Город смерти

После приезда Кудзё с войны прошло 2 месяца. Семья по-прежнему занималась своими делами, Викторика же изъявила желание чем-нибудь заняться. Под «чем-нибудь», естественно, скрывалось раскрытие преступлений и парню пришлось вместе с ней идти в полицию. Она, конечно же, учила японский, но знала совсем немного. - А она не слишком мала, чтобы работать в полиции? – спросил глава местного отделения полиции, изучая Викторику с головы до ног. - Нет, господин Юкибара, - ответил Кудзё, - на родине она мастерски раскрывала самые запутанные преступления, помогая брату-детективу. Я сам бывал вместе с ней на местах преступления. - Допустим она хороша в качестве детектива, но как я могу убедиться в этом? - В утренней газете писали, что некая госпожа Сакурада, гуляя утром с собакой обнаружила руку в кустах возле озера. В газете была опубликована фотография этой руки и точно могу сказать, что она принадлежит профессиональной пианистке. – гордо заявила Викторика, после того, как Кудзё все ей перевел. - Что она сказала? – спросил Юкибара, хотя когда он услышал «Сакурада», понял о чем она начала говорить. - Она сказала, что рука, которую обнаружила госпожа Сакурада, принадлежит профессиональной пианистке. - Интересно, а как она это поняла? Кудзё обратился к Викторике, девушка подняла руку и указала на пальцы: - Длинные пальцы, растяжка пальцев. Кудзё перевел начальнику полиции слова девушки и тот задумался. - Понятно, - ответил Юкибара через пару минут, - возможно, Вы сможете попробовать быть нашим гражданским консультантом, только вот проблема с языком. - Она очень быстро учится и сейчас учит язык. Я пока буду переводчиком. – Кудзё улыбнулся директору. - Мы будем посылать посыльного как только что-то произойдет, – директор поднялся – Если Вы справитесь с этим делом, то мы Вас возьмем. Естественно Викторика блестяще справилась с этим делом и стала работать в полиции Токио. Из газет юноша и девушка узнали о зверских преступлениях в городе Хиросима и попросили направить их туда. Поскольку дел в городе пока не было, то им дали добро, сняли номера в одной из гостиниц и они отправились в Хиросиму. Хиросима оказался прекрасным городом, молодые люди поселились в красивом отеле, окна их номеров выходили на цветущий сад с маленьким прудом посередине. Их пару раз вызывали в морг для осмотра тел, в участок на консультации, а остальное время было в их распоряжении. - Давай прогуляемся, Викторика. – предложил Кудзё сидя с девушкой в саду. - Мы разве не гуляем? – девушка даже не подняла головы от книгу, которую взяла с собой. - Нет, - юноша поднялся из кресла, забрал у Викторики книгу и протянул ей руку, - пойдем. - Верни книгу, противный мальчишка. Кудзё нравилось, когда Викторика называла его «противным мальчишкой», поэтому он улыбнулся. Викторика не могла устоять перед его улыбкой, хотя внешне всегда сохраняла хладнокровие. Девушка надменно скрестила руки на груди и отвернулась, задрав нос. Кудзё лишь шире заулыбался. Она всегда казалась ему фарфоровой куклой, которая сидит с нарисованным лицом на полке у маленькой девочки, которая иногда усаживает её на чаепитие с мишкой или зайцем и обсуждает с ней свои детские проблемы. На самом деле Кудзё знал что скрывается под лицом милой куколки и старался сделать все, чтобы Викторика, его милая Викторика, не грустила. Юноша взял девушку за руку и потянул на себя. Викторика не особо сопротивлялась и сразу опустила руки вниз. - Ладно, негодный мальчишка, давай погуляем. – девушка выдернула руку из руки Кудзё и расправила свою пышную юбку. Даже в чужой стране Викторика не изменяла своему стилю и ходила в ателье за новыми нарядами, потому что в магазинах не было ничего, что бы могла подобрать себе девушка. При ходьбе её многочисленные подъюбники шуршали, каблучки стучали об камни мощенной улицы. Кудзё никак не мог наслушаться этих привычных звуков, которых ему так не хватало на войне. - Тебе здесь нравится, Викторика? В Японии. - Здесь практически так же, как и в королевстве Собьюр, лишь только с той разницей, что я не знаю Ваш язык, а Вы мой. - Но ты уже знаешь много слов. - Оригато гадзаимас, - произнесла Викторика на ломаном японском, - за то, что учишь меня. – добавила девушка после небольшой паузы. - Всегда пожалуйста, Викторика. Они дошли до набережной и пошли вниз по течению. - Посмотри какой красивый закат, Викторика. Очень романтично. - Закат, как закат. Ничего романтичного я в этом не вижу. - Ты как всегда, просто наслаждайся и прекрати быть букой! – Кудзё потрепал девушку за щеку, за что почти получил по