Окно во двор

             Было странно наблюдать за тем, как спокойно Эштон отвечал за Майкла на многие вопросы, но по глазам парня было видно, что он в полной растерянности и что он совсем не желал находиться прямо здесь, когда напротив него сидел человек, которого он меньше всего хотел бы видеть. Судьба — та ещё сволочь. — Мэй, а во сколько возвращается твоя мать с работы? — спросила Хелен, обращаясь к подруге.       Хелен никогда не нравилась миссис Амелл. Мать девушки всегда считала, что если бы не Хелен, Мэй не стала бы той, кем является. Она бы не познакомилась с Беном и не попала бы под домашний арест. В общем, именно Хелен была виновником всего на свете. Миссис Амелл даже не волновало то, что с Хелен её познакомил именно Бен. — Она сегодня до пяти. Так что ещё есть время избавиться от всех улик твоего присутствия здесь, — засмеялась Мэй. — Майкл, собирайся, мы уходим. — Да, мне тоже пора, — резко вставая с места, проговорил Эштон. Парень заметно расслабился после слов Хелен, что они уходят. — А ты пока задержись, у нас важное дело. — Под важным делом она подразумевала мистера Чандлера.       Попрощавшись с гостями, ребята поднялись в комнату Мэй и Калума. Как и обычно, они взяли в руки бинокль, камеру и еду и сели напротив окна, наблюдать за домом неуловимого соседа. Иногда ребята даже сами сомневались в том, что он хоть как-то причастен к похищениям, но всё равно не могли прекратить свою слежку.       Мэй украдкой наблюдала за Эштоном, который просто смотрел в одну точку и по инерции засовывал себе в рот печенье. Несколько раз девушка хотела подойти к парню, просто сесть рядом с ним и обнять его, но прекрасно понимала, что в такой ситуации лучше всё обдумать самому. Жаль, что Калум так не считал. Парень поднялся с кресла, положил бинокль на прикроватный столик и сел рядом с блондином, забирая у него упаковку с печеньем.       Калум никогда не отличался особым умом в таких делах, что Мэй даже стало немного страшно за Эштона. Ведь Худ если ляпнет что, то всё, его будет не остановить. Он начнёт извиняться и ещё больше наломает дров. Чтобы не слышать этого провального разговора, девушка вышла из комнаты под предлогом, что хочет пить.       Спустившись на кухню, Мэй посмотрела на время. Совсем скоро придёт ей мать, голодная, уставшая, а в доме её ждут два бестолковых ребёнка, которые целый день только и делали, что пялились в окно, не считая того времени, когда угощали гостей. Именно в этот момент ей пришла в голову идея запечь картофель.       Тем временем, Калум просто сидел возле Эштона на полу и молчал. Он ждал. Ждал, когда парень заговорит первым. И это произошло. Ирвин выложил другу всё, что было у него на душе, даже то, чего и не стоило рассказывать. Его настроение не улучшилось, но зато по крайней мере он скинул с себя этот груз. — Я расскажу ему всё. Пока он здесь, я должен ему всё… — не успел он договорить, как услышали звук падающих кастрюль и крик Мэй о помощи.       Девушка лежала на полу возле сломанного стула, а вокруг была разлита вода, разбросан весь картофель и кастрюли. Эштон бросился сразу же поднимать девушку, а вот Калум, как настоящий брат, достал телефон и поспешил запечатлить провал сестры на камеру. — Сестрёнка, скажи «сыыыр», — заржал он и согнулся в три погибели от смеха, держась рукою за стол.       Именно в тот момент он заметил, что к столешнице прикреплено записывающее устройство. Парень, не переставая смеяться, пихнул рукой Эштона и показал на диктофон. Все трое смотрели то друг на друга, то на столешницу, не переставая смеяться и огрызаться, но по глазам ребят можно было заметить самый настоящий испуг, а никакое не веселье. — Что ты тут устроила? — спросил Ирвин, доставая свой телефон из кармана и набирая сообщение. — Я хотела сделать маме приятное, а в итоге забыла, что этот стул шатается, — растерянно ответила Мэй. «Не подавайте виду, что мы знаем. Ведите себя естественно». — Серьёзно? — с сарказмом спросил Калум, отчего стало не ясно, то ли это он Эштону, то ли обращался