Появившаяся с мглы

Еда давно остыла, к ней никто так и не притрагивался. Все сидели тихо, играя в неловкую молчанку. Софи наблюдала, как девушка медленно отпивала горячий отвар со свежесобранных трав. Выглядела она хуже некуда: синяки под глазами расползлись по скулам, словно чернильные пятна на мокрой бумаге; губы бледные с легким синим оттенком. Сама же гостья была бледная, словно смерть. Майкл подумал, что трупы, наверное, сначала выглядят более живыми. Это было ужасно, но никто не мог отвести взгляд от синяков и порезов. Сама же девушка ни разу не подняла глаза, все всматриваясь вглубь чашки. Ее смущала ситуация, и она ужасно не хотела, чтобы на нее вот так таращились, но ссориться попросту не было сил. Первой заговорила Софи, так как больше не могла находиться в удручающей тишине, от которой в ушах начало звенеть. Кроме того, ее распирал интерес, и поток вопросов вырвался из шамкающего рта, заставив всех поежиться от удивления. Изумилась даже сама Софи. - Как тебя зовут, дитя? - начала она тихо, ненавязчиво, ноне успела остановить себя. - Что с тобой стряслось? Да как же так можно с людьми обращаться! Или какой зверь на тебя напал? Не бойся, можешь рассказать мне все. Девушка замерла, как будто не могла никак припомнить собственного имени. Ответ прозвучал хрипло и совсем неуверенно. - Аврора. - Аврора… - эхом повторил Хаул. Софи и забыла, что он тоже здесь, ведь чародей себя так тихо никогда не вел. Наверное, он еще не оправился от того провала с ее ранами. - Очень красивое имя, - Софи мило улыбнулась, питаясь отвлечь девушку от Хаула. Незачем ей думать, что она попала в дом недоразвитого маньяка-социопата, который и двух слов слепить не может. - Скажи, - бабуля легко коснулась ее руки, пытаясь не задеть раны, - что с тобой случилось? Аврора посмотрела ей прямо в глаза взглядом, полным боли, ужаса и трепещущей злости. Все ее тело напряглось, лицо приобрело серо-зеленый оттенок, а фиолетовая краска под глазами приобрела черноватый оттенок. Глубокие порезы же стали бордовыми, как ее волосы. Под всем этим скрывались тонкие острые черты лица, которых сейчас никто не замечал. Софи не могла оторвать взгляда, боясь потерять тот огонек жизни, который появляется лишь у тех, кто однажды едва не потерял ее. - Ведьмак с туманного разлома… - Алабор, - процедил сквозь зубы Хаул. В этот момент он превратился из растерянного мальчишки в настоящего чародея, которым и являлся. Светлое лицо стало мрачным, глаза взблеснули холодом. Мужчина нервно зашагал по комнате, бурча себе под нос проклятия. - Вы с ним знакомы? – если бы в комнате не было так тихо, ее вопроса не расслышала бы даже Софи, которая сидела неприлично близко. - Знаком ли я?! – он встал посреди комнаты, весь покрасневший от злости, то и дело, сжимая руки в кулаки, словно боялся утратить шанс кого-то ударить. - Лучше бы я никогда в жизни не встречал этого самодура, напыщенного индюка, жестокого извивистого угря болотного! Я никогда не был высокого мнения о нем, - последнее слово чародей выплюнул с таким отвращением, словно это был концентрат полыни, - но видя, что эта тварь сделала с вами… - собственные слова застряли него в глотке, - у меня нет слов! Он не заслуживает жизни. Высказавшись, чародей продолжил мерить шагами комнату, иногда бросая грустный взгляд в сторону девушки. Она же сидела в замешательстве, не зная, что ответить. Так и не найдя правильных слов, которые бы не задели мужчину или ее самой, она молча вернулась к остывшему отвару. А Софи тем временем решила немного повернуть разговор в более мироне русло, и начала расспрашивать девушку об ее родственниках. Оказалось, что та проживает в столице вместе с родителями. В родном городе старушки у нее есть родная сестра. Остальная родня осталась где-то в другой стране, название