Искупление

Счастливые концовки Винчестерам противопоказаны. Дин признался себе в том, что в течение нескольких недель эти слова превратились для него в подобие навязчивого состояния. Чем меньше ждешь, тем меньшее следует разочарование — только на этот раз все было тяжелее, чем обычно. И дело было не только в Касе. Все рушилось, все теряло смысл – мир, Бог, а, главным образом, он сам. Потому что, если кто-то и мог спасти ангела, то это был он, чертов Дин Винчестер, не так ли? Но все же позже, на какое-то мгновение, когда раны Кастиэля начали заживать, когда теплое дыхание сорвалось с его губ, когда Дин, наконец убедился, что ангел, черт побери, жив — в течение того самого момента, Дин позволил себе думать, что его выводы были слишком скоропалительными. Глупый, глупый Винчестер. Пара слов, произнесенных ангелом, и воздух, наполненный облегчением, кажется Дину многим слаще. - Я найду способ искупить свою вину, - на ходу обещает Кас. - Хорошо, - только и всего выдал в ответ Дин. Тот все еще считал себя Богом? Он действительно верил, что сможет притворить в жизнь свои обещания? Дин же плюнул на все это. Плюнул на Чистилище, и на Кроули, и на все подобное этому. Потом, не сейчас. Все это могло подождать, ведь возвращение Кастиэля к жизни было гораздо важнее для него, чем это глупое «руководство по спасению Винчестера для чайников». – Ну, все в свое время. Идем, - Дин, словно не придавал особого значения обещанию Кастиэля, пусть себе верит в свои слова. – Давай убираться отсюда. Идем. - Я серьезно, Дин, - сообщил как обычно нарочито спокойный голос, которому невозможно было не верить. Дин прекрасно расслышал его слова, но не позволял принимать близко к сердцу их значение. Он был в смятении, но, как бы старательно не отгонял от себя мысли о произошедшем, они вновь и вновь возвращались, роясь в его голове и заполоняя рассудок. С пробуждением Кастиэля, Винчестер задал себе новую установку, в попытке привести мысли в порядок: если уж он жив, то, выходит, они с Бобби все исправили. Где, черт побери, носит Сэма? Были ли другие слова, помимо сказанных? Разве это все, что Кас хотел поведать ему? Дин был уверен, что тот осекся на середине, будто раздумывал, нужно ли охотнику знать то, что осталось в тайне. Напряженность читалась на лице Кастиэля, выдавая его с головой. Глаза его блестели, а челюсть подрагивала - все это было невозможно скрывать за привычной маской спокойствия и уравновешенности. Как будто он держал что-то внутри: боль, страх и что-то более материальное. Что-то, что не хотело выливаться наружу. Что-то, что желало лишь получить абсолютный контроль над ним. Кастиэль согнулся, словно получил удар в живот, невероятное выражение муки отразилось на его лице. Дин отдаленно понимал, что происходит, но никак не мог взять это под контроль, он лишь прилип к полу, переводя взгляд то на мучавшегося ангела, то на Бобби. Он ождал услышать крик, мольбы о помощи или приказ убираться подальше, что угодно. Но ничего из этого не происходило. Наоборот, Кастиэль выпрямился, игнорируя настойчивые вопросы Бобби, как будто забыл, что только что испытывал смертельную боль. Голубые глаза ангела торжествующе блеснули, словно лезвие ножа перед нанесением последнего удара. Неведомые силы, которые беспощадно управляли им до этого, вышли из-под контроля, они отражались в холодном и насмешливом взгляде. Власть. Всё подчиняющая себе, бесконтрольная. Попробуйте двинуться, и вам конец. Всё, что осталось от него прежнего, угасло, подобно последней спичке в кромешной тьме. - Вот оно, мое искупление, Дин, - с насмешкой в голосе проговорил Кастиэль, медленной поступью приближаясь к охотнику, чьи зеленые глаза застыли в ожидании следующего действия ангела, находящегося во власти неизвестной твари. Подойдя достаточно близко, Кас, злостно усмехнулся и прикоснулся двумя пальцами ко лбу Дина. В этот самый момент Винчестер навзничь упал на холодный пол залитого кровью помещения. Зло же, заключаемое в теле ангела, безоговорочно и на полных правах вошло в мир.