Западня для лисицы

      Если представить, что от окружающих тебя отделяет толстое стекло – будет легче воспринимать происходящее. Это – аксиома, непреложная истина. Стоит лишь поставить защитный барьер, не пропускающий негатив, и ты изолирован. Спасен. Для Рэйко в этом нет ничего сложного. Она знает, как спрятаться от окружающих внутри себя. ***       Паника в офисе перед сдачей проекта приобретала масштабы вселенской катастрофы: половина отдела ночевала на раскладушках прямо в офисе, чтобы не отрываться от рабочего процесса, заместитель начальника – господин Сакурай – перестал извиняться и лишь злобно зыркал на всех исподлобья, едва сдерживаясь, чтобы не надавать пинков самым надоедливым, Имаёши захаживал к ним в отдел, как к себе домой, Сатцуки практически без перерыва отвечала на звонки… Но самым показательным было то, что Ханамия теперь сидел в своем кабинете и действительно работал – то и дело от него к Имаёши и обратно сновали менеджеры и секретари, а телефоны в кабинете трезвонили, не переставая.       Даже Рэйко была загружена работой настолько, что не успевала поесть, не говоря уже о том, чтобы выспаться. У нее банально не находилось времени на еду и сон – команда стажеров была задействована в организации анонса пресс-релиза по случаю презентации новой продукции. "Суппорт на локоть GenCorXXX с градиентной компрессией – новый шаг в дизайне защитного снаряжения! Концептуальная модель компрессионного рукава, разработанная специально для профессиональных игроков в баскетбол, позволяет усилить локальное давление в ключевых зонах суставно-мышечной связи, снижая риск травматизации. Градиентный крой суппорта дает возможность чередовать зоны нормального давления с зонами усиления, что многократно усиливает эффективность защиты локтевого сочленения! И при этом – по доступной цене!..." — текст рекламного буклета Рэйко знала наизусть. Сама же его и сочиняла всю ночь, которую провела на раскладушке в офисе.       И вот сегодня, в последний день перед презентацией, когда на город опустилась ночь, они, стажеры, шатаясь, как зомби, и имея столько же мыслей, выбрались из здания компании. И это, по мнению остальных, они еще рано ушли!       Мир стремительно сходил с ума, ограниченный сроками сдачи проекта. И это было невыносимо. ***       Бледным призраком нарисовавшись на пороге своей квартирки, Ёшивара, не раздеваясь, упала на кровать лицом вниз. Шевелиться не хотелось. В ушах все еще стоял гул от слитного хора голосов коллег, заканчивающих последние приготовления. На ее счастье, завтра их присутствие не требовалось – презентовать новый продукт будут госпожа Момои и приехавший из отпуска господин Мибучи. И в том, что у них это получится превосходно, не сомневался никто.       Рука, неловко подвернутая под живот, затекла. С неохотой пошевелившись, Рэйко, заставляя себя действовать через силу, перевернулась на спину. Она не включила свет, и теперь лишь подсветка от дисплеев приборов разбавляла непроглядную темень. Ёшивара тяжело вздохнула. Безумно хотелось спать, но она договорилась встретиться с Джейсоном. Вернее, Майклз на этом настоял.       И это означало, что сон в ближайшее время ей точно не светит.       Рэйко медленно подняла руку и приблизила к носу. Кровь сотнями иголочками побежала по затекшей конечности, доставляя не самые приятные ощущения. И эта легкая боль говорила ей, что она все еще жива. Что она все еще что-то чувствует.       На телефоне пиликнуло сообщение, напоминая, что до встречи осталась всего лишь пара часов.       Рэйко с трудом поднялась на ноги. Вообще, встретиться именно сегодня – не самая лучшая идея, но на этот раз Ёши не решилась отказывать. Да и если быть честной с самой собой, ей хотелось уже наконец разобраться, что именно она чувствует к Майклзу, и чего хочет от их отношений. Сколько бы не пыталась она убежать от проблемы, все равно в итоге возвращалась к исходной точке: встрече с Киеши. И сладкой боли, вновь растревожившей сердце.       