которой Софи ничего не объяснило. - Может мне стоит сходить к ней и сказать, что ты жива, - Софи не смогла сказать «в порядке» ведь это было бы наглой ложью. - Не стоит. Я сама схожу, - все прекрасно понимали, что это было сказано из вежливости, ведь в таком состоянии она едва может чашку поднять, не то, что волочиться через весь город. - Я схожу, а вы, Софи, не перенапрягайте девушку – ей и так досталось, - при этом Хаул добродушно улыбнулся Авроре, - Если вам захочется отдохнуть, просто игнорируйте ее расспросы, и вскоре она отстанет. Покинул дом Хаул в сопровождении громкого бурчания Софи по поводу неуважения к старшим и других грешков, перечисленных в хронологическом порядке. Но она все же отпустила девушку в ванную, потом помогла сделать перевязку и уложила ее обратно в кровать, словно маленькое дитя. Дождавшись, когда бедняга крепко уснет, Софи принялась за ежедневные дела. Цветочную лавку она решила так и не открывать – время было уже далеко за полдень, а ведь еще нужно было насобирать свежих цветов. Поэтому бабуля приготовила незатейливый ужин, а после, натянув на глаза любимую простенькую шляпку и десять раз повторив Майклу, что нужно каждые полчаса проверять, не проснулась ли Аврора, и что делать в случае чрезвычайного происшествия, вышла через магазин в город. Свежий ветер затрепетал подол ее платья, подгоняя вперед. В воздухе ощущалась свежесть опускавшихся сумерек. Небо было всеяно небольшими лохматыми тучками, медленно плывущими далеко на юг. Солнце должно было вот-вот спрятаться за горный кряж, а пока его вечерние лучи заливали узкие переулки теплым оранжевым светом. Бабушка ступала неспешно вдоль еще открытых магазинчиков. В их витринах сверкали невероятной красоты украшения; шляпки с разноцветными перьями и цветами; вкусности и сладости. Но она решительно проходила мимо них, направляясь прямиком в лавку с платьями, которая притаилась всего в квартале отсюда. Софи решила, что, не смотря на прекрасные, благодаря Хаулу и шляпной лавке, навыки швеи, она не справиться с такой сложной вещью. Не в такие короткие сроки. Ведь девушке не подобает носить мужскую одежду. Тем более перед таким прохвостом, как Пендрагон. Только войдя в магазин, Софи зачуяла неладное – все продавщицы бегали туда-сюда и, принося новые и новые платья, смеялись и кричали, подгоняли других. Она даже не сомневалась, кого встретит внутри. Хаул стоял посреди всего этого хаоса, важно оценивая одну с предложенных вещей. Совершенно безвкусное платье голубого цвета с розовыми бантами, усеянное неисчислимым количеством страз, разноцветных камней. - А ты что тут забыл?! - вместо приветствия буркнула старуха, подходя к чародею, - Не уж то так быстро проведал сестру Авроры? - О, Софи. А вы тут какими судьбами? И, отвечая на ваш вопрос – да, проведал. Такая милашка, и душа у нее добрая. Что ж, старухе не осталось чем попрекнуть молодого человека, поэтому она продолжила разговор, переборов свое разочарование: - Да вот думаю, пойду - разомнусь, и присмотрю Авроре за приличной одеждой. А то в обносках бедняжка ходит. - Это моя-то одежда обноски? – он наиграно удивился, потом вернулся к рассматриванию платья. – Как думаешь, такое пойдет? - Кому? – она прикинулась дурочкой, сама-то прекрасно понимая, о ком он говорит. Больно подозрительно он вел себя утром, но теперь ей все стало ясно. Решил очередное сердце украсть, но ничего у него не выйдет! Она не позволит! - Авроре, конечно же. - Тогда отбрось эту безвкусную тряпку! – скомандовала Софи, начав раздавать распоряжения по поводу цвета, фасона и размера. – Она – юная девушка, а не старая дева, слепая на оба глаза. - А, по-моему, миленько, - грустно подметил он, провожая взглядом платье. Следующие полчаса они спорили на всю улицу, какого фасона должно быть платье: с рукавами