Навстречу опасности

Монетка второй раз указала на Колорадо, и теперь Скайлер знала наверняка, что это правильно. Потому что монетка не врет. Значит, надо уезжать в чертов Колорадо. Отыскать старых знакомых, найти жилье, няню для Холли, пойти работать. Денег на первое время им хватит. А больше ничего и не нужно, подумала Скайлер. Лишь бы вырваться. Лишь бы никогда не возвращаться в Альбукерке. Поэтому сейчас Скайлер смотрела на солнце. С вызовом, словно играя в игру «кто кого переглядит» и забыв, что близился конец мая и полуденное небо уже раскалилось добела. В глазах стало резать, и Скайлер захотелось смахнуть слезу. Отвести взгляд. Взглянуть на дочь. Холли не плакала, не издавала ни звука, просто спала в своей переноске. Будто знала, что ее мама примет правильное решение. Как всегда. Скайлер передвинула монетку носком ботинка. На Нью-Мексико. И за окном машины снова потянулась пустыня, бесконечная и тягучая, словно сон, который не отпускает и не дает проснуться. Мелькали скалы, то острые, бронзовые, то тяжелые, вытянувшиеся на целую милю огромным бастионом. Менялась и сама земля: появлялись и исчезали яркие зеленые пятна кактусов, почва вспыхивала красным и тут же становилась бледной, выжженной. Через пару часов Скайлер увидела мотель, в котором они с Холли провели прошлую ночь. Поборола искушение притормозить, подумать еще раз, перебрать все варианты. Остановились они минут через десять на бензоколонке: пора было кормить Холли. А смотреть в сторону мотеля Скайлер себе запретила. В Альбукерке — по дороге пришлось сделать еще несколько остановок — они вернулись только к вечеру, когда город уже погружался в темноту. Очень хотелось есть. И сходить в душ. И совсем не хотелось возвращаться домой, но и эту мысль Скайлер загнала глубоко-глубоко. Потому что решение она уже приняла. — Давай отдохнем здесь, крошка? — сказала она Холли. — Поменяем пеленки, покормим тебя, да? Холли ничего не отвечала — она вообще была удивительно спокойной в этот день, — а глаза ее будто сияли. — Ну а я возьму какой-нибудь нездоровой еды, — продолжила Скайлер. — Мне можно. У меня стресс, и я буду заедать его жареным в масле цыпленком. Самое то, я считаю. Скайлер подождала, пока с парковки уберется джип, и въехала точно на его место. Проверила, есть ли в сумке бутылочка с молочной смесью, взяла переноску с Холли и поставила машину на сигнализацию. Народу в ресторане было немного — все, кто зашел сюда поужинать, уже ушли или собирались уходить. Менеджер ресторана появилась сразу же. Показала, где сменить пеленки. И предложила занять как раз освободившийся удобный столик у окна. Минут через пятнадцать Скайлер уже получила свой заказ и теперь объедала мясо с куриной ноги. Еще она боролась с желанием собрать все рассыпавшиеся кусочки теста, отправить их в рот, а затем облизать пальцы. Переноска с Холли стояла на стуле рядом. — Знаешь, — Скайлер повернулась к дочери, — а здесь правда вкусно. — О, вы действительно так считаете? Скайлер тотчас подняла глаза. И в первую секунду не узнала этого человека — а потом вспомнила всё. И больницу, и то, как она услышала о покушении на Хэнка, и то, как они с Мари, Уолтом и Младшим сидели в небольшом зале и ждали вестей: выкарабкается ли? Придет ли в сознание? Будет ли ходить после того, как пуля пробила позвоночник? Как Мари высказала всё, что думает, и Стиву Гомезу, и боссу Хэнка Джорджу Меркерту — и Скайлер очень, очень хорошо понимала сестру в тот момент. Она бы сделала то же самое. Вот тогда и пришел этот человек — как ей потом рассказали, он давно был другом и спонсором УБН. И в больницу он явился не с пустыми руками — каждый коп, дежуривший в госпитале, получил по солидной порции запеченных в тесте куриных ножек. С картошкой, конечно. Именно этот человек объявил, что согласен заплатить десять тысяч долларов за любую информацию о нападении. — Добрый вечер, — Гас Фринг, улыбаясь, протягивал ей руку. — Миссис Уайт, не правда ли? — Да, — кивнула Скайлер. Вытерла руки салфеткой и поздоровалась. — Добрый