Чуть больше, чем...

Дождь. Он льет уже много дней. По неизвестной причине Джек Безариус именно сейчас стал приходить к мистеру Баскервилю все чаще. И, если верить Фангу, они все время ездят всего в два места: домой к моему начальнику и … - Жуть! – поежилась я, осторожно заходя на территорию кладбища. И что им нужно в таком мрачном месте? Мне казалось, что Джек приезжает к мистеру Баскервилю, чтобы развлечь друга. И у него это получается намного лучше, чем у меня: в его присутствии начальник часто улыбается и даже смеется. Но как можно развеселиться… на кладбище? Осторожно ступая по растрескавшимся от времени плитками, я дошла до места, где стояли мистер Баскервиль и его друг. При этом Джек держал в руках какой-то медальон. Что это? Музыкальная шкатулка? Я, кажется, слышу отзвуки мелодии. Подгоняемая любопытством, я подошла поближе, спрятавшись за деревом. Теперь я могла разглядеть их лица. Безариус, как бы это ни противоречило его жизнерадостной натуре, был окутан печалью. А мой начальник… Я никогда его таким не видела. Холод. Вот все, что я могла сказать о нем. Его глаза будто остекленели. Его душа будто бы сейчас была не здесь, а где-то еще, оставив лишь ледяную оболочку. К горлу подступил комок, в груди все сжалось. Нет! Так нельзя! Он… он не должен! Едва удерживаясь от того, чтобы выбежать из укрытия, я дождалась, пока Джек развернулся и пошел к выходу. - Передавай девочке привет, - бесцветно бросил он. Мистер Баскервиль… нет, Глен… нет, я… я даже не знаю, как его называть. Он слегка кивнул. И теперь я не удержалась. Не помня себя, я подбежала к нему и обхватила со спины. - Пожалуйста, - прошептала я сквозь слезы, - пожалуйста, не надо так. На вас, - голос предательски дрогнул, - тяжело смотреть. Я почувствовала, как он вздрогнул и в тот же миг развернулся. Боже, что же я сделала?! Он мой начальник! Я… я не могу с ним вот так! Он Глен Баскервиль, глава компании, а я какая-то секретарша. - Шарлота, - повисла тишина. Он всегда был немногословен, а теперь я его еще и в шок повергла. Впрочем, мне и самой было не по себе. Дождь хлестал по лицу, смывая слезы. Мы стояли рядом, не решаясь заглянуть в глаза друг другу. Я краем глаза посмотрела на надгробие, возле которого мы стояли… Лейси… Прогремел гром: начиналась гроза. И в моей душе тоже. Теперь все ясно. Я для него никто. И больше, чем никто, не стану. Ведь всем уже стала она. - Лейси, - тая в глубине сердца надежду, начала я, - она ваша… - Сестра, - сказал он тихо. Сверкнула молния. Но мне показалось, что это ярчайший луч света в моей жизни. - Вы, я вижу, рады, - он улыбнулся, заставив меня слегка покраснеть. Хорошо, что дождь все скрывает. - Знаете, вы на нее очень похожи, - продолжил Глен. – Такая же бойкая и своенравная… Да, не думайте, что я не замечаю. Я почувствовала, как щеки становятся алыми, и хотела уже отвернуться, но вместо этого посмотрела на него: он почти смеялся. - Да, ты очень, очень похожа, - тепло улыбнулся он, наклоняясь. - Мистер Баскервиль, что вы, - пролепетала я, как вдруг ощутила тепло на своих губах. Неужели… - Мое имя Освальд, - сказал он, окончив поцелуй. Дождь хлестал еще сильнее, сверкали молнии, гремел гром. Но для меня в тот момент будто исчез весь мир.