Ценнейший дар

      Анора всегда на официальных приёмах и аудиенциях сидела прямо, чуть отведя плечи назад и уверенно подняв голову. Нервозность могли выдавать только пальцы, нетерпеливо постукивающие по обтянутому виверновой кожей подлокотнику, но от этой привычки она избавилась очень давно.       Эта аудиенция ничем не отличалась от множества остальных. Пока.       — Ваше величество, послание от Инквизиции.       Она качнула головой секретарю, тот принял свиток, запечатанный оттиском с Оком и Мечом. Быстро бегая глазами по мелким строчкам, секретарь водил пальцем по листу, перед тем как передать его королеве.       Агент, подавший свиток, проследил взглядом за рукой секретаря. Анора заметила, как его глаза на мгновение заинтересованно вспыхнули, когда он увидел крупное кольцо поверх перчатки сера Лорена. Она догадалась, что агент прекрасно понял, чем на самом деле занят секретарь, и требовательно подняла руку.       — Но, ваше величество…       — Не бойся, Лорен, письмо не отравлено. Кому ещё можно доверять, кроме как Инквизиции, верно? — произнесла она, посмотрев в серые глаза агента.       К её удивлению, мужчина чуть нахмурился и заложил руки за спину.       — Вы не согласны со мной. — Королева не спрашивала, она констатировала. — Вот как?       — Да, ваше величество, я не согласен с тем, что кому-либо можно доверять, — не стал отпираться он.       — Даже посланнику Инквизиции?       — Тем более, ваше величество.       — Поясните.       Письмо жгло ей руки — фигурально выражаясь, разумеется, если на свиток были наложены чары, то только защищающие его от сырости. Аноре хотелось его прочитать как можно скорее и узнать, согласилась ли леди Монтилье на её просьбу о посредничестве в переговорах между Ферелденом и Орлеем, и если да, то на каких условиях. После раскрытия силами Инквизиции заговора в её собственном дворце Анора чувствовала шаткость своих позиций.       — Форма Инквизиции, ваше величество, это только ткань, кожа и металлические заклёпки. Искусный жестянщик и швея могут создать мундир, который не заподозрит в подделке даже опытный интендант. Так что я всецело одобряю бдительность вашего секретаря.       Агент изящно поклонился седовласому царедворцу, и он невольно поклонился в ответ.       — Вы ведь не просто посланник, сер?       На мгновение агент опустил глаза, но сразу же взял себя в руки.       — Я служу Инквизиции, ваше величество.       Если леди Монтилье хотела заинтриговать её, то ей это удалось. То, с каким умением агент уклонился от прямого ответа, чётко выверенная глубина поклона, поза, в которой он стоял перед ней — всё это однозначно указывало на благородное происхождение. Анора более пристально на него взглянула. Среднего роста, хорошо сложен, опытный мечник, судя по манере стоять, блондин — но не ферелденец. Конечно, по-ферелденски посланник говорил бегло и без акцента, но черты лица выдавали орлесианское происхождение.       — Как ваше имя, сер?       — Мишель, ваше величество.       «Породистый, отлично выдрессированный орлесианец, разбирающийся в придворном этикете и охране высокопоставленных особ. Любопытно».       Анора опустила глаза к свитку. Чем больше она читала, тем меньше нравилось прочитанное. Леди Монтилье заверяла в своём расположении, однако ставила условия, которые Аноре казались неприемлемыми. «Перенести переговоры из нейтральной Вольной Марки на территорию Орлея, в Джейдер. Назначение советника из Инквизиции. Инспекция денеримской службы безопасности. Не слишком ли дорого Ферелдену обойдётся помощь Инквизиции?»       — Хорошо, — резюмировала она ровным голосом, передавая свиток Лорену. — Передайте советнику, что я рада буду увидеть его в любое время. Если вам потребуется письменное приглашение советника Инквизиции ко двору, сер Лорен вам его предоставит.       — Это излишне, ваше величество, — поклонился Мишель. — Согласно приказу леди Монтилье, я полностью в вашем распоряжении.       — Вот как? — Анора почувствовала, что у неё розовеют щёки. Конечно, для тайного советника разумно прибыть ко двору под личиной рядового агента, но этот маскарад слегка её задел. — Я так понимаю, вы уже начали указанную в послании инспекцию моей безопасности. Потребуется ли вам какое-либо содействие с моей стороны?       — Да, ваше величество, — ответил агент со всей почтительностью и серьёзностью, одним своим тоном погасив её раздражение. — Мне потребуется форма личной гвардии вашего величества и контакт с вашим доверенным лицом. А также мне не обойтись без помощи мастера Лорена.       Агент ещё раз поклонился в сторону секретаря. Анора украдкой взглянула на приосанившегося старика, который верой и правдой служил ещё Мятежной королеве, и решила, что леди Монтилье выбрала ей в советники весьма любопытную кандидатуру.