Да, тогда она не изменила Джейсону. Да, с тех пор с Теппеем они больше не виделись. Да, она была хорошей и верной девочкой.       Вот только от собственного лицемерия было противно и тошно. Ей хотелось вовсе не Джейсона, а Теппея. До одури, до мокрых снов и сладкой истомы. Именно с ним хотелось просыпаться, и засыпать.       Да черт с ними, с серьезными отношениями! Она не отказалась бы и просто переспать с ним. Да, не отказалась бы! Но не могла.       Она ненавидела себя за эту слабость – и силу – ненавидела за принципы и боязнь показаться в глазах других плохой, ветреной, ненавидела за то, что страшится разочарования Киеши. Ненавидела! И хотела.       Хотела плюнуть на все и поступить (хоть раз!) так, как она сама желает. Хотела просто забыть о долге и чести, хотела получить то, в чем так нуждалась. Хотела так сильно, что, казалось, смогла бы даже убить. Джейсона ли, девушку Теппея, да любого, кто встанет на пути! В такие моменты она думала, что действительно понимает Ханамию, чертбыпобралегодушонку. И именно это ее останавливало.       Она не станет такой, как он. Ни за что. ***       Джейсон задерживался, а сон все сильнее одолевал вымотавшуюся девушку. Рэйко не сдавалась, борясь из последних сил – две чашки крепчайшего кофе, контрастный душ и холодный воздух уже пошли в ход. Оставалась лишь тяжелая артиллерия – бассейн.       Прихватив полотенце и купальник, Рэйко решительно направилась навстречу принудительной бодрости.       В бассейне тихо плескалась вода, омывая узоры и ярко-синий кафель. Сквозь огромные, в пол, окна был виден кусочек ночного города, подсвеченный искусственными огнями. Шезлонги и лежаки были аккуратно составлены в углу помещения, так, чтобы при желании любой посетитель мог ими воспользоваться. Обычно желающих поплавать в такое время суток не было, но сегодняшняя ночь явно была исключением.       Рэйко неловко переступила с пятки на носок, и обратно, силясь разглядеть среди голубой воды такого же бессонного идиота, как она. Объект девичьего интереса уверенными гребками плыл по направлению к противоположной от нее стене. Красная резиновая шапочка резко выделялась на фоне подсвеченной синевы бассейна, не давая, впрочем, никакой информации о своем владельце – мужчина это или женщина, ребенок или же старик. Присутствие полуночного соседа оказалось полной неожиданностью. Неприятной неожиданностью, надо сказать. Несмотря на это, Рэйко не стала менять свои планы. Тихой тенью скользнув к лестнице, она осторожно потрогала воду ногой.       "Брр, холодная!" — поежилась несчастная Ёшивара. — "Либо сейчас, либо никогда!" — решила девушка и без лишних раздумий резвой рыбкой сиганула в воду.       Хлорированная вода тут же затекла в нос и уши, и недоделанная пловчиха стремительно вынырнула на поверхность, откашливаясь. Повезло еще, что дно было неглубоким. Скрюченными от холода пальцами Рэйко судорожно уцепилась за бортик бассейна. Губы мгновенно посинели, а зубы выбивали непроизвольную дрожь. Вода была просто ледяной! "Зато сонливость как рукой сняло", — отдышавшись, с сарказмом скривилась она. — Да у тебя, я смотрю, работы мало, раз есть время шляться по ночам, — внезапно раздался язвительный смешок, и Ёшиваре тут же, вопреки всему, немедленно захотелось утопиться.       На бортике сидел, свесив ноги вниз, Ханамия Макото собственной персоной. Красная плавательная шапочка валялась рядом, издевательски поблескивая мокрой резиной. Рэйко кинула быстрый незаметный взгляд на парня. Он сидел, подогнув под себя одну ногу, а другой касаясь воды, и было непохоже, чтобы он собирался в ближайшее время уходить. Мокрые пряди волос были небрежно зачесаны назад, открывая высокий лоб, сошедшиеся у переносицы густые брови и зло сверкающие серо-зеленые глаза – Ханамия определенно был недоволен нарушенным уединением. В свете ламп капли воды на его теле сияли, словно россыпь бриллиантов, очерчивая кубики пресса и жесткую поросль темных волос, исчезающую под резинкой темно-зеленых плавательных шорт. Литые мышцы перекатывались при каждом его движении, выдавая скрытую силу и врожденную грацию хищника. Каждый его шаг, каждый взмах руки были отточены до безупречности, и не было ни единого лишнего жеста. Он являл собой олицетворение скрытой мощи и величия.       