к Мэй. — Видимо, не будет картошечки, — вздохнула девушка, собирая разбросанные овощи обратно в кастрюлю. — Эштон, ты выкинешь? — Не везёт, так с детства, да, сестрёнка? — снова засмеялся Худ, на что получил два неодобрительных взгляда. — Какие мы серьёзные. Ладно, голубочки, жду вас в комнате, — подмигнул темноволосый, и удалился из кухни. — Ты останешься на ужин? — Думаю, что нет. Загостился я уже тут у вас, — улыбнулся Эштон. — Ещё раз такое скажешь и получишь этой картошкой по голове. — Ой, боюсь-боюсь, — засмеялся парень, притягивая к себе девушку. — Надо обсудить, — прошептал Ирвин в ухо девушке, указывая на диктофон, и легонько поцеловал её в щеку.       Амелл убрала за собой беспорядок и быстро поднялась к парням в комнату. Девушка никак не могла понять, кто мог установить этот диктофон и когда, ведь Мэй всегда дома. Она не могла бы пропустить никого. Неужели это Чандлер оставил тогда, когда приходил и угрожал? Но как можно было не заметить такую большую штуковину, приклеенную к столу?       В комнате её ждали развалившийся на кровати Калум, играющий в приставку и Эштон, который листал ленту в твиттере. Эта беззаботность так разозлила девушку, что она уже была готова выплеснуть на них весь свой гнев, но парни быстро встали с кровати и рассказали, что выяснили про диктофон данной модели. — Короче, не буду тебя загружать терминами, единственное, что важно — батарейки данного устройства хватает на 3 дня, а это значит, что скоро нам снова ждать Чандлера в гости. И самое интересное, что это «скоро» будет в субботу, как раз тогда, когда наша мама собралась с ним на свидание, — закончил Худ.       Это совсем не обрадовало Мэй. Ей даже уже перехотелось устраивать небольшую семейную вечеринку в честь дня рождения Эштона. — Ладно, и что нам делать? — спросила девушка, глядя на брата. — Единственный выход — это отправить маму с ним на свидание, а самим забраться в тот момент в дом. Ты же помнишь тот шов на стену в гараже? Я считаю, что там есть вход изнутри дома. — Это самая глупая и опасная идея, которую я когда-либо слышал, — ответил Калум. — И этим кем-то, кто полезет в дом, буду я, так? — Именно, — улыбнулась девушка. — А что же буду делать я? — спросил Эштон. — Ты будешь разбираться со своими личными проблемами. У тебя времени до пятницы. Пусть Чандлер думает, что мы ничего не знаем, но будьте осторожнее, на кухне ничего не обсуждайте про субботу.

***

      Так как Хелен вернулась из своей поездки, то именно она стала главным помощником Мэй в подготовке дня рождения Эштона. Когда девушка сказала разбираться Эштону с личными проблемами, она имела в виду то, что он должен был всё рассказать Майклу. Ведь Клиффорд так же придёт на вечеринку. Не может же Бауэр придти на вечеринку без своего нового парня. Единственное, что привлекло Мэй в Майкле — татуировки. Ведь человек никогда не делает тату просто так, из прихоти. Каждая для него должна что-то значить. Непроизвольно, Амелл прикоснулась рукой к шее, где была набита та самая бабочка. Отбросив эти мысли в сторону, девушка вновь вернулась к списку, который они составляли вместе с Хелен. — Понятное дело, что мы купим шары. Много шаров, — начала Мэй. — Торт. Свечи… — Выпивка, — вмешался Калум. — Какая выпивка? А хотя да, для большего веселья. Одобряю, — серьёзно проговорила Амелл и записала в блокнот. — Я же надеюсь, ты сходишь с этим оболтусом в магазин? А то не удивлюсь, что он ещё и торт с коньяком купит.       Самое лучшее время — это время подготовки к празднику. Вся эта суматоха, погружённость в дело хоть как-то отвлекало от всех этих проблем с ужасным соседом. — Чем тебе торт с коньяком не угодил? Как по мне, так это самый шикарный торт, который был придуман человечеством, — мечтательно произнёс Худ, вытирая губы. — Всё, иди, не мешай, — засмеялась Хелен. — Боже, Мэй, всё же какой шикарный у тебя брат. — Разве ты не с Майклом сейчас? — Да, да, с ним, но ты же знаешь, как давно я мечтала, чтобы именно Калум был на месте всех тех парней, с которыми я встречалась. — Боже, Бауэр, прекрати. Меня сейчас стошнит, — улыбнулась Амелл.       