* * *

      С сером Мишелем — Мишелем де Шевином, который десять лет был Защитником императрицы Селины, подумать только! — Аноре было легко работать. Она почувствовала его скованность лишь единожды, после представления главы своей разведки — Эрлины.       Позже Анора поинтересовалась, чем же вызвана такая реакция, и услышала в ответ краткую справку о деятельности Бриалы, которая тоже выполняла при Селине функции личной служанки, тайного канцлера и по совместительству — любовницы, из-за чего Селина едва не лишилась трона и собственной жизни. Посмеявшись, Анора уверила его, что с Эрлиной её связывают какие угодно отношения, но не любовные, чем полностью его успокоила.       Эрлина, узнав об этом (Анора хотела сохранить это в секрете, но всё-таки не выдержала и рассказала), тоже смеялась как сумасшедшая, но потом посерьёзнела и посоветовала Аноре давать больше поводов для сплетен о её романтических интересах. «Не обязательно доводить до чего-то серьёзного, просто иногда улыбайся некоторым придворным теплее, чем это положено по протоколу, а остальное я возьму на себя».       Так бывало часто — вначале Эрлина высказывала резкую и негативную реакцию на замечания и предложения Мишеля, но в итоге принимала его советы. То покушение, которое она не смогла предотвратить, больно било по её уязвлённой профессиональной гордости.       Но время шло, а совместная работа над чем-то важным творит чудеса. Анора всё чаще видела, как Мишель и Эрлина горячо обсуждают что-либо, переходя с ферелденского на орлесианский и обратно.       Инквизиция обещала оказать помощь Ферелдену — и оказала её с лихвой.       Сведенья, предоставленные Мишелем, были поистине бесценными. Он не предавал свою бывшую госпожу и не ставшего его уничтожать герцога, но и не выказывал знаков верности им. Одни вассальные клятвы для него сменились другими, он служил Инквизиции через Анору.       Эрлина заставляла Мишеля по нескольку раз повторять сказанное, вначале не перебивая, потом задавая уточняющие вопросы. Пока они обе, служанка и королева, не запомнят всё до последнего слова. Анора располагалась во время этих бесед-допросов на софе, Эрлина сидела в глубоком кресле, забравшись туда с ногами, похожая в своём светлом платье горничной на маленькую курочку-хохлатку. Она вытягивала из него самую, казалось бы, незначительную информацию. Мишель сам удивлялся, как много, оказывается, он знал.       Анора в такие моменты гадала, чего в этом удивлении больше — искренности или желания угодить Эрлине.       — Как думаешь, они послали орлесианцам такого же советника? — однажды спросила Эрлина после его ухода, задумчиво кусая губы. — Мне страшно подумать, что у них есть такой же источник.       Этим вопросом она сбила сон Аноре на несколько дней. Королева лежала без сна в своей огромной кровати, перебирая в памяти всех опальных придворных или просто знатных людей королевства, приближённых ко двору. Чиновников или командиров гвардии она по размышлению сбрасывала со счетов — система делопроизводства канцелярии её величества делилась на участки таким образом, что только ответственные чиновники имели реальную информацию о движении средств и войск, и всех этих людей Анора знала в лицо, как и их семьи. А гвардейцы были верны ей душой и телом и могли покинуть свою королеву только в одном случае — если им предстояло отправиться из объятий погребального костра к Создателю и Пророчице его.       Анора ревниво надеялась, что леди Монтилье не сумела сделать равноценного подарка императрице Селине.