или без, с воротником, под горло или с вырезом, в пол или до косточек, пышное или нет. Но когда дело дошло до цвета, тут бедные работницы попрятались в коморки и под стеллажи, а те двое так и метали искры. Софи отстаивала пастельные бледные тона, а Хаул уперся в яркие, красочные цвета. Эта борьба продолжалась бы вечно, если бы не младшая швея, по случайности оказавшаяся тогда в лавке. - А что нравиться самой даме? Какой ее любимый цвет? – ее нескладные вопросы поверг обоих в долгий ступор и последующее за ним смущение. - Тогда какого цвета у нее волосы, кожа или глаза? Тут-то Хаул начал подробно описывать оттенок, проблески на солнце и в полумраке, черты вплоть до мельчайшего изгиба, мастерски опуская с рассказа ссадины. В этот миг все опасения Софи подтвердились. Ой, беда-беда! Дальше она почти ничего не говорила, только утвердительно кивала в ответ на все вопросы. А в конце лишь одобрительно осмотрела скромное бордовое платье с длинными узкими рукавами, без воротника до ключиц. Придя обратно в цветочную лавку, они узнали от Майкла, что девушка не просыпалась, поэтому никто не стал ее будить. Софи оставила коробку с покупкой на тумбочке возле кровати, откуда впервые доносилось спокойное ровное дыхание. Но на всякий случай она решила еще ночь покараулить возле больной. Под утро, когда на улице только начинало сереть, и на светлеющем небе были видны одинокие мигающие огоньки, легкое касание вырвало Софи с чуткого сна. Ну, возможно он не был настолько чутким, как хотелось бы, ведь бабушка не услышала шуршание одеяла или скрип половиц. Девушка сидела на кровати, слегка дотрагиваясь босыми ногами пола. Синяки на скулах начали пропадать, почти все царапины сошли - остались самые глубокие. Новые бинты скрывали широкие рукава рубашки. Она смотрела Софи прямо в глаза, и той стало даже как-то не по себе от ее спокойствия. Ее взгляд не нес в себе, на удивление, никакой боли, и даже не улыбаясь, она выглядела приветливо. - Как ты? – прямо спросила старушка, брезгуя самыми простыми правилами приличия. - Намного лучше, - легкая уважительная улыбка на секунду коснулась пересохлых губ, - думаю, мне уже пора. - Куда пора? – сонно зевнула бабуля, раздумывая, что же все-таки пора. - Чего зеваешь, старуха! Уходить пора! Ступор охватил Софи, пока смысл слов не дал ей звонкую пощечину. Раскрасневшаяся она выпучила глаза на Аврору, которая была в еще большем замешательстве. Это не она сказала – голос больно низкий был. Опять ступор. Внезапно, Хаул, весь растрепанный влетел в комнату и заслонил собой выход. Волосы – торчащая копна соломы; одежда – неопрятная рубашка перекошена на одну сторону, глубокий вырез оголяет ключицы и небольшую часть торса. Похоже, что он сорвался прямо с кровати. Дышал не тяжело – широкие плечи поднимались и опускались равномерно, но парень был напряжен. - Я правильно поняла?! – глаза настырно смотрели на растерянную девушку. - Д-да, - нерешительный ответ пробудил волну возмущения, которая накрыла ее со всех сторон. - Никуда ты не пойдешь! – Софи уже поднялась с кресла, словно ураган, и двинулась на девушку, которая и вовсе теперь побледнела от такого напора. – Ты еще так слаба, куда тебе, дитя, на улицу выходить. Да еще и в такой одежде. У тебя же платья нет! - Действительно, нет же! – Хаул сразу понял, к чему клонит старуха, и пока Аврора не знала, куда деться от вскриков, быстренько сунул в руки Майклу, который, к слову, только что сонный приплелся на шум, и велел надежно спрятать. И чтобы рот на замке. Почему они так старались, чтобы девушка осталась? У каждого были свои причины, о которых возможно, они сами и не знали. Софи двигал материнский инстинкт, который она так и не смогла ни к кому кроме Майкла и Хаула применить. И никогда не сможет. А эта девушкам – ее никогда не