В эту секунду Ёшивара поняла одну очень простую и пугающую истину – Ханамия Макото был слишком соблазнительным и по-мужски притягательным для того, чтобы встречаться с ним наедине у бассейна. Лицо девушки мгновенно залила краска, и она попыталась поскорее выбросить непрошенные мысли из головы.       Сделав вид, что не услышала его, Рэйко отвернулась от зловредного куратора и постаралась с невозмутимым лицом отплыть как можно дальше. Макото поджал губы и хмыкнул, поднимаясь на ноги. Потянулся, разминаясь, и с громким плеском нырнул в воду.       Рэйко испуганно оглянулась – Ханамия неумолимо приближался к ней, рассекая водную гладь. Вода мягко и бережно оглаживала его поджарое тело, поддаваясь даже малейшему движению и брызгами разлетаясь от резких взмахов руками. Ханамия плыл быстрее, чем Рэйко, и каждый его жест выдавал недюжинную силу, приоберетнную в процессе долгих тренировок. Он приближался слишком целенаправленно для того, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. — Какая миленькая татуировочка. Ты что, заделалась в шлюхи якудза? — как ему удавалось грести и одновременно так по-издевательски спокойно и ровно разговаривать, оставалось загадкой. Ханамия плыл к ней пугающе быстро, словно акула на кровь.       "Просто захлебнись и утони. Просто. Захлебнись. И. Утони." — Мысленно, сцепив зубы, от всей души пожелала ему Рэйко. Она злилась на себя за то, что против воли начала очаровываться им. Ханамия в обнаженном виде был слишком красив для того, чтобы его полноценно ненавидеть, зато теперь Ёшивара понимала, что находили в нем девушки. Ханамия был гипнотически обаятелен, и у тех, на кого было направлено его обаяние, просто не было шанса ему противостоять.       И сейчас, по какой-то неизвестной причине, малая толика очарования выпала и на ее долю, зацепив рикошетом. Мягкая обольстительность Макото, словно патока, окутывала людей, лишая их воли и сил к борьбе, но рано или поздно ядовитое жало прорывалось сквозь эту пелену и било в самое уязвимое место жертвы. И Рэйко просто страшно было представить, что было бы, реши он всерьез ее очаровать.       Но даже всего его обаяние не отменяло того факта, что он просто фантастическая мразь.       Поэтому, вновь сделав вид, что не услышала его слов, девушка начала быстро заворачивать поближе к бортику и лестнице. Нет, она не то что бы боялась Ханамию, просто некоторые эпизоды их совместного прошлого и теплая встреча на собеседовании явно намекали на некоторую эмоциональную неуравновешенность личности Макото, и... — Попалась, — торжествующее шипение раздалось неожиданно близко, и длинные пальцы сомкнулись на ее лодыжке. Рэйко дернулась и закричала, судорожно замолотив руками по воде. Паника мгновенно охватила ее, и девушка поняла, что начинает захлебываться. — Помогите! — закричала она изо всех сил, пытаясь отбиться от Ханамии. — Идиотка! — заорал в ответ парень. — Ты же нас сейчас потопишь!       Рэйко извернулась и вцепилась в его плечи и шею мертвой хваткой. Ханамия с головой ушел под воду, и тут же Ёшивара почувствовала сильный удар в живот. Вода заливалась в уши и нос, она ничего не видела вокруг, но была как никогда тверда в своем намерении прихватить Ханамию на тот свет. Дернувшись в очередной раз, она заехала ногой во что-то мягкое и, оттолкнувшись, вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух. До бортика оставалось чуть больше двух метров. Это был ее последний шанс.       