Game over

Знаете, а там, где убивают людей выжить гораздо проще, чем в этих каменных джунглях. Меня уже раза три чуть не обокрали! И это на вокзале-то! Вот что значит больше шести лет дома не была! Зефа недовольно возился в куртке, пока я шла по указанному адресу, ошалело оглядывая родные и одновременно совершенно незнакомые улицы, дома и магазины. Нда, квартирка не айс: на девятом этаже, всего-то одна комната, кухня и ванная смежная с туалетом. И вот за это я убивала людей? Да тут не жил никто лет сто! Пыль сантиметровым слоем возвышается над всем! Да даже я покрылась серой гадостью, пока прошла сквозь квартиру к огромному окну. В итоге, мы с Зефой на пару чихали, кашляли и выгребали из дома пыль и мусор. В процессе познакомилась с соседкой по лестничной клетке: старушка за восемьдесят. Добрая бабулька пригласила к себе на чай, а я не могла отказаться, ибо бабулька божий одуванчик просто, да и не может же эта старушка с таким забавным сиреневым пучком и тапках-зайцах быть серийной убийцей, так ведь? Через пятнадцать минут в гостях я крупно пожалела о своей доброте — кто ж, блядь, знал, что божий одуванчик чай с коньяком как воду пьёт? Я тоже не знала, и пожалела, что она не серийный маньяк-убийца. Поэтому мы с Зефой в четыре утра приползли вернулись домой и прямо в прихожке и уснули — я на сумке, а Зефа на мне. Знаете почему я ненавижу эту жизнь? Да потому, что мои таблетки нельзя мешать с алкоголем! И теперь меня тошнит по-страшному и голова раскалывается! Будто что-то очень медленно стучит по затылку, и это такое неприятное чувство. С чугунной головой встала с пола, потянулась и за десять минут собралась в универ — сказывается привычка одеваться, пока спичка горит. Хотя натягивать вещи с загипсованной рукой малость неудобно. Ну, ничего, две недели осталось. Да, в принципе, можно уже сегодня после универа сходить в больницу и снять гипс. Думаю, ничего страшного не будет. На лестнице снова столкнулась с Анфисой Антиповной — бабкой божим одуваном. Так она, аки молодая козочка, скакала вниз в магазин за продовольствием для блинов. И меня на них пригласила. Что-то мне прям кричит, что блины тоже будут с коньяком. Эх, отвыкла я бухать. До универа добралась в считанные полтора часа. Опоздала на первую пару, ну да мне и не к спеху. Навестила ректора, а там уже с ним пошла в аудиторию. Зефа нервно ёрзал в кармане толстовки, пришлось доставать зверька и нести на руках. Я уже настолько привыкла к нему, что почти не чувствую, когда горностай оборачивается вокруг шеи и спит. — Группа, — ректор спокойно вошёл в аудиторию и пригласил меня, — у меня для вас новость! С этого дня с вами будет обучаться Ярослава. По особым обстоятельствам она не могла присутствовать с начала семестра, но теперь она с вами. Прошу любить и жаловать! — и, по-дружески похлопав меня по спине, ушёл. Заеби-ись. Стою, как дебил, посреди аудитории, а на меня пялится двадцать человек. Пиздец живем! — Итак, Ярослава, — начал лектор, прокашлявшись и явно недовольный, что прервали его лекцию. — Присаживайтесь на любое свободное место и впредь постарайтесь не опаздывать на лекции. — А что с рукой? — спросила девушка с первой парты когда я проходила мимо нее, лопнув пузырь из жвачки. — Сломала. — Усмехнулась я, вспоминая, как я её «сломала». До сих пор в ушах звенеть начинает, когда я вспоминаю об этом. Встряхнув головой, прошла почти в конец и устроилась рядом с явно недалекими девушками — они постоянно щебетали о парнях, косметике, и сексе. Первый курс, что с них взять? Девочки только выбрались из-под родительского крыла, жизни не видели, и сейчас хотят оторваться по-полной. Клубы, наркотики, алкоголь, беспорядочные половые связи. Это всё, о чем сейчас думают такие малолетки, как они. Это психология человека — попробовать запретный плод. За это даже Адаму с Евой пинок под зад дали. Не удивлюсь, если лет через десять встречу их на