Путь в один конец

      Она не решилась бы так вести себя с Фином или кем-нибудь другим, скорее она умерла бы рядом с ними от стыда. Хотя может быть, дело было в том, что сейчас Блейк не мог разглядывать ее таким же откровенным взглядом, какой он бросал на девушек в лагере, он вообще не мог ее видеть, а вместе с этим уходили на дальний план и ее собственные комплексы по поводу недостатков ее внешности и тела. Она насмешливо дразнила его, целуя то в шею возле уха, то в ключицы, то просто проводила лицом над его кожей так, что бы он мог ощутить ее дыхание и легкие щекочущие движения ее волос. Она приближалась к его губам, замирая в паре миллиметров над ними, их дыхание смешивалось, и когда он в нетерпении тянулся к ее лицу, она со смехом отстранялась, от чего на его лице застывала гримаса, похожая на оскал какого-нибудь хищника и он с каким-то хриплым рыком откидывался обратно на шкуры.       Она видела, что он едва сдерживался, что бы не схватить ее, подмяв под себя, тем самым нарушив ее просьбу. Вместо этого его руки лишь сжимались в кулаки так, что проступали пульсирующие линии вен. Она знала, что завела опасную игру, испытывая его терпения и дразня, провоцируя его на вполне вероятную жесткость и грубость.       Все это продолжалось ровно до тех пор пока он, издав то ли хриплый рык, то ли стон, не схватил ее до боли за запястья и не повалил на себя, а затем моментально перекатившись, навис над ней, вжимая ее своим телом в накиданные на пол шкуры, лишая малейшего шанса на сопротивление. Его рука скользнула ей за голову, до боли сжимая волосы. Фин был нежен, мягок, он постоянно спрашивал хорошо ли ей, не делает ли он ей больно. Блейк же оставлял на ее шее ощутимые следы укусов, болезненно-приятные, он не извинился, когда она зашипела от боли в момент, когда его рука сжала в кулаке ее волосы. Она откинула голову и сильнее впилась пальцами в его спину. Он едва слышно застонал от боли, когда ногти девушки еще глубже впились в его кожу. Она была более чем уверена, что все ее тело на утро будет покрыто синяками от его пальцев и болезненных поцелуев, ей казалось, что так он хочет оставить на ней свою метку. Что ж она сама виновата в том, что довела его до состояния, когда перешагнув черту человек теряет всякий контроль над своими желаниями.       А потом его пальцы неожиданно нежно и почти невесомо касаются ее лба, очерчивают линии ее бровей, осторожно прикрывают ее веки, скользят ниже. Когда он так же мягко касается двумя пальцами ее губ, по телу пробегают мурашки и она судорожно втягивает воздух. Он целует ее пронзительно нежно и мягко, совсем не так, как пару мгновений до этого. Этот контраст пьянит ее не хуже выпивки Монти. Он отстраняется, и девушка открывает глаза, следя за его выражением лица. Его глаза закрыты, будто он боится смутить ее видом своих окрашенных кровью белков. А на лице застыло сосредоточенное и отстраненное выражение, она без труда поняла что он делает сейчас, невесомыми прикосновениями очерчивая ее скулы, подбородок , изгибы шеи и тела. Она знала, что слепые всегда тщательно ощупывают предметы, запоминая их фактуру и форму. Старушка- пациентка доктора Гласс, каждый раз прикасалась своей сморщенной рукой к лицу незнакомого человека, чтобы «узнать как он выглядит». От чего-то мысль, что Блейк пытается представить сейчас ее внешность и тело заставила ее щеки злиться ярким румянцем. Смущение длилось не долго, ровно до того момента, как его губы не коснулись ложбинки между ключиц и девушка не откинула глупые мысли, закрывая глаза и запрокидывая голову, назад подставляя поцелуям Блейка самые нежные и незащищенные области шеи.       