Ничто нас не разлучит

Ночью Сырников не спал. Он лежал, глядя в потолок, и пытался проанализировать свои прошлые поступки. Зачем он тогда цеплялся к Левакову?.. За что?.. Почему?.. Лёшка не находил ответов. Он не мог найти себе даже слабого оправдания. «Каким же гадом я был!..». Сырников повернулся на бок и вздохнул. Пацаны приняли его и простили. И даже стали теперь ему настоящими друзьями. Но Леваков?.. Он не простит… Ни за что не простит его… И не поймёт своих друзей… Лёша снова перевернулся. - Лёх! Лёх, не спишь? – зашептал рядом Соболев. - Нет. - Слушай… А этот Леваков… Ну, пацаны говорили, что вы с ним… Лёх! Что с тобой?! - Я – редкостная тварь!.. – прошептал, смахнув слезу, Лёшка и с головой накрылся одеялом… Начались каникулы. Суворовцы с вещами стояли возле КПП. - Ну ладно, мужики, расходимся! – командовал Сухой. – Обязательно созвонимся! Когда, говоришь, Лёва приезжает? - Дня через четыре, – отозвался Синицын. - Отлично! Значит, все пока в городе? Ну, кроме Печки, естественно… - Ничего! – Макс похлопал Стёпку по плечу. – Сотовый у Печки теперь есть, так что мы ему позвоним, и он примчится. - Ну, всё, до встречи! И суворовцы начали расходиться. К Степану подошла Анжела. Он обнял её, поцеловал, взял у неё из рук сумку: - Пойдём. Автобус через час. С противоположной стороны улицы за ними наблюдала девушка. «Стёпка…» - подумала она… Вот он, Стёпка. Когда-то – её Стёпка. Но сейчас он любит другую: обнимает, целует… Пусть будет счастлив. Она отпустит его, забудет… Ведь не напрасно же сегодня ночью она, увидев падающую звезду, загадала начать новую жизнь… Девушка не заметила, как к ней подошёл суворовец. «Это же та, которая раньше с Печкой встречалась… Вероника, кажется…» - подумал он и спросил: - Отчего такая милая девушка плачет? Вероника повернулась, быстро смахнула рукой одинокую слезинку и улыбнулась: - Уже не плачу… «Это же тот… которого из Москвы в этом году перевели…» - подумала она. - Вот и правильно, – продолжал Соболев. – Не надо грустить, сегодня ведь такая прекрасная погода. Может, пройдёмся по парку? - С удовольствием, - ответила Вероника. Они встретились взглядами, и в этот момент между ними будто бы пробежала искра… Завязался непринуждённый разговор, и они пошли… Пошли навстречу новому счастью. А в это время другой суворовец уже стоял у подъезда своей любимой с большим букетом цветов. «Наконец-то я снова её увижу!..». Из подъехавшего такси вышла девушка и сразу же его заметила. - Илья! – она бросилась к нему на шею. - Ксюша! – он подхватил её и закружил… Сырников ждал Дашу у её подъезда. Они договорились, что Лёша прямо из училища зайдёт за ней, и они уже вместе пойдут к нему и, вместе с отцом и Наташей, поедут в деревню на пару дней. - Привет, Лёш! – девушка выбежала из подъезда и чмокнула Лёшку в щёку. - Привет… - Сырников несколько натянуто улыбнулся, подхватил её рюкзак, и они пошли по улице. Даша сразу заметила грусть в его глазах и спросила: - Что с тобой? Что-то случилось? - Нет, всё в порядке… - Лёш, ну я же вижу. Лёша посмотрел ей прямо в глаза… и не смог больше молчать. Он должен, должен был высказаться… - Понимаешь, скоро приедет один человек, - начал он немного взволнованно. – Он раньше у нас учился… А я… И Сырников рассказал Даше всё про свои прошлые отношения с третьим взводом и с Леваковым. Поначалу девушка выглядела немного удивлённой: она и подумать не могла, что раньше её Лёшка был таким… Но она видела в его глазах неподдельное раскаяние, и ей очень хотелось помочь ему. - … и что теперь?.. Я просто извинюсь перед ним?.. Он не простит… И это… это будет выглядеть глупо… - закончил Лёша. - Не надо бояться выглядеть глупо, - после непродолжительного молчания, наконец, сказала Даша. – Ты должен извиниться перед ним. И потом, знаешь, говорят: лучше глупым показаться, чем оказаться. Я не думаю, что он не простит тебя. Конечно, ему трудно будет тебе поверить, после всего, что было… Но ведь все остальные поняли тебя и простили. Неужели он не поверит даже своим друзьям?.. - Не знаю, - отозвался Сырников. – Он гордый… принципиальный… - Ну… никто его не заставляет изменять своим принципам, – девушка улыбнулась. – Пусть просто сами принципы изменит… - Да ты прямо философ! – Лёша обнял её и прижал к себе. - Ты же говорил, Философ – это ваш прапорщик? – Даша рассмеялась. - Что бы я без тебя делал? – улыбнулся он в ответ, наклонился и поцеловал её… - А вот и мы! – с радостными улыбками на лицах возникли они на пороге квартиры Ротмистровых. Но тут же почувствовали, что что-то не так… Майор, молча встретивший их, выглядел взволнованным, напуганным, расстроенным и растерянным одновременно. Лицо его покрылось красными пятнами, а волосы, казалось, стояли дыбом. За его спиной, белая, как мел, стояла Наташа. Лёшку охватило плохое предчувствие. «Неужели что-то произошло?..» - пронеслась в его голове мысль. Руки похолодели, на лбу выступили капельки пота. Напряжённая атмосфера