Любаня

18.04.2015 Любаня – так она себя называет, чередуя это со словами «красавица» и «женщина» (где-то очень глубоко внутри). Любаня – на самом деле, просто Любовь или Люба – моя одноклассница в этом году. Выиграв в международном конкурсе Flex «путевку» на год в Америку, ей, вернувшись, пришлось доучиваться в школе еще год, дабы получить аттестат. Все ее бывшие однокашники уже учатся в универах (ну, или не учатся, как посмотреть), так что она застряла с нами (благо, все мы и так давно уже были знакомы, одна школа-то, как тесен мир). Так уж вышло, что живем мы с Любаней неподалеку, а до учебного заведения минут эдак двадцать добрых ходьбы, поэтому ходим вместе, а ходьба с другими людьми обычно сопровождается общением – о чем я и хочу поведать. Говорят, Америка меняет людей – сраньё, как сказала бы Люба, ибо ни черта ее ничто не изменило. «Как жрала булки с мясом и ржала дебильным смехом, - говорила она, - так и ржу. Жру. Неважно. Разве что английский выучила». Да и английский, с ее слов, и то не все с ее группы «флексовской» выучили – один пацан то ли из Филлипинов, то ли из Египта, так и говорил на родном языке большую часть времени, а ежели что-то и шпрехал по-английски, так уржаться можно было. Вот, например, рассказывает этот паренек о каком-то фильме-ужастике, громко так, с интонацией (или же это враки Любки, с нее станется), и выдает: «And then, all of a sudden, from across the forest a big huge beer appears ”, путая слова «bear» и «beer». Вот и получается, что вместе медведя на героев угрожающе надвигается большое огромное пиво. Подобных эпизодов и не сосчитать всех, да я всего и не припомню, разве что о недавнем смогу рассказать. Сегодня, например, собирались мы в школу. Любаня - хронический опаздыватель, и каждый раз, когда мы вот все, вот точно, вот стопудняк на этот раз собираемся на 8:00, она приходит на 8:10, и мы в темпе вальса пензлюем в наш дорогой лицей. 8:13 – Любы все нет. Я сама злая с утра была, звоню ей, матерюсь на «голосовую почту», чтобы ей эта почта в заднице застряла, и только с третьей попытки эта женщина берет трубку. - Где ты бля, носишься? – ору я на всю улицу. Возле меня – людный супермаркет, и почти все окружающие оборачиваются, чтобы бросить в мою сторону осуждающий взгляд. – Ты на часы смотрела, дура тупая? Мы ща снова опоздаем, я из-за тебя очередной объяснительной писать не собираюсь! - Да закройся, Кириченко! – злобно выкрикивает она. – Я блядь знаю, который час. Буду через две минуты. Проходит две минуты. Ее, конечно, нет. Звоню опять. - Я тебя прихлопну сейчас, идиотина, - я уже почти спокойна на самом-то деле. - Да все-все, уже вышла. - Тебе сюда идти тридцать секунд, и две минуты назад ты уже тоже «вышла», ага. Кретинка. - Бля, Кириченко! Не беси и ты меня! Сегодня уже и так приключений достаточно, - приключения у Любы обычно со своей семьей – они там все на приколе, и порой кажется, что сошли со страниц гомерического журнала, если бы я не знала их всех лично. Слушать об этом всегда захватывюще, поэтому я тут же поинтересовалась: - Чё опять? - Короче, попросила я маму сузить мне штаны снизу, - Оксана Михайловна подрабатывала иногда швеей. – В одну штанину более-менее нормально засунула ногу, вот вторую с трудом, но вкрутилась. - И в чем проблема? - Я не могу из них вылезти! – истерически гогочет она, после чего я замечаю ее саму на горизонте. – С меня их стягивали, как репку тянули – что мама, что дедушка, да даже пес лаял, - и кладет трубку, чтобы подойти через десять секунд. - Я думала, что сдохну, - стонет она, и мы одновременно отталкиваемся правыми ногами от асфальта и таки наконец-то идем в школу. - И чем закончилось? – штаны-то вроде нормальные. - Я не вылезла, - и