(всего лишь) Рисунки

В разгар летнего дня, ближе к вечеру, когда солнце уже не такое яркое, но самое теплое, из тесного здания городского детского сада гурьбой выбежали малыши, а вслед за ними не спеша следовала воспитатель. Дети за тихий час отдохнули и набрались сил, чтобы снова бегать, кричать, играть. За ними трудно было уследить: воспитателю то и дело приходилось отвлекаться. Кто-то на кого-то пожаловался, кто-то ушибся, кто-то заплакал, кто-то плохо себя вел — на улице происшествия словно удваивались. И каждому нужно было уделить внимание. Дети сводили с ума своей простотой и наивностью. Но Джерард всегда немного отличался от других. Не улыбался глупо, не бегал по двору, не залезал на деревья и не плакал потом, чтобы его оттуда сняли. В этот детский сад он перешел совсем недавно, у него не было друзей, его никто не понимал. Дети не знали, как подойти к Джерарду, а Джерард был слишком стеснительным, чтобы первым завести знакомство. Выйдя во двор, ребята, как по команде, разбежались кто куда. У всех было какое-то свое любимое место, планы на прогулку. У всех были друзья. Джи устроился на скамейке, покачивая ножкой. Перед ним на столике располагались чистые листы бумаги, карандаши и фломастеры. Пожалуй, первое и единственное, что Джерард успел полюбить здесь. Воспитатель была очень милой и всегда приносила альбом для Джи, но ее мальчик не любил — не успел полюбить. Заскрипели фломастеры. Здесь, в тени, было не так уж и плохо. Даже окружавшие Джерарда резкие голоса ребят почти не мешали. Мальчик не очень-то спешил к ним присоединиться. Он не знал, как это сделать, и оправдывал себя тем, что не так уж это и интересно — бегать, то и дело получая замечания от воспитателя. Глупости. Гораздо лучше рисовать. Джи рисовал, и он не обращал внимание на то, получалось у него или нет. Он просто рисовал все, что приходило ему в голову. Воспитатель хвалила его, но мальчика это не особо трогало; он не гордился собой. Для Джерарда рисунки всегда были рисунками, не плохими или хорошими, — всего лишь рисунками. Он не считал их красивыми, но много чувствовал к ним. Джи вряд ли смог бы кому-нибудь рассказать, как много значило для него рисование. Выдумывание персонажей, придумывание истории. Мальчик не просто изображал — он наблюдал за окружающим миром. И вот уже парень из программы новостей превращался в супергероя, спасающего тех ребят из сюжета утреннего выпуска. Повар из столовой был вовсе и не поваром, а тайным агентом на пенсии. Почему бы не нарисовать его приключения в молодости? Двор детского сада полон тайн, и то, что видели все, — только одна сторона реальности. Всегда можно найти новую историю для рисунка. Для Джи мир обычно приветливо махал рукой, потому что малыш замечал столько заманчивых деталей, что не мог назвать мир плохим. И когда тебя ждет столько всего интересного, уж точно непозволительно тратить время на какую-то там беготню. На скамейку рядом с Джерардом, выкрикнув: «Ауч!» — свалился с низкой ветки дерева черноволосый мальчик. Он упал куда-то под стол; Джи удивленно покосился на него и подвинулся, освобождая место рядом с собой. Будто и не было ушибов, малыш выскочил из-под стола, усаживаясь с Джерардом и «по-взрослому» отряхивая шортики от пыли в тех местах, где ее совсем не было. Одежда перестала иметь интерес, когда черноволосый заметил, что Джи не просто сидел, а рисовал. Мальчик, наверное, подумал, что если кто-то умеет рисовать, то с ним совершенно точно нужно познакомиться, потому что через долю секунды он уже выпалил: — Привет, меня Фрэнки зовут, а тебя? — мальчишка широко улыбнулся. У него не хватало двух зубов. Джерард нахмурился и сделал вид, что он больше занят рисунками, чем новым знакомством. Конечно, он не хотел грубить Фрэнки, — Джи не знал, как следовало правильно ответить: улыбнуться и представиться? или улыбаться не надо? Если Фрэнк улыбнулся, то, значит, и Джи тоже нужно было. Но лучше ему притвориться, что он не заметил, тогда точно ничего плохого не случится. Но черноволосого мальчика такое поведение явно обидело. Он свел бровки к переносице и сжал губы так, что дырку на месте отсутствующих зубов снова перестало быть видно. — Ты что, глухой? Или разговаривать не научили? — теперь обида кольнула Джерарда. Сам он никогда бы так не сказал. — Джи, меня зовут Джи, — в ответ тихо произнес мальчик, все еще не отрывая взгляд от альбомного