повлияла и на Дашу: она побледнела и, на всякий случай, взяла Лёшу за руку. Сырников взглянул на отца: - Что случилось?.. - Лёш… - Ротмистров пытался подыскать подходящие слова, чтобы сообщить сыну горькую новость, и не находил их. Но всё же, вздохнув, начал: - Лёш, сегодня… Твоя мать попала в аварию. Лёшка мгновенно переменился в лице: - Мама?! Что с ней? Она в больнице?.. - Скорая приехала туда, но … - майор старался говорить сдержанно и, снова вздохнув, произнёс фразу, будто бы заученную из протокола: - Она скончалась на месте… от внутреннего кровотечения. В воздухе повисла пауза. - Мама… умерла? – выдохнул, наконец, Сырников, казалось, ещё полностью не осознавая смысл услышанного. – Нет… - прошептал он и перевёл взгляд с Ротмистрова на Наташу, надеясь на опровержение слов отца. Но Наташа только чуть заметно кивнула, и Лёша, прислонившись спиной к стене, закрыл лицо руками… Через три дня с кладбища медленно расходилась небольшая группа людей. Был здесь новый муж матери Сырникова, хмурый и грустный. Была здесь и Наташа Ротмистрова. Она не могла не прийти отдать последний долг женщине, прибывшей к ней на помощь раньше скорой помощи и принявшей роды. Именно ей она была обязана за жизнь своей дочери. И только одного человека не было здесь… Лёша шёл по дорожке кладбища, Даша поддерживала его под руку. Эти три дня он почти ничего не ел и почти не разговаривал. Они сели на скамейку. Небо над ними хмурилось, скорбя вместе с людьми. «Мамы нет… Теперь мамы нет…» - с этой мыслью, в глубине души, Сырников за эти три дня уже успел немного свыкнуться. Но вот чем оправдать сегодняшний поступок отца, не пожелавшего явиться на похороны, он не знал, и поэтому злился. - Он не пришёл. Не пришёл… - проговорил Лёша. Даша не знала, что ему ответить… Они сидели молча. Перед глазами Сырникова возникло неприятное воспоминание из прошлого. А было ли в его прошлом что-то приятное?.. Вот он, разбуженный поздним звонком в дверь, выглядывает из своей комнаты. На пороге стоит отец, а на щеке его виднеется что-то, очень похожее на помаду. - Где ты был? – спрашивает мать. Она ещё не ложилась, а ждала его у окна… Они заходят на кухню и закрывают за собой дверь. Лёша тоже закрывает дверь в комнату, садится на кровать. Он понимает… всё понимает… Отец изменяет матери. И это уже не в первый раз. Через стенку он слышит, как негромкий разговор перерастает в спор, а затем – в крики. Он снова выглядывает из комнаты. Мать, в слезах выбежав из кухни, собирает свои самые необходимые вещи в маленькую сумочку. - Мама, куда ты?.. - Прости меня, сынок… Прости… - она целует его в лоб и, поспешно накинув пальто, уходит… Лёша влетает на кухню и гневно смотрит на отца. - Иди спать… - огрызается Сырников-старший. - Как ты мог?!.. - Иди спать, я сказал! – отец силой вталкивает сына в его комнату и запирает дверь… Сырников попытался сдержать подступившие слёзы. Даша обняла его за плечи и осторожно начала: - Лёшенька… Надо держаться. Она умерла, ничего не поделаешь… Но надо продолжать жить… - Это же моя мама! Как ты не понимаешь?! – слишком резко ответил ей Лёшка, и тут же сам испугался своей грубости. Нет, он не должен потерять ещё и её… Лёша взял девушку за руку: - Прости… Она отвернулась и, спустя минуту, негромко сказала: - Ты, наверное, прав. Я не понимаю… Моя мама умерла при родах. Я её никогда не видела… Как и она меня. - Извини меня, я же не знал… - сказал Лёша. «Как же так?.. Я до сих пор ещё ни разу не спрашивал её о родителях…» - подумал он и спросил: - И ты живёшь с папой? - С папой?.. – оторвавшись от каких-то своих мыслей, переспросила Даша. - Ну да, помнишь, ты говорила: папа-прапорщик?.. - Да, да… Папа-прапорщик… Он умер два года назад. Я сейчас с тётей живу… Правда, она почти всегда в командировках в Москве. Они снова замолчали. «Наверное, она права…» - думал Сырников. – «Надо быть сильным, надо держаться… Она ведь держится: никогда бы не подумал, что она живёт без родителей. Она смогла пережить. И я смогу…». - Пойдём?.. – наконец предложила Даша. - Я не хочу возвращаться сегодня домой… - отозвался Лёшка. – Отец не пришёл даже попрощаться с ней! Не хочу его видеть… - Ну, не суди его строго: наверное, у него была причина… Он же будет беспокоиться, искать тебя. - Ну и пусть… - Ладно, пойдём ко мне. Тёти всё равно нет. Всю ночь они сидели на тёмной кухне и пили чай. Сырников рассказывал Даше всё об отношениях его родителей, пока, наконец, не заснул прямо за столом… Девушка сидела рядом и гладила его по голове. «Бедный Лёша…» - думала она. – «Какой же, оказывается, гад - его отец…». На следующий день из вагона только что прибывшего поезда на перрон родной Твери вышел Андрей Леваков. И тут же оказался в крепких объятиях. - Саша! - Андрей! Я так скучала! - И я скучал! В припаркованной неподалёку машине, глядя на них, ухмылялся полковник Ноздрёв. Следом за Андреем из вагона вышла его мать и, увидев обнимающихся сына и Сашу, улыбнулась…