С силой рванувшись вперед, Рэйко изо всех сил задвигала руками и ногами, стремясь как можно быстрее отплыть подальше от Ханамии. Потерянный во время короткой схватки верх от купальника мало обеспокоил вырвавшуюся девушку. Да Рэйко была готова пожертвовать хоть всей одеждой, лишь бы поскорее выбраться из бассейна! — Дура! Идиотка! Чтоб тебя! — выругался ей вслед Ханамия, вынырнувший следом и поплывший в противоположном направлении к лестнице. — Придурочная! Чуть не утопила меня, сука!       Но Ёшиваре было плевать на его слова. Уцепившись руками за скользкий кафель стены, девушка на чистом адреналине резким рывком подтянулась и вывалилась из бассейна. — Ты сам виноват! — выдохнула она, пытаясь отдышаться и распластавшись по холодному полу.       Маленькие волны беспокойно разрезали синеву воды, плескаясь у бортика. О недавнем сражении напоминали лишь резиновая шапочка и бюстгальтер, одиноко покачивающиеся на волнах. Рэйко обессилено вытянулась на полу, краем глаза наблюдая за аналогичными действиями семпая. Ханамия растянулся на противоположной стороне бассейна и показал ей с ухмылкой неприличный жест рукой. Ёшивара закатила глаза и решила хоть минуту отдохнуть. Все равно хуже уже не будет.       "Зато взбодрилась."       Как гласит китайская мудрость: "Будь осторожен со своими желаниями", твою мать. ***       Минуточка, которую Рэйко дала для отдыха сама себе, превратилась в целых двадцать минут. За это время Ханамия успел отдохнуть, сходить в раздевалку, принести себе полотенце и нырнуть за своими вещами, прихватив заодно и трофей. Ёши оставалось лишь смиренно наблюдать за его действиями, полыхая от смущения и надеясь, что когда-нибудь чувство такта в нем проснется, и он даст ей возможность уйти. Или ему надоест сидеть и пялиться на нее. — Ты так и собираешься валяться? — поинтересовался Ханамия, словно прочитав ее мысли. Рэйко в ответ скорчила гримасу. — Я все равно уже все видел. С большим трудом разглядел, кстати. — Сдохни, — вполне дружелюбно, но тихо прошептала брюнетка. Макото, естественно, не расслышал. — Как истинный мужчина, я даже на секундочку отвернусь. — Любезно предложил он, демонстративно подбросив вверх и молниеносно поймав ее бюстгальтер. — Какой из тебя мужчина? — презрительно прошипела Рэйко, поворачиваяь к нему спиной. — Ты вообще жалкая пародия на человека!       Слова прозвучали неожиданно громко. Громче, чем она ожидала. И слишком дерзко.       Ханамия искривил губы в ядовитой усмешке. Атмосфера вокруг них мгновенно накалилась. — Ах ты, маленькая тварь… — процедил он сквозь зубы, медленно поднимаясь на ноги. — Тупая американская сучка! Ты забыла тот урок, который я тебе преподал?       Если бы Рэйко была проницательнее, она бы почувствовала угрозу, ядом сочившуюся в каждом его слове. Если бы Рэйко была умнее, она бы не открывала рот вообще.       Но тогда она не была бы самой собой.       Каждое его слово сопровождалось быстрыми крадущимися шагами в ее сторону. Как ядовитая змея, Ханамия приближался слишком стремительно, чтобы жертва заметила его. Девушка не успела даже оглянуться, как тень высокого спортсмена упала на нее, и сильные пальцы больно вцепились в плечо.       Рэйко будто окаменела. Несколько секунд она осмысливала произошедшее, а затем завизжала, извиваясь на полу и пытаясь сбросить его руку. Бесполезно. Ханамия навалился сверху, придавливая ее своим весом, и не давая вырваться. Его глаза горели сумасшедшим, пьяным огнем. Он готов был разорвать ее за неповиновение, и она это понимала. Макото до синяков сжал нежную кожу девичьих плечей – так, что его пальцы побелели – наслаждаясь болью и криком Рэйко. Она рвалась, как бабочка из сетей паука, но тщетно. Все ее потуги освободиться были совершенно бессмысленными – Макото был сильнее раз в десять. Он подавлял ее и своим физическим превосходством, и своей властной аурой. Его