руке. - Это ты прекрати! Что ты себе позволяешь? - Дурочка. – парень улыбнулся и пошел дальше. - Сам дурак! – пробубнила девушка и поплелась следом. - Викторика, а ты не хочешь вернуться домой? - У меня нет дома, Кудзё и ты это знаешь. - У всех есть дом и ты это знаешь. Только теперь вопрос в том где он у тебя. Знаешь, я очень тосковал по дому на войне и сражался так, чтобы поскорее вернуться домой. Не важно при каких обстоятельствах. Я очень скучал. - Я не скучаю по дому, ни капли… - Мой дом – прервал девушку Кудзё на полуслове, - это ты. Не важно где я буду: в Собьюре, здесь, в Японии или еще куда занесет меня нелегкая, но я не хочу быть там без тебя. Мне так тошно было слышать голоса медсестер или девушек-солдаток, потому что они были не такими звонкими, не такими мягкими, не такими родными, как твой. Кудзё остановился и повернулся к Викторике лицом. В её глазах было удивление и капли слез. Он подошел к ней ближе и аккуратно смахнул каплю, устремившеюся вниз по её щеке. - Почему ты плачешь? Пожалуйста, не плачь. – Юноша заключил девушку в свои объятия и начал гладить по волосам. Он уткнулся носом в ее волосы, поцеловал в верхний краешек уха и тихо произнес «Я люблю тебя, Викторика». Все это время девушка не двигалась и ничего не говорила, лишь по щекам её струились слезы. Кудзё отстранился от девушки и опустил руки. Он ждал ее реакции, которой не следовало. Девушка посмотрела в глаза Кудзё, хотя прежде смотрела в одну точку прямо перед собой. - Ты дурак, Кудзе! Дурак! – она развернулась и побежала туда, откуда они пришли. Парень, конечно, предполагал такую реакцию, но ожидал другого. Он стоял посередине мостовой и не знал то ли бежать вслед, то ли остаться. Все же он решил дать девушке время подумать над сказанными им словами. Солнце почти скрылось за горизонтом, а Кудзё сидел на набережной и надеялся, что она вернется, хотя знал, что этого не случится. Он все же решил вернуться в отель и лечь спать, завтра она обязательно объявится, потому что им нужно утром идти в полицейский участок. В отеле он стучал в номер Викторики, но никто не открывал. Кудзё не мог спать. Он ворочился на кровати, то и дело подходил к окну, вдруг она идет по дороге. Он чувствовал усталость и сонливость, но все же не смог уснуть. Он отсчитывал каждую минуту, каждую секунду и корил себя за то, что признался ей в самом сокровенном. Кудзё искал причину по которой он это сделал сейчас, придумывал причины Викторики не любить его. Юноша весь извелся. Утро было прохладным, дул ветер с моря, по улицам стелился туман. В 7 утра Кудзё отправился в ванную и провел там около часа до того как стены отеля содрогнулись от мощного взрыва. Он тут же выбежал в комнату и увидел на полу осколки выбитого стекла, пыль клубилась и проникала в комнату через разбитое окно. Без долгих раздумий он напялил на себя первое, что попало под руку, и побежал в номер к Викторике. На стук никто не ответил, как и накануне вечером. Выбор был небольшой, поэтому парень выбил дверь и ворвался в номер. Девушка лежала на полу без сознания, руки изрезаны стеклом из окна. Она еще не успела надеть одно из своих платьев, и была в кимоно, которое ей подарил Кудзе. Юноша бросился к девушке и аккуратно поднял ее за плечи, придерживая голову. - Викторика! Викторика! – Куздё начал бить её по щекам, но она не просыпалась. Грудь девушки еле-еле вздымалась, она дышала, но было понятно, что она скоро перестанет дышать. И она больше никогда не будет говорить своим волшебным голосом, никогда больше они не раскроют вместе преступления, он никогда не сможет назвать «любимой». Он обнял её, и слезы покатились из его глаз. «Не могла же она умереть от порезов на руке» - думал юноша и слезы его капали на плечи девушки. В комнату забегали люди, что-то кричали, трепали его за плечо, но он не шевелился. Он не хотел отпускать Викторику и говоря те слова он не хотел, чтобы она уходила. Никогда. Кудзё чувствовал, что его рука мокрая, но это точно не были слезы. Парень поднял голову и посмотрел на руку: она была в крови, крови его любимой Викторики. На кимоно проступили кровавые пятна в районе живота, сердца и возле левого плеча. Девушка начала дышать с хрипами, тяжело и неровно. Он взглянул на ее лицо, глаза открыты, она улыбается. - Викторика… - еле слышно произнес Кудзе. - Watashi wa, anata o aishiteimasu. – беззвучно произнесла Викторика, - Оригато. Она в последний раз посмотрела на Кудзё и закрыла глаза. Улыбка не сошла с ее лица. Тяжелое бремя смерти любимого человека легло на плечи солдата. Это было много хуже войны. Хуже всего.