Я слышу тебя

11 сентября 2012 года Благодарю водителя и протягиваю сложенную втрое двадцати долларовую купюру. Мужчина кивает, и я открываю дверцу машины, когда в лицо ударяет прохладный воздух вечернего Лондона. Хмурюсь, удерживая пальцами улетающий прочь шифоновый платок. Захлопнув дверцу, такси тут же улетает по пустой дороге спального района, а рев двигателя отбивается о небольшие окна пятиэтажного дома. Поднимаю голову, оглядывая моё новое жилище. Я бы не прочь пожить в частном доме, который предлогал мне отец, но все же я сделала правильный и логический выбор в сторону небольшой трехкомнатной квартиры на третьем этаже. Проще и удобней. Ликуя от восторга и чуть ли не начиная восхищаться жизнью в одиночестве — само собой отъезд от родителей, — я подхватила небольшую дорожную сумку и поднялась к дому. Не могло не радовать меня и то, что это совершенно новый уголок. Мне не потребуется свободное время истрачивать на косметический ремонт, пытаясь понять, что и где здесь водилось. Да и благодаря вновь-таки отцу, мебель присутствует, пусть и не полным составом. Вот она. Кручу на указательном пальце пару ключей и подхожу к деревянной двери. Два поворота в замочной скважине, и я опускаю металлическую ручку, открывая дверь. До сих пор ощущается запах растворителя для краски и новых пластиковых окон. Делаю первых шаг в квартиру, закрывая за собой дверь. Впечатления от увиденного немного в смятении, но я пытаюсь не терять настрой полюбоваться своим новым домом. Он не выглядел пустым, мебели для начала было достаточно, но что-то постоянно навевало пустоту и одиночество. Должно быть, так чувствуется взрослая жизнь. Я прошлась вдоль гостиной, убирая полиэтиленовые пакеты с дивана и небольшого шкафа, стоящего в углу. Отодвинула тонкий белоснежный тюль в сторону, открывая окно, чтобы впустить прохладный и свежий воздух. Лёгкие сразу же возгораются пламенем, когда прохлада проникает в них после теплого помещения, и отхожу подальше в квартиру. Кухня следовала следующей. Я уже собиралась пробраться к ней, но тут же, на углу комнаты, ногой зацепилась за провод. Удерживаясь рукой о дверной косяк, чтобы не упасть, опускаюсь на колени. Тонкий прозрачный провод был припрятан белым полотном. Схватив за край ткани, я потянула её вниз, и перед глазами увидела старый стационарный телефон. Он был изрядно потрепан: на кнопках стертые цифры, проводок-спираль еле удерживался между прибором и телефонной трубкой, край аппарата был разбитый, вовлекая трещину вдоль кнопок. Я хмыкнула и тут же подняла трубку, прислоняя её к уху. Как и предполагалось, я услышала тишину. То есть ничего. Вернув на место трубку, я взяла провод от телефона между указательным и средним пальцем, следуя в противоположную сторону. К моему удивлению, он закончился жалким обрезком. Он явно был стар и сломан. — Старьё, — прошептала я, поднимаяясь с пола. Отбросив проводок, я набросила белое полотно обратно, обещая себе, что завтра обязательно выброшу его в мусор. Сама же я, уставшая от длительной поездки в Лондон, сбросила с себя связанный кардиган и продолжила исследовать территорию дальше. Зайдя в спальню, которая отличалась от всей остальной квартиры более спокойной расцветкой, я открыла окно и обессиленно упала на мягкую и удобную кровать. Стоило мне ненадолго прикрыть глаза, чтобы ощутить наслаждение покоя и удовольствия от отдыха, я медленно погрузилась в крепкий сон.

***

Когда я все так же уставше открыла глаза, тьма окутала комнату. Лишь слабый и еле доносящийся с улицы жёлтый свет фонаря освечивал угол спальни, падая прямым лучом на потолок. Я растянулась на всей кровати, ощущая ноющую боль в шее. Скорее всего, от моей глупости она будет болеть ещё несколько дней. Медленно поднимаюсь с кровати, усаживаясь на её краю, и снимаю ботинки. Уснуть в одежде в день новоселия было бы вполне обычно для меня. Что же, как только я справилась с обувью, я попыталась подумать над тем, что стоит сделать следующим. Пока мой разум отходил от спокойного сна, я проверяла сообщения в социальной сети и уведомления в твиттере. Ответив на сообщение мамы о первом дне на новом месте, я подошла к окну и посмотрела на спокойную улицу. Моя радость граничила с удовольствием от тишины. Окна спальни выходили на парк с уже пожелтевшими листьями на деревьях. И тишину, наслаждение от которой я испытывала каждой клеточкой моего уставшего тела, прорезал звучащая трель. Я не сразу поняла, что звук доносится из моей квартиры. В конце концов, я уже думала собраться написать письмо с жалобой риелтору, у которого отец купил эту квартиру, за недобросовестное отношение к жителям. Стены, казалось, слишком тонкие. Но звон продолжал гудеть где-то недалеко. Я думала, что спустя некоторое время он перестанет тревожить спокойствие, но я ошибалась. Пытаясь высматривать в темноте мебель, чтобы вдруг не упасть, я босяком прошмыгнула в коридор, а там последовала за звоном. Он исходил из гостиной, и мало того, из того самого сломанного старого телефона. Включив небольшой торшер около книжного шкафа, я посмотрела на белую простынь, скрывающую прибор. Сердце, как мне показалось, остановилось в груди и упало в самые пятки. Я вновь сбросила простынку и дотянулась пальцами до проводка — он обрывался. Звонок продолжал исходить, а я так же стояла. Возможно, — всего лишь на секунду, но все же, — мне подумалось, что это моё воображение. И как только моя рука дрогнула над трубкой, касаясь старого пластика, все прекратилось. Наступила безмолвная тишина, и мне стало невероятно легче. Через секунд десять телефон вновь начал звонить. Я уже не сомневалась в том, что он настоящий. Я практически видела дрожание, которое излучалось от телефонного аппарата. Рука медленно опустилась на трубку, а уже на пятом протяжном звонке я подняла её, прислоняя к уху. — Мэриэн, — шепчет голос, и вдоль моего позвоночника пробегает ледяной холод. Мне казалось, что я на самом деле схожу с ума. — Мэриэн, — вновь он проговаривает с необычайной четкостью. — Ты слышишь меня, Мэриэн? В моём горле пересохло, и я почувствовала наростающую тошноту. — Я слышу тебя, — дрожащий голосом отвечаю своему собеседнику.