Один поцелуй... И всё пойдёт иначе

Он делает шаг назад, и она облегчённо опускает глаза, почти оттаяв, от сковавшего её страха. И в эту самую секунду. В эту! Самую! Его губы крепко прижимаются к её плотно сжатым губам. Она не верит, но самое страшное он не верит. Этого быть не может. Так быть не может. Она - Кхуши. Он - Арнав. Они не просто не должны, они права не имеют. Она упирается руками в его грудь, она не вырывается, не умеет, никогда не знала, что нужно будет учиться.. - Арнав!! - Тяжело дыша, еле переводя дух она поднимается в постели. Холодно, липко... Паэль крепко спит, и слава богу, е стоило бы ей этого слышать... Уже две недели Лаванья и Арнав официально жених и невеста. Две недели мучений, две недели постоянных взглядов. Она пыталась уйти из этого дома. Она пыталась дать Лаванье понять, что всё, сделала всё что могла, но увы... Вернуться в этот дом - как новое испытание Вернуться в этот дом в поисках обручального кольца, что одел на палец нелюбимый... Вернуться в его комнату! Она ушла, он просил слишком многого, извинений! И как всегда за то, чего она не делала! Просто так, из злобы, из принципа, из упрямства. Просил её держаться за уши и извиняться. И она уже ушла. Уже стояла на пороге, но тётушка... Устыдила... Заставила вспомнить! Она в ответе теперь перед всеми. В ответе перед родителями, тётушкой, Шьямом, даже перед Паэль. И вот снова на пороге комнаты, а он зол. Ещё не видит её, но уже зол. Глаза его поднимаются, и он видит свою победу. Её растерянный взгляд, искры слёз в глазах. Она повержена, а на его губах улыбка. - Что случилось? Зачем ты пришла? - Чего вы хотите? - Ты сама знаешь. Проси прощения! - Извините... - Нет нет. За уши возьмись! Он улыбается победно, улыбается с полными восхищения глазами, когда видит её руку тянущуюся к уху. - Извините... Сколько раз я должна извиниться? - её и без того огромные глаза, от горя и унижения ещё больше. И слёз слишком много, чтобы держаться, они крупными каплями падают на её согнутую в локте руку. А он уже не раз тому, что видит. Не раз, что затеял игру, и его победное, гордое выражение, почти сменяет ужас увиденного. - Извините... Извините, Извините... Тоненький, прерывающийся рыданиями голосок, и вторая рука тянется к уху. Он не может больше смотреть. Срывается с места и перехватывает её тоненькое запястье. - Кхуши! - Он что-то шепчет, слегка качает головой... Берёт со стола кольцо и протягивает ей, кладёт в её ладонь, сжатую, испуганно. И чуть не в ту же секунду она вырывает руку, отходит в страхе и не желая касаться и руки его, принимается надевать на палец кольцо. Шьям был не прав, оно не свободно, оно мало или как раз. Но онемевшей, дрожащей руке не удаётся надеть его и до одной фаланги. И Арнав делает это. Легко, словно так и нужно, со спокойным лицом , он берёт её руку и принимается одевать на нужный палец, нужное кольцо... Она замирает. Память. Услужливая, глупая, подсовывает самое нужное. И тот самый поцелуй щекочет губы, как фантомная боль отнятую руку. Он - её фантомная боль! Резко, будто от электрического тока, она вырывает руку, и не думая восклицает: - Вы не можете одеть это кольцо на мой палец! Это моё обручальное кольцо! Он замирает не зная что делать, что говорить, и металлический ободок падает из его рук на ковёр. Они стоят напротив, и молча сверлят друг друга пытливыми взглядами. Её телефон... он отвлекает. Тётя. По поводу злосчастного кольца. - Да, нашла... - Кхуши! - Голос Арнава, впервые, кажется за целую вечность. - Да тётя... - Кхуши! - Он вырывает из рук телефон. - Я с тобой разговаривал! - Я не понимаю о чём вы говорите! - Что ж ты сделала... - Обречённый, снова, как тогда у бассейна, слишком откровенный голос. Он из самого сердца говорит. Не думая. Не понимая. И ей страшно от его искренности... - Я не понимаю о чём вы говорите! - Снова как заклинание-отговорку одно и то же... - Что же ты наделала? Ты обручилась. Почему ты мне не сказала? Как же так... Почему ты никому не сказала? - Он зол, он на грани. Он сжимает её телефон в руке, и кажется вот вот раздавит... - Какое вам до этого дело? - Какое мне до этого дело? Мне не всё равно, потому что я... Он хватает её плечи, притягивает к себе в попытке заглянуть в глаза. Ей страшно. Ему страшно. Они злы друг на друга. Ещё никогда он не был так зол. И телефон летит на пол, всё же проиграв в этой игре... Он смотрит на неё. Пристально, долго, слишком долго. Его гнев и его любовь. Это она. Когда не любят - не ревнуют. И тысячи вопросов. Любит ли она жениха? Назло обручилась или так и должно было случиться... До или после поцелуя... Поцелуй... Воспоминание будто током бьёт, давая губам возможность вспомнить что это! Как это? Какого это, чуть ли не впервые целовать губы любимые... Он не сдастся, он покажет этой дурочке где её место... И возле кого... Он приближается слишком быстро на этот раз. Ожидаемо и слишком быстро. Она не сопротивляется и не вырывается, просто опускает руки, которые ещё секунду назад были крепко стиснуты его руками, а теперь она этого и не чувствует, помет от того, что растворилась в этом, может от того, что руки стали куда нежнее и бережнее... Кнут и пряник. Он издевается, мучит. Играет. Иначе не назвать. Но если это не может длиться вечно, то зачем и кому оно нужно? Они снова стоят, и единственное, что отвлекает его, это кольцо, на которое он наступил. Он чувствует его под ногой. Он вспоминает... - Ты не станешь его женой... - А чьей же тогда женой мне становиться? Он такого не ожидал. Он резко наклоняется, берёт кольцо, бесцеремонно, почти до крови царапая палец одевает его на мизинец, и выпроваживает Кхуши из комнаты, а потом тяжело наваливается на дверь, чувствуя себя полным идиотом. Наполовину счастливый от пережитого только что. наполовину несчастный по той же причине...