Дети

Он дал ей даже больше времени чем обещал. Пара секунд форы. Чуть дольше вставлял ключи в зажигание, чуть дольше пристёгивался, чуть дольше делал всё, что не занимало раньше и пол минуты. Не вышла, не захотела. Сама виновата. Вернее он виноват, что поддался, купился на неё. На её волосы и глаза, сам во всём виноват и сам за это поплатился. И сердцем и душой. Сам... Она не вышла. Пусть и остаётся со своим мальчиком, пусть... Бабур нажал на педаль газа и сорвался с места по мокрой дороге. Он не хотел смотреть туда. Не хотел и не станет. Да кто она такая? кто? Упорно он смотрел в одну точку, там где дорога поворачивает, там где при всём желании он не увидит чёртов главный выход больницы, который уже изучен вдоль и поперёк. Он смотрел в одну единственную точку, а машина наконец повернула, избавляя гулко бьющееся в груди сердце, горячо сжиматься в желании посмотреть назад и увидеть там её. А может не увидеть? Не оборачивайся! Не оборачивайся! Не оборачивайся! Уже заворачивая руль, уже минуя те два метра, что могут дать шанс посмотреть назад, он проклиная себя кину взгляд. Он увидел её... Она стояла под проливным дождём и плакала, сгибаясь пополам, кричала его имя. И тут же вся ненависть к ней, все убеждения в том, что не стоит её любить рухнули с пылью и шумом. Она там. Под дождём, зовёт и плачет. она... там! Вышла! Машина резко остановилась, и увидев это, Деви бросилась бежать, путаясь в мокром краю юбки, отбрасывая волосы. Лужи разбивались под её ногами россыпью стекляшек-капель. Он не мог больше ждать, чтобы она сама пришла. Он вышел из машины и быстро, что есть силы бросился к ней, единственной. - Бабур! Бабур... ты всё-таки остановился! Прости меня... прости меня... Я не должна была! - Я понимаю! Понимаю... Прости за этот ультиматум глупый, за всё прости. Он снял пиджак и протянул ей, но она покачала головой, и набросила его на их мокрые от дождя волосы. Они оказались в одном мире, он и она. под его пиджаком, под ледяными каплями. Она чувствовала как он близко, чувствовала кожей, как он тянется к ней. - Я тебя люблю... ты же знаешь? - Он так серьёзно спросил, что она растерялась. Заикаясь улыбнулась и кивнула, не в силах ответить нормально. - Да... наверное... - Да. Люблю...

***

Они сидели в машине, за пару кварталов от дома. она таинственно улыбалась, кутаясь в мокрый пиджак. - Скажем им? - Не знаю... Я немного боюсь, но правда же всегда лучше, да? - Да. Почему ты... - Вышла? Ты хочешь знать? - Не уверен. Нет, я хочу. И я знаю, что ты... Хотя, Деви. Давай правду. Ты же вышла, потому что с ним рассталась? И это не из-за меня? Он что-то сделал? - Бабур... Он плохой человек. Я была с ним по понятным тебе причинам. Чувство вины перед ним и перед семьёй. Но он обманывал меня! Ты важнее чем он, но семья важнее всего... понимаешь? - Понимаю! Он ничего толком не понимал. Она вышла, но чем это считать? Подарком судьбы или её решением? Машина завелась и он молча поехал к дому. Разговор был бессмысленным, говорить не очень-то хотелось. Увидев ещё из дома мокрых детей, все бросились на улицу. Лаванья тут же принялась отчитывать Бабура, за то что он заставил Деви мокнуть. Кхуши тут же стала бегать и принесла кучу полотенец. Киран сурово смотрел на сестру, пока не попал в руки аарава. - Эй, брат? - Деви краем уха слышала, как Аарав спросил это у Кирана, который тут же вывернулся. - Она выйдет за того, кого не любит! Не хочу видеть их вместе! Он указал на Бабура и Деви и развернулся, чтобы уйти. - Киран! - её высокий голос был слишком громким и чётким, для замёрзшей. Она всем телом дрожала, но говорить сейчас было важнее. - Я не выйду за Аро! - Что? Детка, что это значит? - Арнав встал со своего места, на его лице было непонимание. Облегчение, вот чего ждала Деви, но кажется своим упорством она сама себя этого лишила. - Папа... Простите меня. Вы были правы. Аро действовал по просьбе отца... Я... я услышала это. Он хотел вам мстить, а я дура... - Деви не справилась и зарыдала, вытирая слёзы рукавами, она продолжала, изредка поднимая глаза к потолку. - Простите меня, правда, я не хотела! Просто так... так вышло, он... я правда ему верила! - Сколько это будет продолжаться? - Глухо отозвался Арнав. Охрипший и подавленный, он смотрел в пол, пока не поднялся. Бешенство в его глазах испугало Деви, похуже уезжающего с парковки Бабура. - СКОЛЬКО МЫ БУДЕМ ТЕРПЕТЬ НАСМЕШКИ ШЬЯМА? Таким его не видела Деви, не видел ещё Аарав, не видели Киран и Джей. Только Кхуши ступила ближе и положила руку на его плечо. Покачала головой. - Не нужно. Она точно не виновата... - Я её и не виню! Прошу прощения! Он развернулся и вышел из комнаты. Ушёл, а Деви стало страшно. Папа ушёл. Может он сказал неправду? Может злится? Слёзы ещё катились по воспалённым щекам, и вероятно началась простуда. Просить прощения? А у кого? У тёти... У Паолы? У тех, кто твердил правду... Простите... - Иди к себе, я принесу ужин, хорошо? - Лаванья подошла и погладила Деви по голове. Потом одними глазами что-то неведомое сообщила сыну, и бабур кивнул. Взял Деви под руку и повёл наверх.

***

- Бабур? Он закрыл дверь. Она стянула его пиджак и встала перед зеркалом. Туш расплылась по лицу от слёз и дождя. Волосы скатались колтунами. Одежда насквозь промокшая была неуютной и холодной, липкой. - Переоденься, иначе точно заболеешь. - Ты злишься на меня? В отражении она видела как он приближается. Как осторожно опускает руки на её плечи и как ловит её взгляд. - Не знаю. Но сейчас тебе лучше переодеться. А поговорим мы завтра. Иди. Деви взяла в шкафу одежду и скрылась в ванной комнате. Снимая с себя вещи, она чувствовала как согревается, как приятно укутаться в тепло. В спальне никого не было. Бабур ушёл. На столе стоял ужин, а постель была кем-то заботливо расправлена. Бабур или Лаванья? Может мама заходила? Под одеялом что-то лежало. - Папа... Деви достала своего старого мишку, папа всегда его оставлял на кровати, когда она была маленькой. Всегда! Как это важно... Он привёз мишку, из дома привёз. И он не злится. Наконец можно спать, забыть обо всём. она вне опасности теперь.