Грозы

Темный Ас давно сжег мосты за своей спиной. Хорошо горит бездымный костер кристаллического огня… Хорошо смотрятся в нем вместо дров тела бывших товарищей. Он уже и не помнит их лиц. Но знает точно: здесь, в отблесках алых кристаллов, в вечных сонных сумерках, в блеске глаз юной королевы, – ему гораздо комфортней. Особенно в блеске ее глаз. Юная госпожа, совсем юная, тело хрупкое, девичье, слабое, но в глазах – едва ли не старость. Она чересчур горяча порой, но она и хитра, и жестока, и мстительна. Она больше не ребенок. А была ли им хотя бы пять лет? Он восхищается ей; благоговеет перед нею. И ему действительно нравится ее защищать. Когда все вокруг рушится, когда Циклонис, едва осознавая, что происходит, лежит на полу, он не может поступить иначе, видя, что вот-вот на его королеву обрушится металлическая смерть. Решение принимается за долю секунды, а порой ему кажется – и вовсе принято за него еще давно. Какая разница, что будет с ним? Тяжелый обломок падает чересчур быстро, в ушах у Циклонис звенит, в глазах двоится… Посох с кристаллом слишком далеко. Она даже не успевает понять, что, возможно, настал момент ее смерти – бесславной, позорной, от руки каких-то… каких-то детей. Она будет просто раздавлена к чертям – проклятым куском металла. – Госпожа! – Темный Ас, бросившись к ней, закрывает госпожу собой от верной гибели. Из страха ли? Да? Или нет? Циклонис закрыла глаза, чтобы не видеть, не бояться, и Темный Ас видит ее дрожащие веки. Но глаза сухие. Она не боится смерти – она насмехается над ней. В свои четырнадцать, черт побери. И снова это странное чувство всколыхивается в душе Аса, наполняя болезненным удовольствием его напряженное тело до кончиков пальцев за пару мгновений до того, как острая боль пронизывает спину и вышвыривает его из сознания. Он лишь успевает упереться локтями в пол, чтобы не придавить ее еще и своим телом… Да что эти дети понимают в преданности? Да что они понимают в людях? В любви? В себя Темный Ас приходит в циклонианском госпитале – впервые за много лет находится в нем, едва догадываясь по белизне гладких стен, что это и есть госпиталь. Смутно различает в паре шагов плащ привычного цвета грозового неба, приподнимается на локтях… Спину пронизывает острая боль, и он со стоном, со вспыхнувшей злобой на себя падает обратно на подушки. Но Циклонис оборачивается на звук. Она хмурится. Он разочаровал ее? – Лежи смирно. Только попробуй выйти отсюда раньше рассвета – и ты узнаешь, что такое боль. Я обещаю тебе, Темный Ас, – глухо роняет Циклонис. Она уходит, не сказав больше ни слова, даже не обернувшись. Разве что ему мерещится, что тени под ее глазами стали ярче, а голос дрогнул на его имени. Потом он думает об этом. Даже мечтает, не успевая вовремя себя одернуть – лишь надеясь, что в арсенале госпожи нет телепатического кристалла. Думает долго, занимая мыслями и мечтами то время, на которое, несмотря на все его упрямые, самоуверенные заверения, что все отлично, доктора оставляют его в госпитале Циклонии – конечно, пребывая в страхе перед госпожой. Спина Аса туго перебинтована и при резких движениях отдается новой и новой болью. Доспехи сложены на стуле в дальнем углу палаты, рядом с ним стоит его меч… Ничего. К утру все заживет. Как раньше. Но раньше ведь он всегда приходил в себя и сам?.. Слабо улыбаясь, мужчина осторожно опускается на бок и прикрывает глаза. На его губах замирает так ему не свойственная мечтательная улыбка, готовая исчезнуть, если кто-то нарушит его краткий покой. Когда-нибудь он даже скажет ей свое прежнее имя. Наверное. Он дождется, когда ей исполнится семнадцать. Циклонис же тихо выходит из госпиталя. Ей отдают честь насмерть перепуганные когти, ненароком попавшиеся на глаза. Вытягиваются по струнке, дрожа всем телом. Они ее боятся, и это правильно. Одно движение ее руки – и человек рассыпается в кристаллическую пыль. Они все об этом знают. Эта мысль греет ее, но уголки губ даже не вздрагивают. Она думает о Темном Асе. Глупая маленькая девочка, лишенная детства. Глупая маленькая девочка, впервые влюбленная в кого-то – ее избранник вдвое старше ее. Глупая, глупая, глупая, ведь сама точно знает: нет у этого чувства пути вперед. Наверняка Темный Ас догадывается, что именно всякий раз так легко поднимает его на ноги. Догадывается – но не осмеливается поверить. Где это видано, чтобы госпожа лично исцеляла своего слугу? Самого верного, самого преданного, названного гордым именем союзника, управляющего от ее имени всей армией когтей, но – слугу? Да только кто сравнится с ним, если юная королева погибнет? Кто посмеет поднять на него меч или натянуть лук? Но пока он рядом – она не погибнет. Она обещает самой себе: наоборот – тоже. Циклонис тихо смеется, упираясь лбом в стену одного из бесконечных переходов замка. Смеется над собой. Маленькая дурочка, разве он станет любить тебя? Ты слишком юна для него… Да и он тоже боится: она видела это в его глазах. Ее власть над кристаллами слишком страшна для всех вокруг. Даже для него. Она достает из кармана фиолетовый кристалл – обычный источник энергии для всей техники Циклонии. Отзываясь на внутреннюю энергию, он вибрирует в ее руке и слабо мерцает, как светлячок, которых нет и никогда не было на этой терре. Красиво, сильно, властно… Но сейчас она ненавидит эту силу. Циклонис шипит, стискивая кристалл в кулаке. Острые грани впиваются в кожу, кристалл слабо искрит. Конечно, она слаба физически. Но даже Темный Ас не раздавит кристалл голыми руками… Снова он. Хватит! – Хватит! – сипло кричит она вслух и изо всех сил сжимает камень в ладони, неосознанно закачивая в него еще больше энергии; глаза ее широко распахиваются, зрачок суживается, напоминая кошачий. Пульсация кристалла все чаще и сильнее, свет внутри него все ярче… Как мыльный пузырь, он переполняется энергией, искрит, и – в одно мгновение лопается со стеклянным звоном, разлетаясь на куски. Лопается – а вместе с ним и половина светильников под потолком. Циклонис выдыхает, чувствуя, что по щеке скатывается одинокая слеза. Королева раскрывает свою изрезанную ладонь, роняя два крупных осколка, и слабо выдыхает на нее теплый воздух. И мерцающие на коже осколки-пылинки затягивают сочащиеся кровью ранки. – Госпожа, с вами все в порядке? – привлеченный шумом, из бокового коридора выскакивает статный коготь. Циклонис быстро сжимает раненую руку в кулак, другой ведя над полом, собирая еще не погасшие осколки в кучку. – Пошел вон! – не будь ее кожа всегда так бледна, она бы покраснела. Но она не поднимает головы – нельзя, чтобы кто-то видел ее слезы. – Да, госпожа! – он склоняется в подобострастном поклоне и пятится до поворота, не разгибаясь. А госпожа Циклонис раздраженно швыряет потухшие обломки кристаллов на пол и быстро уходит в свои покои. До рассвета у нее еще есть пара часов. И ей еще нужно успеть отдохнуть. От всего.