снова ржет, после чего внезапно (реально внезапно, только у нее так и получается) прекращает и серьезным тоном спрашивает: - Как думаешь, у меня кровь циркулировать в конечностях перестанет? - Если ты про голову, то там уже давно все прекратилось, - да-да, я типа шутница. - Дура, - качает она головой. – Нет, ну блин попроси ее один раз. И что мне теперь делать? – я начинаю смеяться, да почти падаю со смеху. Поверьте, будь вы на моем месте, то тоже бы не удержались, ибо мимика у нее… эх, смешно мне, короче, было. - Да чего ты ржешь, кретинка? Чего ты ржешь? *** До конца учебного года – чуть больше месяца, и мы, естественно, ничем на уроках не занимаемся, вот Любка и травит нам свои истории. Дело было на четвертом уроке (к этому времени она уже разрезала свои джинсы там, где мама их сужала, и гордо ходила по школе в дырявых брюках), и она вспоминала о своих бывших одноклассниках, с которыми мы все, конечно же, были лично знакомы, ибо один год в старших классах – не разница. Так вот, собрались они тогда что-то праздновать с классом в горы, Любка то есть, с бывшим классом. - Я-хахах, - задыхается она, не в силах выдавить историю, пока мы все внимательно наблюдаем. – Он-хахах. - Ну, Хамраев, ну, - подначивает Юлька, желая услышать смешнявку. - Короче, - снова внезапно успокаивается Люба. – Мы так нормалёк себе бухнули, - она показала интернациональный жест щелчка двух пальцем под подбородком, - но не слишком, один Олег только упился. Пошел он, значит, на горб, - еще немного смеха. – И все такие, бухие, конечно, начали говорить, мол ууу, что-то Хамраев сегодня грустный, может, случилось у него что, - еще один истерический приступ. - А что у него случилось? – спросил кто-то. - Он пошел блевать! Ахахах, – она аж согнулась. – Я-то пыталась их отговорить, но они уперлись, что у Олега произошла душевная травма, и подались за ним на тот горб. Ну, а что я? Я ничего, тоже пошла, что мне там, одной было стоять? – небольшая пауза, чтобы взять дыхание. – Пришли мы, значит. Олег весь такой зеленый, грустный, - на этот раз пауза, чтобы поржали мы. – И девчонки давай доебываться, мол, что случилось, Олеженька, расскажи нам, дома что-то, да? Бухие ведь, вот и проснулись инстинкты, в общем, не буду уточнять, - и она на мигах изобразила половой акт. Любаня афигительно рассказывала истории. - А он что? - А он ничего сказать не может, потому что блеванет иначе! – и аж кричит. – А тут Андрей подходит, чтобы сурово и по-мужски его обнять, и тот не выдерживает и блюет ему на новые штаны-а-ха-ха, - слезы. – После этого грустно стало уже Андрею, Но его уже никто ни о чем не спрашивал. *** Часто девушка любит и про свои промашки рассказывать, или чтобы просто смешно было. Мы как раз возвращались со школы, и сегодня она в очередной раз решила посвятить меня в истории своего прошлого. - Короче, было мне грустно, и я вся такая ангстовая и злая сидела в актовом зале, - мы шли под дождем, поэтому начало было как раз кстати. – Подходят Настя с Олегом. Ну, а я сижу на втором ряду. Никого нет, и они садятся рядом со мной, - Настя – это ее лучшая подруга из класса. - Я вся такая не обращаю внимание, что-то обидка на что-то тогда была. Они такие оба сгибают ноги в коленях и упираются в передние сидения. - Зачем? – я догадывалась, ибо подобный прикол надо мной провели и мои одноклассники годом раньше, но не была уверена. - Ща объясню. Я-то посередине сидела. И Олег такой: «Люба, встань». Я такая: «нет». Настя: «ну, встань». «Нет». Встань-нет-встань-нет-встань-нет, минут пять этого диалога. В конце концов, я встала, и Настя такая вопит: «Люба- хуй». Я сначала не поняла, а Олег сбоку давай на весь зал: «Люба – хуй, встала, а мы – яйца!». Вот такие вот дела.