Rewind - when hope is gone

Солнце еще не встало, оставляя Землю в услужение луне, небо темно-синего цвета не дает надежды на сон. Каблуки уступили место кедам, аккуратный хвост сменен на пучок все время заваливающийся вправо. Вглядываюсь в крохотное окно гардеробной комнаты, там ясная зимняя ночь соединяется со светом городских фонарей и окон неспящих. Аппаратура расставлена по зонам, проверяется исправность, выпита третья бутылка Hot6. Энергетик едва ли дает 40% заряда, в наушниках EXO на повторе исполняют «Heaven». В глаза бьет яркий луч света — проверка боковых софитов. Проверяю телефон, пропущенных нет, значит все по плану. Хочется научиться помнить свои ошибки. Не просто помнить — конвертировать в исправление. Чувствую, как подступает тошнота к самому нёбу, неловко сглатываю, немного воды и все снова в норме. На долю секунды хочется сбежать. Это все не моё. Переставляю ноги от ступени к ступени, ведя рукой по стене, чтобы не упасть. К ногам, будто камни привязаны — тону. Тону в своих ожиданиях и подступающей к горлу реальности. Он был прав. Я не карьеристка. Черт возьми, как хочется исчезнуть. Работа все больше и больше затягивает меня в вечные будни, затуманивая все переживания и душевную боль. Настолько затягивает, что я перестаю узнавать себя. Уже не всегда понимаю свои прежние поступки и то, к чему они меня привели. — Похоже, она не спала всю ночь, — шепчет кто-то издалека, — посмотрите на синяки под глазами. У нее такой изможденный вид. — Да-да, принесите кто-нибудь плед. Смотрите, как калачиком свернулась, — в заботливом наставлении узнаю Сухо. Хочу открыть глаза и не открываю. Эти двери в реальность я пока придержу, так давно не испытывала их дружеской заботы. Это ощущается как в старые времена, что-то настолько хрупкое и невообразимо приятное. Тихонько улыбнувшись, едва не выдала себя, но к счастью за мной наблюдал только один человек. Он промолчит, я знаю. — Это похоже на приятный сюрприз, — сквозь мягкую улыбку Бэкхён убаюкивает меня своим голосом, накрывает пледом, поправляет растрепанные ото сна волосы. Невзначай касаясь тонкими горячими пальцами моего лба, щёк, едва заметно проведя ногтем большого пальца по губам, он легко целует кончик носа, пока никто не видит. Неожиданная нежность, как что-то неизбежное. Холодком пробегается по кончикам волос на руках, затылке, по ресницам, пощипыванием в уголках глаз. Пальцы сплетаются под пледом, это прикрытие нас не выдаст. Он поглаживает мое плечо свободной рукой, пальцы почти больно впиваются в кожу где-то в районе ключицы. Смотрю на него и больше ничего не вижу — приятное пробуждение. Протягиваю руку в ответной нежности, касаясь дрожащими пальцами его щеки. — Я так устала, — шепчу еле слышно, скорее просто подтверждая факт. От чего именно устала, уточнять не требуется. Он понимает. Не знаю, откуда и когда появилось это ментальное единство, но вливаясь в общий котел событий, оно возрождает во мне надежду и веру во что-то высокое. Неосязаемость наших чувств переносит эти отношения на совершенный уровень, а страх перед неизвестным снова рассеивается. В гримерную шагнул Чанель, и камерность эмоционального накала сходит на нет. — Отпусти, — отталкиваю Бэкхёна, который, пошатнувшись, встал с корточек. Вижу понимание с примесью обиды или обиду с примесью понимания на лицах обоих. Неловкость ситуации заставляет меня съежиться под пледом настолько, что видно лишь бегающие из стороны в сторону глаза и все еще торчащие во все стороны волосы. Лопоухий умело избегает ситуацию, вглядываясь в пространство возле нас. Рассматривая его, замечаю знакомую дрожь в руках — он зол. Только так я могу идентифицировать этот тремор кистей, уверена, его руки сейчас напряжены