какой-нибудь особо прибыльной трассе. Все это уже давно вышло из круга моих интересов, потому что мне этого никогда не запрещали. Хочешь бухать? Из вытрезвителя выбираешься сама. Ходишь по клубам? Вернись домой не позже четырех утра. Наркотики? Справляешься с зависимостью сама. Каждую ночь новые парни? Предохраняйся и не принеси нашей семье неожиданное потомство, ибо воспитывать будешь сама. Таковы были правила. И я следовала их исполнению, потому что это было выгодно и мне самой. Сейчас же уже совсем другие интересы: книжку поинтереснее, компьютерную игру позахватывающе, сериальчик подлиннее. Жизнь поспокойнее… Вообще мне предлагали сдать специальный экзамен и быть зачисленной сразу на конец шестого курса, но это было бы слишком сложно, да и столько пришлось бы нагонять самостоятельно, так что я предпочла делать все по порядку, поэтому-то сейчас я, по документам, оканчиваю только первый курс. Как-то так. В общем и целом, лекция довольно интересная, а преподаватель объясняет вполне доступно, слушать его одно удовольствие. Зефира переполз на коленки и грел собой замерзшие ноги в обтягивающих лосинах с космическим принтом. Даже с шерстяной подкладкой было прохладновато. Надо будет ещё новую шапку купить, а то моя совсем не греет… — Ой, Яра, а пошли в столовую, познакомимся получше! — после звонка сказала Анфиса, растягивая звуки и складывая губы трубочкой, чем отвлекла меня от мыслей обустройства своей новой квартиры. Бля-я-я, куда я попала-а? В кунсткамеру, не иначе. Пришлось соглашаться — не могу же я послать одногруппницу в первый же день? И вот сидим мы в столовке, цедим чай, и они явно чего-то ждут. Томные ахи-охи с их стороны подсказали, что таки дождались. И вот тут я услышала то, что слышать бы не хотела: — Это же Романов Ростислав с девушкой. О-ой, он такой лапочка! И как такая, как она смогла захомутать Ростиславочку? — я хмыкнула на её несвязный поток слов. Как же, захомутать. Да влюбился он, как придурок. Да и она милая и добрая. И КМС по боксу, тут уж он не смог отвертеться. Она ему хорошо подходит. Но говорить об этом вслух я не стала, а то боюсь они просто загрызут меня. — Ой, а это Никита Стужев, — и это они явно мне сейчас объясняли. — С девушкой своей! — девушкой? А вот даже мне стало интересно. Закидываюсь таблетками и под удивленными взглядами одногруппниц запиваю это дело чаем, и поворачиваюсь, чтобы убедиться, что таки да, таки мои старые знакомые. И вот вопрос: он что, не мог выбрать любой другой ВУЗ, кроме того, в который собиралась поступать я?! И вот так наблюдать за ними стороны очень смешно! Ибо идут они будто под музыку: медленно, плавно, кивая знакомым. Взгляд надменный, самоуверенный. Явно мой братишка не последний человек в этом универе. Ростюсик бережно обнимает свою Алю за талию и широко улыбается всем, а вот Стужев небрежно закинул руку своей пассии на плечи и идёт, не замечая её. А знаете, что самое смешное? Девка-то его новая рыжая! Или это манечка у него такая? Фетиш, так сказать. Посмеиваясь, поднялась со стула и поправила задравшуюся красную толстовку. — Эй, ты куда? — одна из одногруппниц уцепила меня за здоровую руку. — Поздороваюсь, — недоуменно сказала я, выдергивая, руку. — Да они даже разговаривать с тобой не будут! — горячо начала она. — Даже разговаривать не станут? — удивленно повторила я, на что девушка активно закивала аки китайский болванчик. Зазвездились детки в край. — Все равно схожу, от меня не убудет. — Разговаривать не будут. Да они соловьем запоют! Развернувшись, медленно, неторопливо, пробуя на вкус каждый шаг направилась к столику, за которым сидел Ростюсик с Алей. Стужева за человека я перестала считать в тот самый вечер. Стужев… Так странно снова произносить его фамилию… Каждый шаг отдавался глухим ударом в ушах, а потоки воспоминаний, связанный с этими людьми, бил в голову, оглушая, дезориентируя. И только сейчас я поняла, что