Подготовка шла полным ходом. Калум, как и ожидалось, всё же купил коньячный торт. Сначала же он выпьет неведомое количество водки с колой, а потом ещё добавит коньяка из торта. Именно так он сделал на свой день рождения, после чего просидел всё оставшееся время в обнимку с туалетом. Ничему жизнь не учит человека.       Эштона, как и полагалось, ребята к себе не приглашали. Сделали вид, что они слишком заняты семейными делами, чему, кажется, он не поверил и, ясное дело, что догадался о предстоящем сюрпризе. Худ сразу предлагал заказать стриптизёршу, которая будет выпрыгивать из торта, но потом он узнал стоимость такого развлечения и сказал, что за такие деньги сможет сам в стрингах выйти из-за угла и поздравить друга. Когда Хелен услышала такое заявление, она не смогла удержаться и поставила сотку на то, что Калум не сможет этого сделать, однако зная своего брата, Мэй заверила подругу, что вызов он примет, и она проиграет.       Заданием Майкла было купить фейерверки. Амелл не знала, где он их возьмёт, но парень заверил, что вечером они устроят настоящее шоу. Если бы девушка услышала такие слова от Калума, она бы заперла его в кладовке и ни в коем случае не выпускала.       Последним штрихом в подготовке остался сам образ Мэй. По совету Хелен, девушка всё же решила надеть платье, хоть и собиралась праздновать в джинсах и блузке. Бауэр даже сама принесла ей это платье, что совсем не удивило Амелл. Девушка заранее думала, что этот день должен быть полностью занят подготовкой к тому, как в субботу они будут проникать в дом Чандлера, но вышло всё так, что весь день она потратила на подготовку ко дню рождения своего парня.       Брюнетка никак не могла привыкнуть к тому, что Эштон был её парнем. Она всё так же считала его хорошим другом. Другом с привилегиями. Другом, который всегда придёт на помощь, другом, с которым у тебя много общих интересов. О парне, которого ты можешь назвать другом, можно только мечтать. И кто бы мог подумать, что именно Мэй повезёт с таким парнем. — Хелен, ты идиотка. Это же мой единственный парадный костюм, — завопил Калум, вытирая разлитый Бауэр сок со своих штанов. — Прости, прости, прости, — пропищала Хелен. — Я всё застираю, обещаю. — Калум вместе с девушкой поднялись наверх, «застирать» штаны Худу, оставив Мэй и Майкла наедине в неловком молчании. — Эм, так как вы познакомились с Эштоном? — нарушил тишину Клиффорд. — Он просто переехал в соседний дом, а потом он как-то забыл ключи от дома и пришёл «отсидеться» у меня, пока его родители не придут домой, — усмехнулась Мэй. — А разве он не мог залезть в окно? — Не поверишь, мне тоже такая мысль в голову приходила в тот момент.       Мэй нагнулась, чтобы поднять упавшую ложку, но Майкл опередил её. Девушка заметила на его запястье маленькую татуировку в виде бабочки*, крылья которой были полностью расправлены. — Что означает твоя бабочка? — не удержавшись, спросила брюнетка. — Она означает, что каждый может… — Начать новую жизнь, — закончила за ним Мэй. — Одна моя знакомая постоянно так говорила, — прошептала Амелл. — Именно поэтому у тебя появилась своя бабочка? — тихо спросил Майкл. — Да. Я совсем не знала эту девушку. Однажды, я пошла в клуб и поспорила с другом, что не смогу пробиться через охранников и забраться на крышу этого клуба. Но я смогла, — Мэй села на пол, оперевшись спиной на кухонный шкавчик. — Это было полгода назад. Когда я поднялась на крышу здания, там, на краю, стояла девушка. Она была под кайфом. Эта девушка рассказала мне, что всегда мечтала взобраться на крышу, взмахнуть руками, как крыльями и взлететь, как бабочка. Я пыталась её отговорить… Но именно так она и сделала: взмахнула крыльями и улетела… — Слёзы текли по щекам девушки, отчего парень приобнял девушку. Мэй положила свою голову ему на плечо и просто молчала.  — Прости, — спустя пару минут проговорила Мэй, высвобождаясь из объятий парня. — Ты первый, кому… Не важно. Прости.