* * *

      Кто знает, как прошли бы и без того трудные переговоры в Джейдере, если бы не Мишель.       Благодаря ему — и умному ходу леди Монтилье, перенёсшей встречу на территорию Орлея, притупляя бдительность второй стороны, — Аноре удалось добиться крупной дипломатической победы. Когда стало известно, что великий герцог Гаспар заключил союз с императрицей и взял на себя командование императорскими легионами, вся знать Ферелдена стала готовиться к войне, да и Анора готовилась отдать приказ об увеличении расходов на армию.       Орлесианцы на переговорах щеголяли причудливыми масками, отвлекающими внимание от лиц, но Анора чувствовала себя так, словно в непроницаемой маске была она одна, а остальные были перед ней наги, как новорождённые дети. И если до поездки в Джейдер мысли о будущем страны её тревожили, то по возвращении в Денерим она чётко знала: Орлей не готов воевать. И не сможет подготовиться ещё долгие десятилетия.       Она смотрела на Мишеля и даже в чем-то сочувствовала троице, называющей себя Триумвиратом. Как будто помпезное название могло скрыть их бессильные попытки перетянуть одеяло на себя. Бриала, при помощи хитрости заставившая Мишеля проиграть в решающей схватке, не выиграла ничего, кроме пролитой крови своего народа. Гаспар, недооценив поверженного врага и не добив его, не смог получить желаемого и остался подбирать объедки, делая вид, что он именно этого и добивался. Потеряв своего Защитника, Селина потеряла трон. На её челе оставалась императорская корона, простолюдины на праздниках славили её имя, но в этом не было заслуги самой Селины. Это зависело лишь от прихоти Инквизитора.       Могло ли быть так, что Инквизиция сама не поняла, какой ценный дар преподнесла Ферелдену? Или это был прозрачный намёк от командоров Инквизиции — надо заботиться о будущем страны, пока есть на это время? Если и так, то намёк был излишним.       Когда-то давно Ферелден тоже пожирали гражданская война и Мор. Её жизнь не стоила и ломаного гроша, ей, королеве, даже пришлось дважды сидеть в тюрьме — «ради вашей собственной безопасности, миледи». Но Стражи преподнесли ей корону, помогли замирить буйную знать и выстоять перед ужасами Мора, и с тех пор она не совершала прежних ошибок.       Порядок наследования трона Каленхада назначен, завещание и указы на случай её внезапной кончины составлены в нескольких копиях и хранятся в надёжных местах. Если завтра её не станет — Ферелден будет в безопасности и продолжит свою жизнь. Пусть даже она этого не увидит.       Лишь маленький червячок предательски терзал её разум — так ли безгранична преданность людей, от которых зависит судьба Ферелдена? Сможет ли она приказать убить ту же Эрлину, если усомнится в ней?