существующее дитя, которому нужна забота и опека. Софи конечно боялась, что Хаул вскружит ей голову, а она такого не заслужила. Но, наверное, где-то глубоко-глубоко, на задворках ее здравомыслия, проскочила мысль, что юная девушка сможет остепенить его, и заставит посмотреть на себя иначе, нежели на других девиц. Как бы это было прекрасно. Но нет! Ей нужно вылечиться, и тогда бежать подальше, исчезнуть навсегда, и забыть его. О чем думал Хаул - знал только он, хотя можно с полной уверенностью утверждать, что этот человек действует, руководствуясь порывом желания, и почти никогда не обдумывает что-то наперед. Но то, что он делал для, того, чтобы она осталась, было равноценно стараниям Софи. Позже тем же днем, старушка пыталась поговорить с Хаулом об его намерениях. Но тот, как всегда сказал, что решительно не понимает, о чем она. - Я пекусь о несчастной по доброте душевной, а не строю ужасный, умопомрачительный, злосчастный план по причинению ей душевных наихудших адских страданий, - он словно с листа читал, блистая красноречием. Софи, конечно, одарила его таким взглядом, который ясно говорил мол, кому ты тут лапшу на уши наматываешь в три слоя, малыш-обольститель. На такое только доверчивые дурочки могут повестись. Целый день Аврору заставили лежать в постели, выпивать отвары, мазаться мазями и выполнять прочие приказы, которые не принуждали к физическому труду. Софи предоставила ей несколько книг для коротания времени между процедурами. Где-то после обеда гостья уснула, или хорошо притворилась, что более вероятно. Ведь привкус у этих отваров был еще тот. Остальные занимались своими делами, как и всегда. Майкл разучивал новые заклинания, час от часу прерываясь на прием клиентов. Хаул же по привычке приоделся и прихорошился, наложив на себя несколько заклинаний, ушел куда-то. Но неожиданно вернулся домой к обеду, в неожиданно приподнятом настроении, и больше никуда не уходил. Алкоголем или женскими духами от него не веяло, что изумило Софи до глубины души. Сама бабушка, помимо ухода за больной, убрала дом, помыла полы и вычистила ванную комнату. Когда дело дошло до готовки, к несчастью, она обнаружила, что у них не осталось никаких продуктов, чтобы приготовить ужин. - Я решительно ничего не понимаю, - говорила себе под нос бабуля, скрипя дверками тумбочек, - куда подевались овощи. Мы ведь не могли так быстро все сесть. Хаул и Майкл сидели за столом и пытались заниматься своими делами, но в скором времени шуршание и поскрипывание превратилось в стук посуды, столовых приборов и кастрюль, что, в конце концов, на секунду основательно вывело чародея из себя. - Милая Софии, - молвил он мягко, но с многозначительным покашливанием, - прекратите этот балаган. Всем ясно, что сегодня все мы останемся голодными, как не ищи. - Да! – обозвался Кальцифер, подтягивая поближе полено. - Какая жалость, но мы-то привыкли, да Майкл?! – он с глубоким сочувствием переглянулся с мальчиком, который был так же весь мА расстроен. – А вот Аврора! Не думаю, что она долго протянет на самих только отварах. - Ох, так не пойдет. Нужно идти на рынок, да побыстрее. В такое-то время, наверное, ничего свежего уже не осталось. Сколько всего нужно купить. Бабушка завозилась по комнате еще быстрее, пытаясь собраться, а в результате все вышло наоборот. Видя это, Хаул сунул в руки мальчишке немного денег и нежно выставил обоих за дверь. Наконец, в замке стало так тихо, что в голове начало гудеть. Именно это ему было и нужно: тишина, покой и никаких свидетелей. Тихо заскрипели ступени, но этот звук почти мгновенно растворился в потрескивании огня. Чародей медленно приблизился к комнате Майкла, остановившись возле приоткрытой двери. Он не был уверен до конца, что собирается говорить, но чувствовал - если не сделает этого сейчас, потом