листа. Слова Джи обрадовали Фрэнка, и он снова заулыбался. Похоже, этот малыш был очень переменчивым в настроении, и Джерард уже жалел, что вообще заговорил. — А что ты рисуешь? — Фрэнки забрался с ногами на скамеечку и лег животом на стол, подперев руками голову и как можно ближе пододвинувшись к Джи, мешая рисовать. — Ничего, — передвинув свои творения, Джи оказался на самом краю лавочки. — А почему у него синие волосы? — маленький пальчик ткнул в коряво нарисованного мужчину с чрезмерно широкими плечами. — Потому что, — Джи попытался рукой закрыть героя от любопытных глаз, но ничего не вышло. — Нарисуй ему доспехи. — Зачем? — удивился Джерард; вопрос едва ли смутил Фрэнки. — Чтобы было красивее. Мальчик уже начал тянуться к краю стола, чтобы самому подправить рисунок ярко-красным маркером, но Джерард перевернул листок, спасая персонажа. А вот этого Фрэнк явно не ожидал и даже на секунду замер. После чего кинул маркер на стол и спрыгнул со скамейки. — Скучный ты, — подтянув шортики, мальчик помчался играть, оставляя Джи одного. Юный художник улыбнулся. Воздух вокруг стал менее напряженным, громкие звуки отдалились, и теперь можно было спокойно продолжить рисовать, не опасаясь за свое творчество. Он был рад, что Фрэнки ушел. Джи перевернул листок, возвращаясь к своему герою, которого на самом деле звали Маркс, и волосы у него были синими из-за сыворотки суперчеловека, так что доспехи ему не нужны были ни для красоты, ни для защиты. Маркс был одет в обыкновенный комбинезон, чего ему вполне хватало. И исправлять Джерард ничего не собирался, тем более по чьему-то совету. Все и так правильно. Долго наслаждаться одиночеством Джи не пришлось. Совсем рядом послышался звук топающих по тропинке ботиночек, возле дерева промелькнули два темных хвостика; Джерард встревоженно прикрыл Маркса ладошкой. Маленькая девочка вприпрыжку бежала по дорожке, одной рукой придерживая юбочку, а другой размахивая в разные стороны. Раздался вскрик, от которого малыш поморщился, — девочка споткнулась и упала, испачкав юбочку в пыли. Джи даже не удивился, что уже вскоре неуклюжая малышка оказалась напротив стола, с противоположной от Джерарда стороны. — Привет, — девочка улыбнулась. Джи представил, как она, обидевшись, убегает, как и тот мальчик. — Можно я тоже порисую? — не поднимая взгляда, Джи пожал плечами. — Меня Линдси зовут, кстати. Продолжая скрипеть фломастером, Джерард рисовал супермашину для Маркса. Новая соседка заставляла его чувствовать себя неловко, но Джи старался не обращать на это внимание. — Как его зовут? Сначала Джерард подумал, что девочка спрашивает его имя, но потом понял, что она имеет в виду героя, и поэтому тихонько ответил: — Маркс. — Классное имя, — заметила Линдси, и они снова замолчали. Было даже странно, что девочка, которая сначала создала столько шума, могла поддерживать приятную тишину. Два ребенка просто сидели и рисовали. Когда Джерарду понадобился зеленый фломастер и мальчик заметил его в руке у Линдси, малыш смущенно нахмурился и решил, что можно обойтись и без зеленого цвета. Маленький художник замечал, что иногда девочка отрывалась от своего рисунка и разглядывала Джи, что заставляло его еще больше краснеть. Было похоже, что Линдси хотела что-то сказать, но не решалась. — Посмотришь мой рисунок? — быстро произнесла она. — Ее зовут Алиса. Линдси понравилась Джерарду. Конечно, она была непонятной и шумной, как и все остальные, но в чуть меньшей степени. Джи подумал, что она милая и не хочет его обидеть, так что можно и поговорить с ней. Линдси положила перед Джи свой листок. На нем была изображена девочка. Не как рисовал Джерард — супергерой, — а самая обычная девочка. Разве что одетая не в платье или юбку, а в шорты и куртку, как одевались взрослые; волосы, вопреки всем стандартам, — короткие. Можно было понять, что это девочка, только по лицу: по длинным ресницам и пухлым накрашенным губам. — Она очень красивая, — сказал Джи. На самом деле, малыш так не думал, но ему вдруг сильно захотелось не обижать Линдси. — Может быть, она станет другом для Маркса? Девочка улыбнулась. Мальчик тоже. — О, я вижу, ты подружился с Линдси? — рука воспитателя погладила Джи по плечу. — Нам пора идти в группу. Взяв рисунок Алисы и рисунок Маркса, Джерард прижал их к груди, спрыгнув со скамейки, и схватил воспитателя за руку. Линдси, пиная камушки ботиночками, шла рядом.