Часть 1
18 апреля 2015 г. в 23:55
Так уж вышло — каким-то чудом… каким-то чудом ты осталась в квартире одна. Это обычная типовая жилплощадь, в обычном городе. И вечер намечался самый обычный — посидеть в интернете, постирать. Убраться. Когда дома вся семья, разве это возможно?
Каким-то чудом…
Распахнулось окно; по квартире пронесся свежий ветер, пахнуло липой и песком. И ты поняла — все, уединению конец. Ты бросила грязную посуду, которую укладывала в посудомойку, прихватила телефон и керамический нож, и пошла по стеночке из кухни в комнату.
В гостиной, на только что тщательно отчищенном ковре — сидит мужчина. И улыбается тебе.
Это странная улыбка, резкая, как шрам; его небольшие, непредсказуемого цвета глаза широко расставлены, уши вытянуты и заострены, а брови разлетаются двумя причудливыми волнами. Одна чуть выше другой.
Он очень худощав — и пока он встает, высоченный, почти упершись макушкой в люстру, волосы его расправляются и накрывают плечи живым потоком злата. Очень широкие плечи — по сравнению с узко схваченной талией.
Поднимает руку — пустую руку, в мирном жесте.
— Не нужно оружия, — говорит он мягко, и голос его течет низкими обертонами, а акцент похож на французский. — Я не сделаю тебе зла.
Ты смотришь растеряно — на него. На его узкое запястье, на котором на тонких шнурках и цепочках болтаются неведомые амулеты; на великолепную кисть с длинными пальцами. И почему-то веришь.
— Вы… кто? Как вы сюда попали?..
— Мое имя тебе ни о чем не скажет, — уголок губ дергается. — А куда я попал?
— Это… моя квартира… дом в городе… Лесная улица…
— Квартира?.. А какая это твердь?
Твердь. Ты начинаешь думать о крепких парнях в форме санитаров. И приглядываешься — на остроухом тонкая золоченая кольчуга… узкие штаны, сплошь вышитые, тисненые сапоги из натуральной кожи. Из очень хорошей кожи. А еще у него меч и кинжал. У пояса.
Мужчина откидывает волосы назад совершенно не женственным движением. Резко, чтобы не мешались.
Спросить марку шампуня?
Он снова улыбается.
— Могу я попросить воды?
Так хочется пить, что живот свело от голода, и переночевать негде. Ты начинаешь думать, когда же вернутся домочадцы. Но… твой взгляд все останавливается и останавливается на мужчине.
— Вам лучше уйти.
— Я скоро, очень скоро уйду. Так могу я попить? И что это за твердь?
— Земля. Вода на кухне.
Он следует за тобой — а ты почему-то чуть стеснительно откладываешь нож, и пытаешься сделать фотку пришельца телефоном. Исподволь. Потом вдруг, осмелев, поворачиваешься к нему, поднимаешь телефон, щелкаешь. И тут же отправляешь картинку лучшей подруге.
Мужчина проходит мимо, не обратив внимания на эти действия. Берет кувшин с питьевой водой, в котором болтается серебряная фигурка, смотрит — находит чашку на подставке. Движения уверенные, но словно чуть-чуть вслепую. Ты не можешь отделаться от запаха липы. От ощущения чуда.
Пьет — какая у него шея…
Ты немного пятишься. И неожиданно говоришь:
— Хотите вина? И пиццу — я купила… разогреть пара пустяков.
— Можно вина, — легко соглашается мужчина, кружит по небольшой кухне. Какого он роста? Проходя в дверь, нагнулся. Трогает пальцами семейное фото, снова улыбается. Странно, губы полные, но производят впечатление шрама. Сколько ему? Двадцать пять, тридцать.
Руки.
Ты смущаешься, открываешь бутылку итальянского белого, уж что есть. Суешь в печь пиццу. Достаешь два бокала… лучших. Ты собираешься пить с вором или бандитом, с косплейщиком, сбежавшим от санитаров?
Да. Потому что запахи липы и песка не оставляют сомнений — это чудо.
Он освоился — коснулся пальцами стен; так кот метит территорию. Забрал бутылку из твоих рук. Налил вино.
— Как тебя зовут?
Ты отвечаешь.
— Я пью за хозяйку дома… — он салютует бокалом, не чокаясь, и медленно пьет. Ты едва отпиваешь… когда гость ставит пустой бокал, ты, словно завороженная, протягиваешь ему ломтик шоколада. Держа в кончиках пальцев. Шоколад хорош под полусухое.
Ты забыла про пиццу. Но не забыла духовка — она коротко звонит. Пришелец косит светлыми глазами — сейчас они цвета аквамарина, а секундой раньше были аметистовыми — нагибается… губами забирает из твоих пальцев шоколад.
Он странный.
Красив так, что это просто не укладывается в голове.
И в то же время его лицо как пламя, которое может быть и прекрасным, и страшным.
Ты смущаешься, и так и стоишь, держа руку на весу. Ты собиралась мыть полы. На тебе домашние брюки, майка, видавшая лучшие времена; волосы в простой хвост, косметики нет. Духов нет. Только дезодорант. Но ты почему-то понимаешь, что это — создание, с которым имидж не важен. Совсем не важен.
— П-пиццу будете?
Он подходит ближе. И вблизи к запахам песка и липы добавляется конский пот, металл, выделанная кожа, усталое тело. Предложить ему пойти в душ?..
Ты краснеешь.
Он нагибается. Именно нагибается — сильные руки берут тебя за плечи, а странные губы шоколадно целуют.
Затем он шепчет, оставаясь очень близко:
— Твердыня Земля? Это же чудесно… землянка.
Ты не знаешь, куда деваться. И потом… вот-вот кто-то да вернется.
От отпускает тебя и выпрямляется — снова вознося свою златую главу почти под потолок. Идет в комнату, распахивает дверь на балкон. Смотрит.
— П-проще выйти в дверь… если вам уже пора…
Он встает к парапету незастекленного балкона.
— Не проще… совсем не проще.
Проводит пальцами по шее. Вытаскивает причудливый кулон, висящий на простом шнурке — золотой, усыпанный какими-то сверкающими камнями. Разрывает веревочку. Протягивает.
— Меня зовут Глорфиндейл… Глорфиндейл из Гондолина. Спасибо за вино и гостеприимство.
Ты рвешься его остановить…
Но слышишь, как кто-то из домашних поворачивает ключ в замке.
На секунду отворачиваешься — балкон пуст.
Он ушел по балконам?..
А позже ты плачешь. Первый раз — когда выясняется, сколько стоит эта вещь.
Второй — когда тебя все-таки уговаривают ее продать. В семье так много проблем. А тут они решаются разом. И очень надолго.
И третий. Когда ты мучительно желаешь увидеть его еще раз. Странные, широко расставленные глаза. Изогнутые причудливыми волнами брови — одна чуть выше другой. Полные губы, которые кривятся, словно это рваный шрам.
Глорфиндейла.
Зато теперь можно надеяться.
Он где-то гуляет по крышам. Тут, на твердыне Земля. И да, ему понравился шоколад. А у тебя осталась слегка размытая фотка, наполненная золотым сиянием. Поворот горделиво посаженной головы, плащ волос, острое ухо, бровь, взгляд сверху.
Глорфиндейл.