может быть поздно. Что с тобой?! - пронеслось в голове. – Почему ты вдруг нервничаешь из-за такого пустяка. Это все Софии, точно она. Отмахнувшись от назойливых мыслей, он еще раз прислушался к тишине, после чего беззвучно прошел внутрь. Девушка лежала, повернувшись лицом к стене и, кажется, спала самым, что ни на есть, настоящим сном. Но проблема в том, что провести Хаула, в отличие от Софи, было ох как сложно. Сам-то он был мастак, если дело касалось хитростей и обмана. Что поделать – если живешь с Софи, нужно уметь вертеться. Поэтому, вместо того, чтобы оставить Аврору в покое, он преспокойно переставил стул напротив кровати и удобно уселся, громко зашаркав ногами. Девушка даже на миллиметр не сдвинулась. Но парень только начал. Несколько минут, показавшихся вечностью, он сидел, внимательно рассматривая каждую складку на одеяле, каждую прядь волос, лежащую на подушке. Ничего особенного - девушка, как и остальные сотни, ничем не лучше и не хуже. Да, можно было проследить тонкие черты под ссадинами и цветными гематомами, но всем, что в ней было особенного и действительно привлекало внимание, были волосы. Фигура точенная, но видали и получше. От чего Софии так убеждена, что он хочет завладеть ею. Жаль бедняжку, немного. - Не надоело еще так лежать? Вначале, не было никакой реакции, потом девушка недовольно фыркнула, поворачиваясь к чародею лицом. Ее встретила милая улыбка, и недовольство вмиг исчезло. Она была вынуждена ответить тем же. - Поражаюсь вашему мужеству. Эти отвары – редкостная гадость. - И не говорите, - Аврора медленно подтянулась и села, прислонившись к подушке, - а где Софи? - Она ушла, - увидев взволнованный взгляд, он поспешил добавить, - за продуктами. Скоро вернется. Я бы хотел вас кое о чем спросить, кое о чем неприятном. Почему Алабор похитил вас? - О,- она отвела взгляд, а улыбка мгновенно исчезла, - полагаю, все, что со мной случилось, произошло из-за моего суженого. - Суженого, - слово прозвучало так печально из уст Хаула, что он сам не до конца поверил собственным ушам. - О нет, он не тот суженный, которого вы любите всем сердцем и готовы жизнь отдать за него. Это скорее тип, которого я видела раз в жизни и успела возненавидеть до кончиков волос, но родителям плевать. Он, видите ли, важная персона при дворе, и мои ненаглядные мама и папа решили пристроить свою дочь, ведь ей больше ничего в этой жизни не светит. Ее голос ставал все громче, а взгляд моментально опустел. Гнев затмил взор бедной девушки, заставив глаза блестеть от начертающихся слез. Но теплая ладонь покрыла сжимающие одеяло пальцы. Они были такими холодными. Хаул секунду сомневался, стоит ли это делать, но потом пересел к ней на край кровати, взяв ее ледяные руки в свои. Он, конечно, сочувствовал ей, но и счастлив был от того, что ее сердце свободно. Может Софи не была уж так ужасно неправа. - Хочешь, я могу забрать тебя так далеко, где никто не сможет больше тебя принуждать к чему либо. - Я не могу просить тебя невозможного, - иронично подметила она, но все ее естество кричало, чтобы он сделал это. Но такой исход был бы слишком простым для нее, поэтому он никогда не станет явью. - Пойдем, я тебе кое-что покажу. Хаул повел девушку вниз по лестнице, позволяя ей держаться за свою руку. Она была еще слаба и не могла быстро ходить, но он терпеливо ждал ее следующего шага. - Ты думаешь – оказаться запредельно далеко так тяжело?! – обратился Хаул к ней, когда они подошли к входной двери. Аврора продолжала цепляться за его локоть, хоть надобности в этом не было, и это льстило чародею. - В моем состоянии – точно. - Тогда давай убедимся в этом. Но сперва, заключим небольшое пари, - его лицо опять озарила чарующая улыбка. - И чего же ты хочешь, колдун Пендрагон? – девушка недоверчиво взглянула ему в глаза, улыбнувшись