Алмазная королева 3. Конец и новое начало.

      Самолёт поднялся на нужную высоту и с шумом полетел вперёд. Я с облегчением откинулась на спинку кресла, достала плеер и включила расслабляющую музыку.       Полёт! Ни с чем не сравнимое удовольствие и счастье! Ощущение лёгкости и покоя.       С полёта начинается жизнь и с полётом заканчивается. Полёт — это невидимый мост между двумя разными жизнями.       И не обязательно нужно для этого лететь на самолёте. Иногда достаточно закрыть глаза…       Мимо меня пронёсся огромный детина в форме стюарда. Я вынула из ушей наушники, возвращаясь в действительность.       В салоне было ужасно шумно. Кричала какая-то женщина чуть впереди меня, переругиваясь с каким-то полненьким мужчиной лет сорока пяти в сером костюме. А в это же время зломордый стюард скручивал руки мужчины за спиной.       Я не сразу вникла в суть конфликта, но потом до меня стало доходить.       - Послушайте меня, я доктор наук, уважаемый человек, профессор медицины, у меня две учёные степени, — растерянно восклицал мужчина, — вы не можете обвинить меня в краже ваших драгоценностей.       Что-то в этом человеке было для меня знакомо.       - Он! Он! Больше некому! — вопила пострадавшая женщина, удерживаемая бледной стюардессой. Иногда, изловчившись она попадала своей сумкой по мужчине или обширному стюарду. Причём последнему доставалось в два раза больше, в силу его роста.       Тем временем мой мозг лихордочно работал. Где-то я уже видела этого полененького мужчину с добродушными чертами лица.       Внезапная догадка ошарашила меня. Я залезла в свой рюкзачок и вынула потрёпанную книжку, ''Повесть о настоящем человеке'' Полевого. Я дрожащими руками открыла форзац и прочла:       ''Нет ничего невозможного. От профессора медицины Лаптева Владимира Григорьевича, попутчика самолёта Москва-Лондон от 6 апреля 2014 года.''       Это он!       Я вскочила со своего места, протиснулась мимо обширной тётки на соседнем сиденье, которая была ужасно увлечена процессом и недовольно пробурчала мне вслед что-то вроде:       - Не мешай смотреть!       Я пробралась вперёд. У меня не было даже намёка на какой-нибудь план. Единственная мысль, лихорадочно бьющая мне в висок, твердила без остановки: ''Выручить! Спасти! Оправдать! Он не мог!'' Вооружённая старенькой книжонкой я смело схватила стюарда за плечо и, подпрыгнув, крикнула ему в ухо:       - Отпустите профессора! Как Вам не стыдно!       Громоздкий детина ошарашено прекратил скручивать руки мужчины за спиной и даже ослабил хватку. Пострадавшая резко перестала кричать и ошарашено на меня воззрилась. Стюардесса облегчённо вздохнула, ибо ей тоже пару раз попало от драчливой пассажирки. А профессор осторожно вытащил свои красные руки и стал их расстирать, благодарно глядя в мою сторону и явно не узнавая.       - Профессор, как я могла Вас не узнать! — широко улыбнулась я мужчине и протянула свою ладонь. Испуганный, помятый профессор осторожно подал мне потную красную руку, - Вы, наверное, меня не помните, — продолжала вещать я, весело и непренуждённо улыбаясь, будто и не было только что ''побоища'', — мы познакомились с Вами на борту самолёта Москва-Лондон четыре года назад, помните? Вы ещё подарили мне вот эту книгу, — я протянула растерянному профессору повесть.       - Ах, да! Память моя память! — воскликнул он, дрожащими руками открывая книгу, — Элин! Помню, помню!       - Я польщена!       - Нет, это я польщён, что ты до сих пор меня помнишь!       - Мне о нашей встрече постоянно напоминает эта книга…       - Послушайте, дорогая, — очнулась, наконец, грозная обвинительница, явно посчитав моё вмешательство верхом бескультурия и бесчестия, - Вы, похоже, заодно с этим грабителем. Такая же воришка!       - Извините пожалуйста, — я вспыхнула, — мне думается, что Вы делаете слишком поспешные выводы, — недавно заметила, что когда я сержусь, становлюсь до крайности вежливой, пафос так и сквозит из каждой клеточки моего тела, — скажите, у Вас есть доказательства вины Владимира Григорьевича, каковы основания его задержания?       Первую минуту после моей тирады, женщина как рыба открывала и зарывала рот, что выглядело очень комично. Я ощущала, как воздух вокруг неё вибрировал от злости и бессилия. Наконец, совлодав с собой, плотина прорвалась:       - Не строй из себя адвоката, милочка, у тебя не получиться. У меня есть доказательства вины этого гражданина, — обвинительница гордо подняа голову, — я везла с собою в сумке два золотых кольца, украшенных изумрудом и сапфирами. Они очень дорогие, между прочим. Это свадебные кольца моей младшей сестры, которые я везу на её свадьбу. Я взяла их с собой в салон, не оставять же в чемоданах, — она хмыкнула, — после посадки я проверяла их наличие, а потом чуть задремала, глядя в окно. Минут через пятнадцать-двадцать опять заглядываю в сумку. Их там нет! — и она продемонстрировала всем пустую сумку, — только он мог их видеть! — женщина ткнула пальцем правосудия в сторону профессора.       