от основания плеч до кончиков пальцев. Мне уже доводилось видеть такое, когда я отказалась ехать с группой в турне. Каждый мой довод просто отскакивал от его напряженного лба, с которого стекали одинокие капельки пота. Он хмурит брови каждый раз, когда я не согласна с чем-то и прикрывает глаза чтобы успокоиться. Сейчас я наблюдаю то же самое, только открыв глаза, эльф отнюдь не ищет моего взгляда, напротив, избегает даже тогда, когда я напрямую смотрю на него, став увереннее вылезая из-под прикрытия. Довольно странно ощущать его по ту сторону баррикад. Не понимаю своих чувств: он все еще ощущается «моим», но будто и против меня одновременно. Все настолько комично, что я не успеваю сдержать смех, вырвавшийся из моего рта так громко и резко, оглушив присутствующих своим сумасшествием, и так же быстро растворившись, он привел за собой звонкую тишину. Все очень громко думали, но ни один не подал звука. Складываю плед, чтобы чем-то занять руки и укрыться от испытующего взгляда Бэкхёна. — Знаете, мне это уже порядком надоело! — первым голос подал именно Бён. Его глаза источают раздражение, а лицо походит на ледяную глыбу. Вокалист хватает мое за запястье и буквально приволакивает к Чанёлю. Пытаюсь вырваться, когда он протягивает его в руки Чанёля. — Разберитесь уже между собой! Мне осточертело быть между вами пушечным мясом! Ты, — обращаясь к реперу, — мой близкий друг, а ты, — посмотрев на меня, он улыбнулся, а в глазах расплескалось что-то теплое и домашнее, — я не говорил на прямую, да и не время сейчас… Тебя я люблю… Из комнаты, будто разом выкачали весь воздух и впустили его в мои легкие. Дышать нечем, а воздуха вдруг стало слишком много. Два источника воздуха стоят возле меня, заменив душевный кислород. Один почти выдохся, а другой обнадеживает на вечную полноту легких. Для меня не стали новостью слова Бэкхёна. Однако сама констатация ответного чувства приятным образом выбила меня из колеи уже привычных душевных терзаний. — И я хочу, чтобы вы поставили точку в… — Бэк продолжал свой монолог, а я вдруг поняла то, от чего убегала со встречи в баре вплоть до этой минуты. Совершенно перестав слушать, что он говорит, я коснулась его мягких горячих губ, прерывая речь. Будто печатью началась новая глава, в поцелуе Бэкхён ощущается родным и это кружит мне голову новым началом. Шепчу ему на ушко, что тоже люблю, краем глаза замечая легкий румянец, заливающий его щеки. На пару секунд гримерная комната погружается в тишину, в разы сильнее прежней, а спустя короткое время взрывается посвистыванием и улюлюканьем. Словно давно назревавший гром грянул со всех сторон с огромных туч и тёплым проливным дождем заполнил все недосказанности. Одни догадывались, другие были в шоке, но так или иначе приняли наши отношения. А Чан…с ним нам больше нечего обсуждать. Часть меня, так или иначе, любит его, где-то глубоко, под замком тлеют остатки чувств, теряя свою силу день ото дня. Один об этом не узнает, другой не подаст виду. Жизнь — череда событий и плохих, и хороших, к которым нас приводят те или иные решения. Мои меня привели к неизбежным взлетам и болезненному падению. Никто не знает, что во зло, а что во благо. Вот и сейчас я не хочу судить заранее. Мы просто счастливы. Это единственно, что важно. Наблюдать, как Бэкхён, неимоверно мило посапывая, засыпает на моем плече, пока в иллюминаторе плещется Тихий океан, отражая беззвездное ночное небо. Искоса поглядывать, коря себя, но все же делать это, посматривать на задний ряд кресел там, где алеет вечно красная макушка и торчат длинные эльфийские уши. Ловить взгляд, понимая, что он этого ждал. И будет ждать, как и я буду смотреть. Наверное, это моя извращенная версия счастья.