обнаженное тело вдавливало ее в пол, опаляя своим жаром, лишая сил к борьбе, и вопреки своей воле Рэйко неожиданно вспыхнула в ответ на его злой огонь. Адреналин кипел в крови, не давая мыслить здраво. Макото заставляя ее чувствовать целый вихрь эмоций, он сметал ее сопротивление одним своим взглядом: злым, уверенным в своем праве приказывать, жестоким, и она не могла ничего ему противопоставить. Ханамия был хозяином положения, и отдавать главенствующую роль не спешил: сжав на секунду грудь Рэйко, он языком провел мокрую дорожку от ее ключиц до подбородка, словно пробуя на вкус, и с силой потянул за волосы. Рэйко вновь вскрикнула от боли и вцепилась в его руку, пытаясь освободиться от жестокой хватки. Ханамия лишь хмыкнул и одним движением пригвоздил ее руки к полу, от чего Рэйко выгнулась дугой. Его руки вовсю блуждали по ее телу, заставляя жертву вздрагивать, кусать губы, прогибаться навстречу его жадным касаниям и жмуриться от острого унижения.       Рэйко была готова сгореть от стыда, от этой жалкой слабости и бессилия перед его властью. Ее пугали те чувства, что он вызывал в ней, и она не понимала, как в такой ситуации, рядом с этим ненавистным ублюдком, она могла желать его прикосновений! Макото с ухмылкой, нарочито медленно – и слишком эротично – скользил своим животом по ее груди, задевая чувствительные местечки и вызывая орды мурашек по обнаженной коже. Его руки алчно шарили по ее телу, стремясь оставить свой след на каждом миллиметре ее кожи, пропитать ее собой, завладеть ею…       Рэйко закусила губу, сдерживая невольный стон, и судорожно вздохнула, в очередной раз дернувшись. Ей казалось, что она сейчас задохнется от разрывающих ее чувств – злость, ярость, смущение, унижение и беспомощность… Она сопротивлялась из последних сил, слабея с каждой минутой. И она не могла сказать, от чего – от беспомощных попыток вырваться из его хватки, или от того, что его большое горячее тело так тесно прижимается к ней, обжигая своим жаром. Она горела в нем, в его пламени и сетях, неспособная бороться и давно уже ему проигравшая – почти сдавшаяся в его плен. — Остановись… — шептала она так тихо, что сама себя не слышала. Он выбивал из нее здравый смысл, заставляя тонуть в океане эмоций и инстинктов, и она не могла ничего с этим сделать – она падала все ниже и ниже, теряя даже крохи самообладания.       Ханамия всегда добивался того, чего хотел, и не спрашивал на это разрешения. В какой-то момент Рэйко попыталась пнуть его коленом, но Макото лишь ухмыльнулся, жестко пригвождая к полу ее ноги. Он подавлял ее всю, ломая в своей жестокой игре и намеренно причиняя ей боль. Его болезненные укусы каждый раз расцветали на ее молочной коже красными цветами, обильно украшая грудь, шею и плечи. Он метил ее, зная, что она давно уже принадлежит другому, и в этом была его особая месть. Макото ломал ее не только сейчас – он сворачивал кокон глупой лисицы, готовясь высушить ее до дна, и у нее не было ни малейшего шанса вырваться из этой ловушки. Она попалась в тот самый миг, когда вошла на его территорию – едва лишь шасси ее самолета коснулись летной полосы.       А сейчас… Он почти владел ею сейчас, и его хриплое дыхание опаляло ее шею, заставляя девичье сердце биться быстрее и сладко замирать в глубине живота каждый раз, когда он касался ее. Кожа Рэйко горела от его прикосновений, и это было так сладко, так мучительно остро, что она готова была кричать.       Они оба слишком хорошо понимали, кто выйдет победителем из этой борьбы.       Но Ёшивара не сдавалась – извернувшись, она впилась зубами в руку парня. Ханамия зашипел от боли и залепил ей пощечину, обжигая ослепительной вспышкой боли нежную кожу. — Сука! — Макото перекосило от злости. С силой сжав тонкие девичьи руки, он так низко склонился над распластавшейся под ним девушкой, что короткие темные прядки волос упали на ее лицо, щекоча. Она дернулась, сдувая их. Ханамия усилил нажим, и Рэйко показалось, что запястья словно тисками зажали. Застонав от боли, девушка покорно притихла, с ненавистью и злостью уставившись на него. Ханамия ответил ей таким же яростным взглядом.       