в ответ. Все это было сделано лишь забавы ради – она была готова принять любые условия, любое вознаграждение. - Если я смогу в мгновение ока перенести тебя с одного места в другое, и при этом ты не почувствуешь никакого лишнего дискомфорта, я позволю себе забрать у тебя что-то очень личное. - Но у меня ничего нет, - нахмурилась она. - Об этом можешь не волноваться. Если же я не смогу этого сделать, ты можешь забрать себе Майкла, или Софи – на твое усмотрение. Но предупреждаю, они оба никудышные помощники. Ну как? - Согласна, - после недолгих раздумий согласилась она, и в очередной раз ей подарили столь очаровательную улыбку, от которой невозможно было оторвать взгляд. - Тогда прошу смотреть внимательно. Это пустошь - место, откуда ты пришла, - он открыл дверь, повернув оранжевым цветом к стрелке. Действительно, на холмах бродил легкий ветерок, подгоняя большие тучи. Солнце начало клониться к западу, но с улицы несло теплом. - Теперь – это порт, - повернув на синий треугольник, продолжил чародей. Издалека доносился тихий звон колокола, и чайки летали высоко в небесах. Напротив их дома стояли другие дома. Откуда-то доносился запах свежеиспеченного хлеба. Люди ходили вперед-назад по своим делам, не обращая на них никакого внимания. Девушка всматривалась в их лица, питаясь понять уловку, но, похоже, все они были живее, чем она сама. Пустошь же исчезла за закрытыми дверьми, словно ее там никогда и не было. - И наконец, - сделав театральную паузу, - он повернул ручку на фиолетовый цвет, и вместе с открывающимися дверьми, в помещение влетел приятный аромат полевых цветов. Перед ними открывался завораживающей красоты летний пейзаж. Куда не посмотри – повсюду травы и цветы до гор на востоке. На северо-западе зеленое море сталкивалось с розовыми тучами, медленно плывущими по синему небу. Яркие лучи заката ослепляли, и ей пришлось прикрыть глаза свободной рукой. - Можно выйти? – уже подавшись вперед, она отпустила руку парня, чтобы выйти за порог. Как только высокие травы коснулись пальцев, девушку накрыла волна эйфории, слегка вскружив голову. Ветер нещадно трепал подол рубашки, вздымал вверх распущенные волосы, но она ни на что не обращала внимания. Мир вокруг нее – не мираж, и вместе с восторгом внутри под слоями бинтов что-то нехорошее дрогнуло. Волнение вмиг сдавило все внутри, заставляя едва заметно скорчиться от боли. Хаул постоянно находился рядом, рассказывая, насколько они далеко от столицы и от порта. Ничего не могло ускользнуть мимо его зоркого взгляда. Взяв ее дрожащую руку в свою, чародей спокойно сказал: - Думаю, на сегодня достаточно. Вам пора отдыхать,- тихий голос сливался с шелестом цветов, такой завораживающий. Но, вопреки его сладостным словам и собственному состоянию, девушка не хотела возвращаться. Чистый воздух начал пьянить разум, и вот она не успела заметить, как его вторая рука мягко легла на талию, ненапористо притягивая ее к мужскому телу. Сквозь тонкую ткань чужой одежды, она чувствовала его тонкие пальцы, словно они лежали на оголенной коже. Он что-то говорил, но Аврора не обращала внимания на слова, пытаясь запомнить трепет внутри. Запомнить и сравнить. Понадобилось всего несколько секунд касания, чтобы понять – такого она никогда не испытывала Эдвардом. Когда девушка начла вновь обращать внимание на остальной мир, Хаул молчал, разглядывая ее чистыми и такими добрыми глазами. Он был неприлично близко к ней, однако Аврора ничего не предприняла, чтобы исправить это. - Если вы не против, я бы хотел забрать свою награду, - хитрая искра зажглась во взгляде, и Аврора сразу все поняла, но возражать не стала. Во-первых, уговор есть уговор, а тем более с чародеями. А во-вторых, она не была против - ей даже не пришло в голову как-то сопротивляться. Похоже, влюбилась-таки, дурочка. Возможно, Софи