К реальности девушку вернула странная капля упавшая ей на щеку, за первой последовала еще одна упавшая ее на веко. Ресницы девушки затрепетали, смахивая досадную помеху. В голове проскользнула мысль, откуда здесь вода, но она так же стремительно исчезла, когда рука парня скользнула под ее майку. Губы парня коснулись ее живота, и девушка вообще перестала, о чем-либо думать, кроме того, что эта чертова майка, должно быть, ему мешает. Теперь настала ее очередь зарываться руками в шкуры, на которых она лежала или в непослушные кудри Беллами. В ушах раздавался ритмичный бой барабанов.       У нее вырвался приглушенный стон, а в следующее мгновение его губы накрыли ее, а его руки скользнули к ремню ее брюк. Один удар сердца и она самозабвенно отдается его поцелую, позволяя его языку проникнуть в ее рот, оставляя странный медный привкус. А затем она резко отстраняется, недоуменно распахивая глаза.       - Все в порядке?       Она цепенеет в ужасе глядя на его лицо, не в силах что-либо ответить. Кровавые ручейки стекали из его глаз, и носа к подбородку. Новая, почти черная капля сорвалась с его подбородка и упала на грудь девушки, оставляя багряную дорожку на бледной коже. Красная кровь на белом, как в сказке про Белоснежку, мелькнуло где-то на краю ее сознания. Блейк пытается ее притянуть, чтобы продолжить с того места, на котором они остановились.       - У тебя кровь, - едва слышно шепчет Гриффин, цпираясь руками ему в грудь в попытке отстаниться.       Блекей хмурится и недовольно кривит рот, когда девушка змеей пытается выскользнуть из его хватки. Да что с ней случилось, он же чувствовал, что еще секунду назад она хотела продолжения не меньше, чем он сам. Она же сама подалась ему на встречу, когда он начал расстёгивать ее брюки. Какая кровь, он не понимал, о чем она вообще бормочет, неужели опять включила свои мозги и пошла на попятную или испугалась. От чего-то Беллами не приходило в голову, что она могла оказаться совсем не опытна в этих делах. Ну уж нет, он так долго ждал этого момента, желал, боясь даже самому себе признаться, что до боли хочет эту упрямую блондинку, что просто не мог позволить ей испортить такой момент. И он еще сильнее вдавил ее своим телом в постель, жадно целуя фарфоровую шею. Он помнил тот день, когда впервые увидел ее у двери шатла, бледную с лихорадочно блестящими глазами, она напомнила ему фарфоровую статуэтку, наподобие той, которая стояла у них дома на Ковчеге. Он нетерпеливо пытался стащить с плеча девушки лямки ее майки. Она по-прежнему сопротивлялась, хоть он и слышал, как тяжело и волнующе она дышит здесь, совсем рядом с его лицом вздымалась и опадала ее грудь. Он судорожное искал внутри себя силы, чтобы не разорвать к чертям эту майку, но вместо этого поцелуям заткнул рот протестующей блондинке. Он не вслушивался в то, что она бормочет ему в губы, упираясь ему в грудь своими маленький кулачками.       Голова кружилась, наверное, от недостатка кислорода. Он по-прежнему чувствовал ее сопротивление, но недостаточно убедительное, чтобы это заставило его остановиться. Он опять занялся ремнем ее брюк, в кромешной темноте, окружавшей его, одной рукой, да еще и с сопротивляющейся девушкой это была очень сложная задача. По его телу прошла волна странного озноба, кожа покрылась испариной. Сердце забилось еще быстрее, казалось, что оно вот-вот вырвется из груди. Мире стал бешено вращаться, будто он попал в центрифугу и парень уже перестал различать где верх, а где низ, он еще сильнее впился пальцами в бедро девушки, так обычно хватаются утопающие за спасательный круг. Он на секунду застыл и уткнулся лбом в ложбинку у нее под ребрами, чтобы совладать с навалившейся на него слабостью, да так и застыл, не в силах пошевелиться, только хрипло и судорожно дыша. В горле что-то забулькало при каждом выдохе и вдохе, а потом теплая, с медным привкусом жидкость хлынула у него изо рта, заливая майку девушки. Его затрясло как при ознобе. Где-то в далеко он слышал женский крик, чувствовал прикосновения чьих-то рук, но больше не понимал где он и что происходит, темнота стремительно уносила его сознание.