вовсе не хочу с ними встречаться, восстанавливать утерянные связи. Я ведь теперь урод. Меня ведь покалечила даже не моя война. И только сейчас заметила, что столовая как-бы разделена на зоны. Там, где мы сидели, было место черни — самых низов, а вот братишка восседал «наверху». Берцы мерно постукивали в такт моим шагам, Зефа перебрался из кармана на плечо, а я все чаще ловила на себе неодобрительные и унижающие взгляды. Нашлись, блядь, цацы. Да я на лицо им быстрее сяду, чем опущу голову! Гордость — это наше все. Хороший понт дороже денег, как любил говорить Ваня… Когда до моего эпичного появления осталось всего-то ничего, Стужев важно поднялся со стула, утаскивая девушку за собой и покинул столовую. Ну и ладно, в мои планы все равно не входило показываться ему так рано. А вот стол братишки не обращал на меня ни малейшего внимания. Они спокойно пили сок и пиздели ни о чем. Ровно до тех пор, пока я в наглую, очень громко скрипя стулом, не уселась перед ними так, что Росс был слева от меня, и вальяжно раскинула руки, что с гипсом было не очень удобно проворачивать. Молчание. Гробовое. Во всей столовой. Насладившись почти гробовой тишиной я насмешливо сказала: — Че-т вы завыебывались. Вот рили, если бы за вами вошёл одинокий мрачный-брутальный красавчик с холодным и безразличным взглядом, и мои одногруппницы запищали бы: « О май гадбл, это же Эдвард Каллен!», я бы не особо то и удивилась, неа. Кажется, у кого-то шок, ибо оба сидят с открытыми ртами. Ростислав жадно всматривался мне в глаза, а потом посмотрел на бусинку в губе, которую я автоматически облизнула, и нервно сглотнул. Такое ощущение, что по мне вообще не скучали! Обидно, блин. Зефа перепрыгивает с плеча на стол и начинает вылизываться, а потом перепрыгивает прямо в руки к Але. Ростик протягивает руку, тыкает пальцем в ногу, потом щипает себя, и, наконец, растерянно смотрит на Алю, которая очень спокойно смотрит на него и автоматически почесывает холку белюсика. — Ебнулись? — неверяще и очень тихо спросил братишка. — Коллективного сумасшествия не бывает, а я её тоже вижу. — И оба так сразу на меня посмотрели, что я в голос просто засмеялась, прижимая гипс к себе. — Эу, а где же: «Ярочка, я так скучал?», — притворно возмутилась я. Даже не представляю, что он сейчас чувствует. — Скажи мне, мразь рыжая, почему нам сообщили, что ты без вести пропала? — злобно спросил закипающий братишка. Ну да, им же давно очень опознавалку на меня прислали, мол так и так: нашли тело, точь-в-точь ваше чадо. Случайно получилось — отдел кадров что-то праздновал и напутал. Только я же письмо отправляла… Не дошло, видимо… — Не кипятись, Электрочайник, так получилось. Пулевое на вылет. Без сознания три дня в поле. Вот меня и похоронили раньше времени, а потом моё тело нашли разведчики, которые территорию проверяли. Да и отдел кадров напортачил, вы вообще не должны были узнать об этом. — Почему не написала, что живая? — заорал он, а потом, спохватившись, что разбираться при людях как-то не очень, схватил меня за руку и вывел из столовой. — Ты хоть представляешь, что мы пережили? — он, не смотря ни на что, крепко-крепко обнял меня, и уткнулся носом в шею, ероша волосы. — У мамы нервный срыв был, второй раз. Она даже к близнецам подходить боялась — вдруг что-то не так сделает, а они как раз болели. — Что… с ними? — ком встал в горле. Я чуть не угробила из-за своей тупости родных братишку и сестренку… Я ужасна… А им всего-то нужна была одна единственная smsска о том, что я живая, что со мной все в порядке, а я, как последняя мразь, думала только о себе. — Родились раньше срока на две недели, а так в общем и целом хорошо. Маленькие рыжие комочки. На нас вообще не похожи. Мама говорит, что даже в детстве мы были очень активные, а они спокойные, и спят хорошо, и проблем с ними нету. — По-доброму улыбнулся он, поднимая моё лицо за подбородок. — Ну, малышка, не