Пассажиры одобрительно загалдели.       - А Вы смотрели в портфеле профессора? — спросила я, продолжая улыбаться, - а, может, на Вашей сумочке обнаружились отпечатки пальцев обвиняемого? — адвокатским тоном поинтересовалась я. В действительности всё происходящее напоминало суд присяжных. Профессор был обвиняемым, я его адвокатом, полная женщина прокурором и пострадавшим в одном лице (она была настолько обширная и шумная, что могла исполнять сразу несколько ролей), стюард и стюардесса свидетелями, а остальные пассажиры присяжными. Правда, их было не двенадцать, но это не важно.       - О каких отпечатках пальцев ты говоришь? — возмутилась грозная моя соперница, — это тебе не игра, милочка. Где я тебе сделаю их? А в чужих портфелях я лазить не приучена! — гордо вздёрнула она квадратный подбородок.       - Однако, у Вас нет вещественных доказательств, — заметила я, — Ваши показания основаны на чувствах и личном мнение. У Вас даже нет свидетеля.       Ноздри женщины раздулись, как у быка, завидевшего красную тряпку.       - Давайте осмотрим Ваше место, может, Вы просто обронили свои кольца, — добила я её своей догадкой.       У меня возникло чувство, что она мечтает задушить меня на месте. Вибрации в воздухе подсказывали, что женщина уже пытается сделать это силой мысли.       Наконец, она медленно кивнула головой, как бы неохотно соглашаясь на осмотр своего личного пространства.       - Но не ты! — внезапно ожила она, когда я направилась к её месту, — пусть стюардесса.       Не доверяет!       Хрупкая девушка молча нырнула под кресла.       В салон закралась та самая звенящая абсолютная тишина, которая режит уши и с силой, до боли давит на барабанные перепонки.       Десятки глаз пронзали насквозь мягкую обивку кресла, стараясь разглядеть, что же прячется снизу, где вот уже долгую, бесконечную минуту возится медлительная стюардесса.       - Нашла!       Голос девушки казалось потряс салон, да и весь самолёт.       Напряжение мгновенно спало. Все разом загалдели и закричали.       Грозная обвинительница, однако, не спешила поверить. Она относилась к той категории людей, которые не сразу признают своё поражение.       Она стояла, словно тучная статуя, молча ожидая доказательств.       Стюардесса вынырнула из-под кресла, в её руках лежали два красивых золотых кольца, обильно украшенных драгоценными камнями, и…       …неприступная крепость рухнула!       Полная женщина всхлипнула и ринулась к своей драгоценной ноше, что-то шепча сквозь светлые слёзы безумной радости.       - Благодарю тебя, стрекоза, — полу шутливо, полу серьёзно сказал мне обрадованный не меньше женщины профессор, — я восхищен! На адвоката учишься?       - Нет, что Вы! — я смутилась.       - А надо бы! Талант!       Талант… Может быть… Подпитанный тридцати летней практикой в другом мире… Звучит странно? А по-моему нет.       Когда мне было четырнадцать лет и я была самой обычной школьницей, ко мне прилетел (пришёл, телепортировался, точно не знаю) большой белый говорящий кот-призрак лорд Вербах Белохвост, который «забрал» меня в удивительную страну Нарнию. Там правила злая колдунья Вендетта и господствовала двухсотлетняя зима. Я же спасла угнетённую страну, как было предсказано и получила Великую силу. А потом я стала королевой Элиной Благонравной, Повелительницей стихий. Тридцать лет Нарния была моим домом, а нарнийцы — моей семьёй. А потом Аслан — Великий лев, создатель страны — вернул меня на Родину. И я снова стала девочкой, будто прошло пару минут.       Прошло два года и я впервые поехала в Англию, где мои гостевые братья и сестры, Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси, оказались такими же правителями Нарнии, как и я. Потом мы снова попали в волшебную страну через гобелен Аслана, висящий в комнате мальчиков. Там прошло огромное количество времени. Старые нарнийцы прятались в лесах, а на территории хозяйничали тельмарины. Мы помогли юному принцу Каспиану, тоже тельмарину, но с душой истинного нарнийца, стать королём и вернуть исконным жителям права.       С тех пор прошло четыре года. Мне двадцать лет, учусь в Москве, каждое лето езжу в Англию на месяц, увидеться с друзьями, как и теперь…       Стюардесса объявила посадку. Все заняли свои места. Профессор, с которым я увлечённо до этого говорила, опять сел к своей недавней обвинительнице, поглядывающей на него с виноватым видом.       Я закрыла глаза, чувствуя, как мой полёт заканчивается… А это значит, что я почти достигла противоположного берега бурной жизненной реки.