На несколько секунд повисла тишина, прерываемая лишь их хриплым рваным дыханием. Злость резко схлынула, оставив после себя лишь страх.       И… возбуждение. Иррациональное, жгучее, темное. Совершенно неуместное сейчас, но такое реальное.       Ёшивара слишком остро чувствовала, как ее обнаженная грудь прижимается к такому же обнаженному торсу Ханамии, кожей к коже, и как затвердели ее соски. И как он пылает, настолько, что она не ощущала холода от кафеля, на котором лежала. Тонкая ткань плавательных шорт Ханамии не скрывала ничего, как и остатки ее купальника… они были словно обнажены, и это до безумия волновало. Она запуталась в нем, она тонула в нем, и это было ее погибелью... — Чего ты хочешь? — хрипло прошептала Рэйко, нервно облизнув губы. Щеки пылали от смущения, а сердце билось, словно сумасшедшее, набатом отдаваясь в ушах.       Он был непростительно близко, даже ближе, чем могли не позволить приличия. И все в нем – его змеиный шепот, сумасшедший блеск в глазах, его запах, его сила, его широкие плечи, его длинные тонкие пальцы и узкие бедра, все в нем! – было непростительно сексуальным. Его было мало, мучительно мало, и Рэйко хотелось раствориться в нем, вжаться в него, отдаться ему… Тугая лавина возбуждения поднималась от низа ее живота, поглощая, сметая все на своем пути, заставляя голос дрожать, а бедра – невольно приподниматься навстречу. Ханамия едва заметно толкнулся в нее, тут же застонав сквозь зубы, и уперся лбом в холодный кафель. — Заткнись, — прошептал он в ответ через секунду, поднимая голову. Расстояние между их лицами было меньше сантиметра, и Рэйко ощущала его дыхание на своих губах. И его возбуждение, каменное и твердое, упирающееся в ее живот. Ханамия чуть отстранился и перехватил ее запястья одной рукой, кончиками пальцев другой исследуя линию ее щеки и подбородка, останавливая пальцы на губах и чуть надавливая, заставляя приоткрыть рот. Рэйко послушно позволила его пальцам проскользнуть внутрь, осторожно коснулась их кончиком языка…       И Ханамия понял намек, со стоном впиваясь в ее губы поцелуем, властно и грубо, наказывая, подавляя, утверждая свое господство. Показывая, кто здесь хозяин.       У Рэйко не осталось выбора – она могла только подчиниться, раскрываясь навстречу его страсти, позволяя ему делать с ней все, что ему захочется. Делать с ней все то, чего она сама желала.       Она не запомнила момент, когда ее руки обвились вокруг его шеи, и сама она оказалась сидящей на нем. Но яркими вспышками в ее памяти отпечатались его поцелуи-укусы на шее, его руки – и губы – на ее плечах, груди, животе… Его жаркое дыхание, и совершенно безумный, сумасшедший взгляд. — Ооо, Ханамия~аа…Божеее… — Простонала Рэйко, зарываясь пальцами в его волосы, и подаваясь грудью навстречу его жадным поцелуям. Она подчинялась его силе, его мощи, его желаниям и малейшему прикосновению, и ей нравилось это до безумия - она задыхалась от силы этого желания, таяла в нем, словно воск. Чувство вины яркой искрой вспыхнуло на периферии сознания, и тут же погасло, вытесненное чужими губами и руками.       Его твердая плоть упиралась прямо в средоточие ее желания, заставляя ерзать на нем, буквально вжимаясь, растворяясь в его запахе, голосе, власти. Ханамия едва слышно рычал, намотав на руку волосы Рэйко и оттягивая их назад, заставляя ее прогибаться еще сильнее, прижиматься еще теснее, толкаясь в нее бедрами, заставляя ее плавиться для него… Заставляя ее забыть обо всем.       Это было словно помешательство.       И Ханамия не давал ей прийти в себя, сжимая в объятьях до синяков, зацеловывая до боли - сладкой и желанной.       Она сходила с ума от него.       