руке мешочек. Лариэль перехватил его, растянул шнурок. — И ради этого столько шума? Обычный самоцвет с виду. Мать его шайтан, теперь полгода ехать назад. — Ничего, успеем как раз к приезду Даны из академии, на пир. Ты себе не представляешь, как я хочу кусок нормального хлеба. — Вполне представляю, — воин бережно спрятал мешочек во внутренний карман куртки и дал знак выступать своим воинам. Небольшой отряд направился к городским воротам, а вскоре и покинул пределы негостеприимной столицы. Алри привычно дремал в седле и снилась ему то младшая сестра с приемной матерью, что ждали в ставшем родным Поющем замке, то отец, стоящий за прозрачной стеной врат. Имея два камня, Алларион мог частично растворить преграду и общаться с отцом. Жаль, что очень-очень редко, но зато Дан учил его такому, что давно было забыто в мире людей. «Древние боги включили нас в свою игру, — думалось ему сквозь дрёму. — Что же, пускай. Только я не желаю быть пешкой. Я стану ферзем на этой доске, а там мы ещё посмотрим, чей ход следующий».