реви. Все же хорошо. Сегодня сразу после лекций поедем домой. Все будут очень рады. Тем более, им уже почти пять лет, взрослые стали. — Я думала, ты возненавидишь меня. — Всхлипнула я и полезла в карман за таблетками. Опомнилась только в тот момент, когда баночку отнял брат и принялся изучать состав. — Опять, Романова? — сорвался он на озлобленный крик после продолжительного молчания. — Ты охуела снова на таблетки садиться? Ты, блядь, забыла, как мы тебя с них снимали? Так тогда хоть только антидепрессанты были! А тут, блядь, ещё и обезболивающее! Ты ебу дала? — к нам со спины подошла девушка брата. Аля на руках держала пригревшегося Зефу, а тот млел от почесываний девушки. — Еще, блядь, раз увижу, что принимаешь эту дрянь — не посмотрю, что сестра моя близнец, и выебу! — Знаешь, что, Ростислав! — сложила руки на груди. Я тоже умею выебываться! — Что? — усмехнулся он, копируя мою позу. — А что ты мне, блядь, предлагаешь, а? Когда твой дружок сначала трахает, потом обзывает шлюхой и съебывает? А мне так проще справиться с собой. Зато когда ногу сломала не почувствовала почти. И когда три пули в руку выпустили тоже бодрячком осталась! — Да это же убивает тебя, идитотка! — его, похоже, не особо интересовало, что на нас смотрят. — А че ты мне, блядь, предлагаешь? Рыдать как сука над разбитым сердцем? Нет, я предпочитаю нажраться таблетками! Хотя бы какая-то польза! — Да-а, — издевательски протянул он. — А тот передоз тебя ничему не научил? — А может не передоз, а попытка самоубийства? — логично предложила я, складывая руки на груди. — Суицид? Не, мать, ты не из этих. — Потом братишка глубоко вздохнул, успокаиваясь, и крепко-крепко обнял меня. — Ещё раз так сделаешь — реально выебу! — Брат-изврат! — в притворном ужасе воскликнула я и сделала пару шагов от него. — Латентная мазохистка. — Закатил глаза Ростислав. — Эй, это не честно! Это не обзывательство, а правда! — возмутилась я. — Не, у нормальных людей это обзывательство, так что засчитывается. — И самодовольно ухмыльнулся, а мне на это сказать было нечего, потому… — С тебя еда! — и потопала обратно в столовую, тихо мурлыкая себе под нос. Ростислав, зайдя в столовую и увидев, что я упорно выбираю еду, кивнул, разрешая набирать все, что я хочу. А вот это просто мой Рай. Набрав себе штук шесть булочек со сгущенкой и большую бутыль с соком, засела за их столик. Я просто облизывалась на это хлебобулочное изделие, когда ко мне подсел братишка с Алей. Последняя, скептично оглядев гору сладостей, с сомнением спросила: — А в тебя все это влезет? — Когда кроме овсяной каши ниче не жрешь шесть лет, а вместо воды пьёшь незамерзайку, то вот такая вкуснятина просто просится быть съеденной! — и я с маниакальным блеском в глазах захавала булочку даже не прожевав толком, и тут же зажмурилась от удовольствия — я шесть лет ничего подобного не пробовала! — Запей, — братик протянул мне стакан. — И рассказывай. — Конкретизируй. — Попросила я, раскрывая третью по счёту обёртку. — Что именно с тобой произошло? — Булочка с глухим шлепком упала на стол. Вот кто его просил портить мне аппетит в такой момент? Как вспомню все эти перекареженые от боли и ужаса лица, так аппетит пропал моментально. — С самого начала? — брат кивнул и приготовился внимательно меня слушать. Я выразительно посмотрела на Алю. Она мне, конечно, нравится, но выворачивать душу наизнанку перед ней я не буду. Намек был понят, потому девушка, легко чмокнув Росса в щеку, умчалась на лекцию. — Расскажи, легче станет. — А я не могу! — Воскликнула я, откусывая кусочек от булочки со сгущенкой. Ужас пережитого стал закрадываться в душу, образуя неприятный комок в горле, но я отогнала эти мысли и ответила на немой вопрос брата: — Пакт о неразглашении! Хмурый взгляд брата показал, куда я могу засунуть свой пакт, на что я лишь беспомощно развела руками. — А хоть что-то рассказать можешь, а то ж мы тебя