И в тот момент, когда он потянул за тонкую резинку ее плавок, Рэйко готова была пойти до самого конца.       Утонуть в нем окончательно, без права возврата.       Она готова была отдаться ему прямо на холодном кафеле общественного бассейна.       Но… Ханамии это было не нужно. ***       Замерев на несколько секунд, он приподнялся на руках и с победной ухмылкой уставившись ей в глаза, нарочито нежно отвел со щеки прядь ее темных волос. И с издевкой, по количеству яда равносильной укусу кобры, хрипло пропел: — А-ме-ри-кан-ска-я шлю-шка.       Рэйко опешила. На долю секунды ей показалось, что она ослышалась. Это было даже сильнее, чем пощечина от него. — Что ты сейчас сказал? — этот ровный голос действительно принадлежит ей? Ханамия усмехнулся и щелкнул ее по носу. Звук вышел звонким, веселым, легким, и это было убийственно. — Все ты расслышала, ба~ка.       Без сожалений скинув ее с колен и откатившись в сторону, парень небрежно махнул рукой в сторону раздевалок: — Давай, вали. Свободна.       Рэйко закусила губу до крови, чтобы действительно не зарыдать от злости и унижения. Внутри все словно заледенело, и ей потребовалось несколько мгновений просто для того, чтобы вновь вспомнить, как надо дышать. Горло душили бессильные рыдания, но она сдерживалась из последних сил. — Какая же ты мразь... — Обессиленно прошептала она, с трудом поднимаясь на дрожащих ногах. На руках и груди яркими пятнами расцветали синяки, засосы и укусы, оставленные Макото.       Его метки.       Он уже поднялся на ноги и теперь презрительно взирал на нее сверху вниз, ничуть не впечатлившись таким откровением. Взгляд глаз, которые минуту назад полыхали огнем желания, был холоден, как лед. Казалось, все, что произошло сейчас на мокром скользком кафельном полу бассейна – лишь плод больной фантазии Рэйко, хотя выпуклость на штанах Ханамии и его припухшие губы твердили об обратном. Рэйко действительно ощущала себя шлюхой. Использованной и выброшенной, словно ненужный мусор. — С меня премия. — Язвительно припечатал Ханамия, добивая остатки ее гордости.       Ёшивара почувствовала, как в уголках глаз скапливаются слезы. Смахнув их быстрым движением, она поспешно схватила валяющийся на полу бюстгальтер и полотенце, брошенное Ханамией. — Ненавижу тебя. — Горько призналась она, опрометью бросаясь прочь от этого места, поскальзываясь и спотыкаясь на каждом шагу.       Ханамия задумчиво смотрел ей вслед, скрестив руки на груди.       Это не могло кончиться так просто.       Она не успела добежать до раздевалки пары шагов. Одно неловкое движение – и Ёшивара птицей полетела на мокрый кафель, с силой ударяясь спиной и головой. Резкая пульсирующая боль в ноге заставила ее закричать и сжаться в комочек. Нога словно огнем горела, отказываясь подчиняться, и как она не пыталась, встать не смогла.       Рэйко не выдержала и разрыдалась в голос, захлебываясь в истерике. *** — От тебя одни проблемы! — Ханамия скинул Рэйко на кровать, ничуть не заботясь о ее вывихнутой ноге.       После того, как Рэйко забилась в истерике, Ханамия немедленно вызвал дежурного врача. Не то что бы его очень беспокоило ее здоровье, но получать выговор от Имаёши за неисполнение обязанностей куратора ему не хотелось. Ему вообще не хотелось пересекаться с Имаёши после того, как он вспомнил, что в бассейне есть видеокамеры. И что они – пишущие, а Имаёши имеет обыкновение просматривать любопытные эпизоды, набирая компромат на сотрудников. Ханамия ведь знал, знал, что тут на каждом шагу стоят камеры! Он, бывало, и сам так делал – просматривал на перемотке записи… И Макото никак не мог найти оправдание своей глупости. ***       Врач, обследовав пациентку, многозначительно посмотрел на него. Из его заключения следовало, что у пациентки легкое сотрясение мозга, вывих и нервный срыв. А значит, самым главным способом восстановления для нее был покой. Ханамия фыркнул. Вообще-то, это не его проблемы. Как куратор, он выполнил свой долг, и даже дал отгул на целый день! Больше она с него ничего не получит. И так слишком много внимания одной подчиненной.       