вовремя, с грохотом и криком, ворвалась на поляну, оставив победителя без награды. Они с Майклом только что вернулись с рынка, и бабуля так хотела поделиться радостной новостью, что чуть не выбила последнее полено из-под Кальцифера, пытаясь разузнать, куда этот нахал утащил бедняжку. Она буквально вырвала девушку с объятий и потащила в дом, усадила в мягкое кресло на кухне и закутала по шею пледом. Расстроен - совсем не то слово, которое могло бы описать всю ярость и гнев, с которым Хаул смотрел весь вечер на бесцеремонную Софи. Та отбивалась ядовитыми фразами, пытаясь поднять его на смех и выставить в наихудшем свете. Весь этот цирк был устроен, конечно же, для Авроры, которая все время только и делала, что сбрасывала с себя душное покрывало, которое Софи то и дело подтягивала ей все выше и выше. Кроме того, бабушка не оставила наедине молодых людей ни на секунду. Вот только она не могла запретить Хаулу смотреть на это прелестное создание, раскрасневшееся не то от жары, не то от его пойманных взглядов. Ужин прошел так же напряженно, но Аврора уже не смущалась, а смеялась вместе с остальными, игнорируя ноющую боль в животе. Кажется, ей действительно становилось лучше, а это значит, что прошло достаточно времени, чтобы Эдвард вместе с родителями разыскал ее. От одной мысли о нем вся спина покрылась ледяными каплями. Аврора ненавидела его всей душой, и боялась его скрытого безумства. Ей были противны его ужасные пороки, о которых она была наслышана. Оказавшись в плену у ведьмака с туманного разлома, девушка даже чувствовала облегчение. Для нее мучительная смерть не была ужаснее одного дня, проведенного с Эдвардом наедине. Заставив себя поверить, что никогда не увидит уродливого лица и презрительного взгляда, девушка продолжила ужин, после которого, сославшись на боль в спине, спряталась в своей-чужой комнате. Уткнувшись лицом в мягкую подушку, она пыталась сдержать истерический смех. У нее уже были такие предчувствия раньше, и они всегда сбывались. Ей нужно было бежать. Завтра утром! Тяжелая рука упала на ее голову, резко уняв дрожание. Потом кровать громко скрипнула, прогнувшись под кем-то. По длинным нежным пальцам и ароматному запаху, который невозможно было не учуять еще из коридора, Хаула узнал бы кто угодно и где угодно. Конечно, это было приятно, но чересчур уж нагло. Перевернувшись на спину, она отодвинулась подальше к стене. Спокойное лицо чародея украшал легкий изгиб губ, и в глазах не было ни капли удивления, словно он уже знал, что она отдернется от его руки. - Я слышал, как ты кричала во сне, - объяснил он, пытаясь уловить ее похвальный взгляд, - вот и решил разбудить. - Спасибо, - отворачиваясь, ответила Аврора. Его забота была естественной, но немного пугающей. Она никогда не была в столь интимной обстановке. Парень продолжал сидеть и смотреть то на нее, то по сторонам, словно ожидая чего-то. Она же не знала, что еще ей нужно было сказать, а прогонять его не хотелось. В один момент к ней пришло понимание всей неловкой обворожительности ситуации, когда его теплая рука вновь коснулась ее пальцев. Лишь мгновение они вот так сидели, потом он, приподняв ее забинтованную руку, прикоснулся губами к коже, обдав ее легким жаром дыхания. Оно словно расплылось по ее телу, в конце собравшись на щеках ярким румянцем. - Спокойной ночи, - раздался голос в темноте, и Аврора не могла понять, было ли это на самом деле, или плод ее воображения. В полусознательном состоянии она упала на кровать, ощущая боль в груди, от бешено стучащегося сердца. Силуэт кресла в лунном сиянии расплывался перед глазами, формируя причудливый силуэт. Она проваливалась в сон медленно, прокручивая одно и то же предложение до беспамятства: Мне нужно уходить, вопреки желанию. Нужно! Нужно!