добрых шесть лет не видели, — он забрал мой пакетик с соком и принялся потягивать из трубочки. — Ну, если коротко: снова подсела на таблетки, пробыла в плену около двадцати шести дней, и ушла на гражданку из-за ранения и того, что командир узнал о таблетках. — Я поджала губы, вспоминая не самый приятный инцидент. — Про плен бесполезно спрашивать? — Ага, — я кивнула и улыбнулась — так приятно снова видеть его лицо вживую, а не на фото. — Дождись, пока я напьюсь, а там я сама тебе все расскажу. Лучше про наших расскажи. — Так, ну… — Он призадумался, а потом, утащив у меня из-под носа булочку, начал рассказывать, что было с нашими знакомыми за четыре года моего отсутствия. — Лидия родила. Девочка. С Русланом у неё не срослось — через полгода она начала активно ему изменять. Он подал на развод и отсудил у неё ребёнка. Теперь живёт в трехкомнатной квартире и работает в школе. — Я присвистнула от удивления — ничего себе мексиканские страсти. — Так, потом Эвелина. Ну эта пробьется везде. Отучилась на Юриста-международника, как мама наша, сейчас ведет частную практику, обручена и живёт с Игнатом, можем сходить в гости. — Ну у этой все так, как она планировала ещё в школе. — Дальше — Гордов, который активно обучает зелёных новобранцев и очень тяжело переживал твою «смерть», из запоя длиной в месяц вытаскивали его всей ротой. Этот тоже не жалуется. — Кто идиот? Правильно, Ваня идиот! — Хмм… О, во, Близнецы Боевы, ты знала, что они геи и спят друг с другом? — Я только кивнула, и добавила, что Паша в их парочке актив. — Нихуя себе… Ну, в общем, не столь важно, они живут вместе где-то в Коста-Рике, звонят нам стабильно раз в месяц и на жизнь не жалуются. А теперь займемся моим любимым делом! — воодушевлённо и с намеком произнёс он, на что я лишь удивлённо приподнята бровь. — Будем пидарасить твоего бывшего! — И я расплылась в довольной улыбке. Приятно через столько лет снова услышать знакомый и такой родной голос брата. — После твоего отлета, я не видел его… Четыре?.. Да, четыре месяца, и какого ж было моё удивление, когда я увидел его на линейке на Первое сентября в том ВУЗ`е, куда хотели поступать мы, с довольно рожей и с какой-то рыжей девицей в обнимку. Естественно, я сорвался с места и хотел начистить ему ебало за тебя, но он и тут меня удивил — смог поставить блок на паре ударов. Но до меня ему, естественно, далеко, потому что на мне ездил Гордов и весь твой мини отряд и учил правильно людей избивать, так что в течение двух минут он лежал мордой в земле и нюхал пыль. — Я прям даже прониклась уважением к Россу. — Да, как оказалось, те четыре месяца он занимался с Гордовым. Угу. Мы с ним, конечно, поговорили и все выяснили, но все равно между нами осталась прохлада. Мы больше не лучшие друзья. Я все ещё не могу простить ему тебя. — Я так отвыкла от долгой человеческой речи… — Удивлённо произнесла я. — У нас все кратко и емко. Кстати, — я поспешила перевести тему, — мне надо сегодня в больницу, подбросишь? — Ростислав кивнул и даже согласился проводить меня до моей аудитории. Где-то в середине лекции, у меня сильно-сильно зачесалась рука под гипсом, поэтому пришлось срочно отпрашиваться и выходить с линейкой. — Ненавижу эту жизнь… — бурчала я, преодолевая расстояние от двери кабинета до туалета, при этом быстро двигая рукой с линейкой под гипсом. — Да чтоб икалось этому доктору. Надо ж было так загипсовать… — Но это было как с комариным укусом — чем сильнее чешешь, тем сильнее чешется. Ну и конечно же, я заблудилась! Тут такой лабиринт, что после всего лишь пары поворотов, мне стало казаться, что вот-вот из-за угла выпрыгнет минотавр. И выпрыгнул. Только она была немного рыжая и глуповатая. Просто это во взгляде видно. — Ой, бля, смотри куда копыта ставишь! — раздраженно буркнула я, когда она таки врезалась в меня, чуть не снеся с ног. — О! — немногословно вздохнула я, когда узнала в этой крашеной