***

— Боже, Мэй, ты прекрасно выглядишь, — заходя в комнату, проговорила миссис Амелл. — Моя девочка выросла. — Мама, прекрати, — покраснела девушка. — Это всё заслуга Хелен.       Лицо женщины немного скривилось, но это длилось лишь секунду и, видимо, это заметила только Мэй. — Хелен, ты просто волшебница, — улыбнулась миссис Амелл. — Может, и со мной завтра такое проделаешь? Мне же завтра на свидание, — засияла женщина. — Свидание? — подёргав бровями, заулыбалась Бауэр. — Кто же этот счастливчик? — Это очень замечательный человек. И он наш сосед, — ответила женщина. «Никакой он не замечательный», — хотелось прокричать Мэй, но в итоге просто выдавила нечто подобное на улыбку. — Давайте спустимся вниз, скоро должен Эштон придти, — переводя тему, сказала Амелл. — Мама, ты ведь позвонила ему, сказала, что тебе помощь нужна?       Женщина посмотрела на дочь таким взглядом, словно та её обидела и вышла из комнаты. Только женщина закрыла дверь комнаты, как сразу же раздался дверной звонок. Мэй быстро поправила причёску и платье, и побежала встречать виновника торжества. Калум, как и обещал, точнее, поспорил, надел стринги и спрятался за углом. Его выход был после того, как все прокричат три раза «С днём рождения».       Как и было задумало, дверь открыла миссис Амелл в домашнем халате и тапочках. Хотя волосы её были красиво уложены, а на лице был аккуратный макияж. — Здравствуйте, миссис Амелл, — улыбнулся Эштон. — Проходи, мой хороший, — пролепетала женщина, отчего Мэй закатила глаза. Её мать точно положила глаз на Эштона.       Как только Эштон переступил порог, на него посыпалось огромное количество шаров и конфетти. Поздравив парня, настала очередь Калума. Это было зрелище, которое нельзя было не заснять на камеру. Теперь и у Мэй был компромат на Худа. Парень вытанцовывал так плавно, словно делал это не в первый раз. В доме ещё никогда такого смеха не было слышно. Закончив свой танцевальный номер, Калум из-за угла вытащил свой подарок и вручил другу. — Если кому-то расскажешь, я буду вынужден тебя убить, — зашипел Худ ему в ухо, и дружески хлопнул по спине.       Каждый вручил свой подарок, не забыв пожелать парню всего самого наилучшего. Но самый лучший подарок подарил Майкл. Это была барабанная установка. Эштон смотрел на неё, как маленький ребёнок на новую машинку. Когда миссис Амелл ушла, ребята достали спрятанную выпивку и начали праздновать. Но всё же видно было, что Ирвину было не по себе. Тогда Мэй решила взять всё в свои руки. Она отправила Калума и Хелен в магазин, сказав, чтобы те купили минералки на утро. Ребята протестовали, но девушка была непреклонна, сказав, что они ещё завтра спасибо скажут.       Теперь в доме остались только Майкл, Мэй и Эштон. Шепнув Ирвину на ухо «Всё в твоих руках», девушка поднялась в ванную комнату, чтобы поправить макияж.       Эштон понимал, что он должен всё рассказать, но он боялся. Боялся, что лучший друг его не поймёт. Но он должен знать. — Майкл, нужно поговорить, — выдохнул Ирвин. — Давай присядем.       Залпом выпив рюмку водки, Эштон выложил Клиффорду всю правду. Всё, что лежало на его душе уже столько времени. Он ожидал, что друг ударит его, накричит или просто уйдёт, но Майкл обнял его. Обнял и прошептал «Я знаю».       Ирвин плакал, плакал в плечо друга как маленький ребёнок. Это были слёзы облегчения. — Прости меня, — повторил Эштон в сотый раз. — Я должен был сказать сразу. — Должен, но я всё понял ещё тогда, когда ты резко уехал, ничего не сказав, — улыбнулся парень. — Понял, когда увидел твою машину в ремонте. И подтвердилось всё тогда, когда твоя бабушка сказала, что ты не пошёл в колледж, а ведь ты собирал деньги на него с девятого класса, — Майкл снова обнял друга. — Подожди, Эштон, а ты разве не с моей сестрой встречаешься? — удивился Калум, увидев обнимающихся Клиффорда и Ирвина.       Благодаря Мэй, Эштон никогда не забудет свой двадцать второй день рождения. Конечно, здесь ещё и Калум отличился, когда решил выпить коньяк из торта. После этого его видел только туалет. А дополнило всю эту картину сгоревшее дерево соседа, потому что Майкл всё же купил не самые лучшие фейерверки.