Врач укоризненно качал головой и настаивал на его участии. В какой-то момент Макото понял, что отказами сам рушит свою репутацию "заботливого семпая", к тому же многочисленные синяки и засосы по всему телу девушки могли навести этого докторишку на определенные мысли, которыми он мог вполне поделиться с кем-нибудь... Этого Ханамия допустить никак не мог.       Поэтому ему пришлось собственноручно тащить накачанную транквилизаторами Ёшивару до ее квартиры.       И хорошего настроения ему это не прибавило. — Спасибо. — Спокойно проговорила Рэйко, безучастно глядя в потолок. Казалось, она вообще не очень хорошо понимала, что происходит.       Макото раздраженно цокнул языком и саданул кулаком по стене. Рука тут же заныла, и это разозлило его еще больше. — Да подавись своим спасибо, сучка.       Ёшивара не ответила, расправляя несуществующие складки на покрывале. Ей смутно чудилось, что на тумбочке рядом с кроватью стоит белая ваза с веточкой сакуры, а легкий весенний ветерок шевелит прозрачную тюль*. ***       Ханамия захлопнул за собой дверь, и прислонился к стене. Тяжело вздохнув, он рассеянно оглянулся назад, словно надеясь сквозь стену увидеть хозяйку квартиры, которую только что покинул. Да уж, день выдался тяжелым… — Ты еще кто такой?! — раздалось на ломаном японском рядом, и Ханамия, обернувшись, увидел высокого блондина, причем весьма агрессивно настроенного. — А ты сам-то кто? — на английском поинтересовался Макото, разглядывая неожиданного посетителя. — Не твое дело, мудак! Дай пройти! — и блондин, толкнув плечом Ханамию, протиснулся вперед.       Брюнет зло прищурился. Не оставалось сомнений в том, что этот тип… — Рэйко! Открывай! — затарабанил в дверь, из которой только что вышел Ханамия, неуемный посетитель.       …парень Ёшивары.       Как удачно. — Она спит. — Насмешливо просветил его Макото, засовывая руки в карманы спортивных штанов.       Американец перевел взгляд на него, словно впервые увидел, и сжал кулаки. — Откуда ты знаешь? — вызверился он на брюнета, безмятежно разглядывающего обои чуть выше его плеча.       Ханамия удивленно приподнял брови, будто американец спросил нечто очевидное, и любезным тоном пояснил:. — Я только что уложил ее в постель.       Лицо блондина пошло пятнами. Несколько секунд он просто раскрывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, потеряв дар речи. — Что, твою мать?! — наконец, выдал он, угрожающе нависая над японцем. — Ты... что?! Уложил? Ты что, трахал ее?!       Ханамия рассмеялся, обманчиво спокойно отходя на шаг назад. — Нет. Но мог бы.       И бросился вперед. ***       Когда подоспевшая охрана их разняла, Ханамия только диву давался, зачем вообще набросился на этого придурка. Тот отделался разбитым носом и фингалом под глазом, а у самого Макото кровоточила губа.       Блондин орал, как сумасшедший, и клялся, что "недотраханый япошка еще пожалеет, что позарился на чужую невесту! Он не знает, с кем связался!". Макото кривил губы и думал примерно то же самое, только в отношении американца.       Не то что бы его как-то задели эти слова, просто… Макото бесила самоуверенность, с которой этот парень предъявлял права на Ёшивару.       Он не любил делиться.       Выслушав извинения охранников и персонала за то, что допустили такой инцидент, Макото рассеянно заверил всех, что ничего страшного не случилось. — Главное, что никто серьезно не пострадал. — Добавил он с самой искренней своей улыбкой, прощаясь.       Стоя в холле, и провожая взглядом уходящего мистера Майклза (как выяснилось, американца звали так), Ханамия оскалился в злой улыбке.       Да, никто не пострадал…

…ведь для этого американца все только начинается.