рыжей девушку Стужева. Очень забавный план сам-собой закрался в голову и пустил там свои гаденькие корни. Сняв с безымянного пальца памятное кольцо, я протянула его девушке со словами: — Отдай Стужеву и передай кое-что. — Этот «кое-что» я прошептала ей на ухо и подтолкнула в нужную сторону, пока девушка не очухалась и не начала задавать вопросы, а сама направилась снова блуждать по коридорам. Тихий писк из особо тёмного коридора привлек моё внимание, поэтому я, не долго думая, завернула туда и стала свидетелем обычного рэкета. — Слушай, куколка, — девушка, волосы которой были забавно красного цвета, вела себя как последнее быдло, держа за грудки вполне себе миленькую, но какую-то мутную блондинку. — Или ты мне сейчас все рассказываешь, или я тебя мордой в эту стену вобью! — Ну, это тоже своего рода рэкет, только информационный. Чтобы не мешать столь забавному представлению, я привалилась боком к стене и стала с улыбкой наблюдать, как она запугивает девушку. — Ник, да ударь ты её уже! — воскликнула девушка которую я до этого момента не заметила. Тоже чудная — волосы окрашены в белый цвет. — Рин, не лезь, не забывай, быдло тут я! — усмехнулась она и ответила девушке лёгкую пощечину. — Сильнее бей, — посоветовала я. И не знаю, кто больше испугался: блондинка, которую посоветовали посильнее избить, или девушки, которых за неправомерное поведение могут выпереть из универа. — А лучше исполни угрозу про стену, а то нехорошо как-то: пообещала и не выполнила. Она кивнула и, схватив девушку за желтоватые волосы ударила лицом о стену. Неприятно хрустнул красивый носик, а по шершавой зеленой стене поползли дорожки свежей крови, после вида которой голова взорвалась калейдоскопом воспоминаний, в котором я проворачиваю охотничий нож во лбу какой-то женщины, которая плачет и просит остановиться… Встряхиваю голову и случайно задеваю виском стену. Это отрезвляет и возвращает в реальность, где девчонка, закрывая нос и поливая слезами все вокруг рассказывает о источнике сплетен о девушках. — Итак, — Ника, на сколько я поняла, вытерла влажными салфетками руки и протянула одну из них мне, — Я Вероника, а это Арина. — Ярослава, — я протянула здоровую руку, — что за избиение невинных? — Невинных? — усмехнулась Арина. — Да эта мразь пускала о нас слухи. Нет, мы не отрицаем, что я шлюха, а Ника — уголовница, но это сугубо между нами. А слухи, что мы перетрахали половину универа… Ну сама посуди, что неприятно услышать такое со стороны! — Шлюха и уголовница? — усмехнулась я. — Моя компания! Теперь усмехались уже девушки. — Какой курс? Я тебя в универе не видела. — Ника встала с одной стороны, когда Арина подхватила за руку с другой. — Первый курс, криминалистика. — О, это наше! — и меня утащили… Куда-то… Как оказалась, на лекцию, где мы сели втроём за пустующую парту. Нда, эти девушки до гроба меня доведут. Если и не до гроба, то до психушки однозначно! — Никит, — она осторожно коснулась его плеча, словно боясь напугать. — Что? — он прервал разговор с одногруппниками и нехотя повернулся к девушке, которую, возможно, выбрал только из-за цвета волос, и то они были крашенными. Подделка. — Тебе тут просили передать. — Она потрясла сжатым кулаком, и он вытянул руку, желая поскорее избавиться от неё. В раскрытую ладонь упало тоненькое колечко, которое он подарил ей на её день Рождения. — «Привет с того света, мразь.» — В точности процитировала она слова рыжей девушки, которая выловила её в коридоре и просила передать это странное кольцо её парню. — Кто она такая, Никит? — Но он уже не слушал её. Голубоглазый тупо рассматривал кольцо, которое делали его рыжей девушке на заказ. Второго такого быть не может. — Привет с того света… — тупо повторил он, и, сжав кольцо, развернулся, буквально расталкивая людей на своём пути, отправился на поиски человека, который точно знал ответы на его вопросы. Точнее на один, но самый важный.