* * *

      — Не хочешь сделать его своим Защитником? — предложила Эрлина. — Он служит тебе верой и правдой уже столько времени.       Анора могла бы сделать вид, что это её удивило, но не стала. Она сама уже несколько раз обдумывала эту идею, вяло тыкая в неё воображаемой стеклянной палочкой.       — Такое назначение сложно будет объяснить, — уклонилась Анора от прямого ответа.       — Брось, на посту капитана он зачахнет. Гавард воспитал отличного преемника, который будет натаскивать гвардейцев и отбирать самых лучших. Так что давай поставим на пост капитана его, а твою личную безопасность поручим Ми... серу Мишелю?       С сером Мишелем Анора чувствовала себя в безопасности, он органично вписался в ряды королевской гвардии, но она не могла отделаться от ощущения, что контроль над сером де Шевином принадлежит не ей. Мишель отсылал через связных рапорты, и, хотя каждую бумагу он из вежливости показывал Лорену и Эрлине, кто знает, сколько сообщений он мог отослать тайно.       — В любом случае он орлесианец и агент Инквизиции.       — Пф! Подумаешь! Я выросла в Орлее, но хоть кто-то про это сейчас помнит? Хочешь, я поговорю с ним, чтобы он ушёл из Инквизиции?       — Ты думаешь, он на это пойдёт?       Эрлина пожала плечами с напускным легкомыслием.       — Я не могу гарантировать, что Мишель… то есть сер Мишель, — снова поправилась она, — не будет отсылать отчёты Инквизиции. Но! Он это делает и сейчас, Инквизиция наш союзник, а дав ему титул и пост равнозначный тому, что он потерял, ты крепче привяжешь его к себе.       Анора тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью.       — Кажется, кто-то хочет сера Мишеля привязать не ко мне, а к себе.       — Моя постель в отличие от твоей — не политическая арена, бе-бе-бе! — Эрлина показала своей королеве язык.       — Эрлина! — укоризненно вздохнула Анора. — Ты же взрослая женщина!       — Я взрослая счастливая женщина, — уточнила Эрлина. — Я служу тебе и Ферелдену, но, если вдруг найдётся мужчина, который может облегчить это бремя, я не буду ему отказывать. Ведь я простая служанка, какая разница, с кем я сплю, верно?       — А то, что ты эльфийка, разве вам не мешает? Мне казалось, он недолюбливает представителей вашего народа после того, что случилось в его жизни.       Эрлина опустила глаза, напуская на себя стыдливый вид, а потом прищурилась.       — Надеюсь, остальные будут думать так же. Кстати, не хочешь ли ты использовать сера Мишеля в качестве ширмы?       — Ты шутишь?       — Почему нет? Он хорош собой, умён, обходителен, благородного происхождения, у него нет врагов во дворце… Если ты дашь ему пост личного телохранителя, то распущу такие слухи, что вопросов о твоих любовных связях больше не возникнет! Это сильно облегчит нам жизнь.       Анора задумчиво крутила в пальцах шнурок с обломком сургучной печати.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Людей не остановишь, грязные шепотки все равно будут возникать. Лучше мне иметь один источник сплетен, который я могу контролировать, чем пускать это дело на самотёк. Тем более пока в лояльности сера Мишеля я уверена, как в самой себе. И самое главное: в отличие от остальных придворных, он не ведёт свою игру, и ему нет нужды извлекать пользу из подобного положения.       — Я подумаю об этом. Это не означает «нет».       Когда Эрлина с чопорным видом известила Мишеля о решении Аноры, он задал только один вопрос:       — Должен ли я вызывать на дуэль тех, кто осмелится порочить ваше имя?

* * *

      Жизнь в денеримском дворце шла своим чередом. Дни складывались в месяцы, месяцы в годы.       Мишель де Шевин, Защитник императрицы Аноры и, по слухам, неизменный её любовник, всегда следовал тенью за своей госпожой — и на поле боя, и во времена мирных свершений.       Долгое время поговаривали, что его сыновья, которых он забрал во дворец, как только им исполнилось по восемь лет, рождены в тайном браке с императрицей, но любой, кто видел мальчиков, уверялся в обратном. Дети-то и на отца не были похожи — чернявые, большеротые, как утята, с носами-пуговками и чёрными, как спелая вишня, глазами. В них не было ни капли изящества императрицы Аноры. И хотя слухи в народе не утихали, в самом дворце к юношам относились как ко всем остальным пажам.       Когда после тяжелого ранения он не мог больше нести службу, императрица освободила его от поста. Сер Мишель де Шевин переехал из дворца в просторный дом неподалёку. Говорят, с верхнего этажа этого дома можно увидеть окна покоев её величества, но прислуга бывшего Защитника держала рот на замке, а можно ли верить людской молве, кто знает?       Императрица не забывала своего верного слугу и почти ежедневно посылала свою личную служанку справиться о его здоровье.       Ещё поговаривали, что Защитник был агентом Инквизиции, жил в Небесной твердыне и служил Верховной Жрице, пока она не воссела на Солнечный трон. Но даже если это так, не значит ли это, что Ферелден храним волей самого Создателя?