Про детишек

Сейчас всё, кажется, было и не так плохо, как обычно… За последнее задание мы с Хайне получили достаточно денег, хотя, конечно, пришлось попотеть чуть ли не до потери пульса, и теперь мы шли в кафе Бон Вояж к Кири в надежде нормально поесть хоть раз в две недели. Хотя белобрысый, наверно, попутно питается человечиной, когда возможность есть… Сегодня он был, как всегда, мрачно задумчив и по обыкновению немногословен. Нет, я знал, конечно, что он постоянно где-то в своих мыслях, как говорится, не от мира сего, но он довольно редко трудится их озвучивать. Он спокойно спросил, смотря перед собой на тротуар: - Бадоу, как думаешь, иметь детей – это здорово? - Чего?.. - от такой заявы я чуть не выронил сигарету, которую держал во рту. - Что слышал. - К чему ты вообще спросил? - Задумался над этим. - Стой… Ты что, хочешь иметь детей? – я улавливал суть разговора, всё ещё пребывая в некоем ступоре. - Нет, болван, - он покосился на меня, - Я не могу в принципе иметь детей. Да и не с нашими условиями. - Из-за боязни женщин что ли? - Нет, - он снова смотрел перед собой, мы проходили мимо разных людей по тротуару, - Генно-модифицированные существа вроде меня не могут иметь потомства. Такие, как я, не размножаются и могут быть воспроизведены только посредством деятельности учёных… - хмуро сказал он, вспомнив, очевидно, о той женщине, что всем заведовала в Подполье, - Поэтому я и спросил. Здорово, наверно, когда есть дети? Как это вообще? – он мельком посмотрел мне в глаза. - Нашёл, кого спросить, тоже мне… - удивлённо усмехнулся я, не ждав от него чего-то вроде этого. – Спроси лучше какую-нибудь мамашу, что ли, мне откуда знать, каково это? Андед пожал плечами, снова смотря перед собой с видом глубокой задумчивости. Потом он всё-таки продолжил свои размышления: - Вообще, главная функция любого живого организма – размножение, продолжение рода, - он хмыкнул, - Нас обделили и по этой части, мало того, что создали каких-то монстров… - я хотел возразить, что далеко не все из них монстры, но промолчал. – Эти люди – вот посмотри хотя бы на них, - альбинос кивнул в сторону, очевидно, матери и дочери, которые стояли у прилавка булочной. Девочка дёргала маму за рукав, указывая пальцем на какую-то сдобную булку с присыпкой. Та, в свою очередь, раскрывала кошелёк, и покупала своей дочери желаемый предмет. Девочка радостно ела сладость, поощряемая улыбками матери. – Посмотри, они ведь любят друг друга. Она старается угодить своей дочери, не иначе как потому, что ценит её и хочет, чтобы ей было приятно, так ведь, – вообще, это должен был быть, по всей логике, вопрос, но Раммштайнер, скорее, просто утвердил этот факт для самого себя. – Как это – вот так ценить кого-то, постоянно о нём заботиться и пытаться сделать его счастливым? Это и значит иметь детей? – он посмотрел на небо, которое не очень то любил. Казалось, он говорит это не мне, а уже давно вновь ушёл в размышления и говорит сам с собой, пытаясь докопаться до истины. Я его не прерывал – не таким частым было событие его откровения. – И родитель рад, когда рад его ребёнок. Это и есть их связь, родителей и детей? Думается мне, что это и есть та самая любовь, о которой все говорят, - он снова опустил взгляд на тротуар, смотря на него невидящим взглядом, - И люди, у которых есть дети, проводят значительную часть жизни, постоянно заботясь о них и воспитывая их такими, каким хотят видеть их в будущем. Не все, конечно, но думаю, что «хорошие» делают именно так. Повисла небольшая пауза. Затем андед, будто очнувшись, пробежался по мне быстрым взглядом: - Сам что об этом думаешь? - О детях? – я сделал очередную затяжку. на горизонте послышался звон колокольчиков в кафе Кири. – Не знаю точно, у меня-то их тоже нет. Но у меня был старший брат когда-то… Но это был именно брат, хоть он и заменял мне всю семью. Я не видел в нём отцовской любви или ещё чего-то подобного – нет, - я, уже тоже задумчиво, рассматривал прилавки. – Я знал в нём опору, наверно… Хотя он в какой-то степени тоже старался меня воспитать. Говорил, чтобы я не начинал курить, - белобрысый усмехнулся, покосившись на меня, - Хотя я его совсем не понимал. И сейчас мало понимаю его философские речи, - хмыкнул я, держа в пальцах наполовину стлевший бычок. – Но как по мне – может, это и здорово. Вести нормальную почти беззаботную жизнь, гулять по воскресеньям с детьми в парке, а по субботам вместе смотреть мультики по телику. В будние дни водить их в школу, наверное… Показывать, что верно, а что нет… Может, это и не так плохо. Хотя… родители больше половины своей жизни уделяют именно детям, если уж на то пошло. - Наверно, - Хайне толкнул дверь, откликнувшуюся звоном колокольчика. Я скользнул в помещение за ним. Уселись за столик, заказали немного еды… Он не перестаёт меня удивлять. Никогда не знаешь, о чём он думает, этот андед. А думает он о чём-то постоянно. И сейчас он тоже думает. До сих пор о детишках или же уже о чём-то вроде пробирок и Подполья? О еде? О жизни? Никогда нельзя с уверенностью об этом сказать. Да какая там уверенность – и догадываться смысла нет. Но иногда он всё-таки и делится со мной кусками своих мыслей. И я до сих пор их пожираю, стараясь узнать его хоть немного глубже. Пусть они и странные, эти его мысли.