вечер. — Вы позволите? — Конечно. Скинув полупальто, он устроился напротив нее. Скайлер снова вспомнила их первую встречу в госпитале: тогда Фринг был одет в желтую рубашку с ветровкой и больше походил на скромного менеджера, чем на миллионера и мецената. Зато сегодня он носил темный костюм с черной рубашкой. Скайлер усмехнулась про себя. Ну конечно, подумала она, даже такие, как Гас Фринг, порой вынуждены надевать маску простого парня. — Миссис Уайт, как у вас дела? — Хорошо, — она постаралась улыбнуться. Бросила взгляд на Холли: та после кормления уже уснула. — А как себя чувствует ваш свояк? — поинтересовался Фринг. — Спасибо, — кивнула Скайлер. — Хэнку уже намного лучше. Учится ходить на костылях. Что, конечно, не для Хэнка. Не с его темпераментом, знаете ли. Но врачи дают очень хорошие прогнозы. Говорят, через полгода сможет бегать. — Прекрасная новость. Фринг снова улыбнулся. — Да, — согласилась Скайлер. — Это действительно отличная новость. — Хотите еще воды? — Гас заметил ее пустой стакан. — Или колы? — Нет, благодарю. Лучше кофе. Скайлер была уверена, что сейчас ее собеседник щелкнет пальцами и отдаст распоряжение любому из дежурных по залу. Вместо этого Гас поднялся. И спустя несколько минут поставил перед ней чашку. — Спасибо, — сказала она. И принялась размешивать сахар. А сейчас Фринг спросит, как себя чувствует мой муж, подумала Скайлер. Ему же тогда всё рассказали про Уолта — да, точно, он сам говорил об этом в больнице. И не дай бог полюбопытствует, что я тут делаю вечером одна с дочерью, , и мне опять придется врать. Не в первый раз и не в сотый. Давно пора привыкнуть... Но вместо этого Фринг жестом указал на Холли. — Какая у вас замечательная малышка. — Да, — кивнула Скайлер. — Холли у нас замечательная. А как дела у вас, мистер Фринг? — Гас, — напомнил он. — Очень приятно, Гас, — ответила она. И представилась: — Скайлер. — Мне тоже очень приятно, Скайлер. Как видите, — Фринг обвел глазами ресторан, — у нас всё хорошо. Скайлер снова поглядела на Холли. И решила, что этот Фринг — или Гас, ну пусть будет Гас, раз он так хочет, — наверняка собирается куда-то этим вечером. А сейчас сидит перед ней и не уходит лишь из вежливости. Интересно, подумала Скайлер, где заканчиваются хорошие манеры и начинается лицемерие? — Скоро девять, — заметила она. — У вас всё хорошо, и поэтому вы так долго сидите в вашем ресторане? Гас улыбнулся. — Разумеется, — ответил он. — Если я перестану уделять внимание моему бизнесу, уже очень скоро я не смогу сказать, что в Pollos Hermanos всё отлично. Конечно, у меня есть отличные менеджеры. Мне не приходится делать всю работу самому. Но как владелец сети я всё-таки должен знать, что у нас происходит. — А у вас есть дети? С ответом Гас медлил, а улыбка на его лице стала чужой, будто приклеенной. Тогда Скайлер выдвинула свою версию. — Они с вами не живут. — Верно, — сказал он. — Вы догадались. — Если я что-то и поняла за свою жизнь, — заметила Скайлер, — так только одно. Чем больше мы говорим о заботе о детях, тем больше мы сами хотим верить, что живем ради них. Защищаем их. Зарабатываем для них деньги и строим будущее. А на самом деле это, возможно, далеко не так. — Но это единственный путь, — очень мягко возразил Гас. — Зарабатывать для них деньги и строить будущее. Разве нет? — Очень часто мы просто ищем себе оправданий. Холли всё еще спала, сладко и беззвучно, и Скайлер на мгновение снова пожалела, что ей не хватило духу уехать в Колорадо. Только она и Холли. И никого больше. Младший уже достаточно взрослый, справится: есть, в конце концов, Хэнк и Мари. Главное, чтобы Младший не узнал, кем стал его отец. Нет, подумала Скайлер. Не могу его бросить. Не могу бросить их всех. Нельзя, нельзя... — В общем вы правы, — неожиданно сказал Гас. — Но другого пути действительно нет. Оправдываемся мы перед собой или нет, у всех нас существуют обязанности. Перед семьей в первую очередь. Перед коллегами или людьми, которых вы нанимаете на работу. Перед обществом. И мы должны их выполнять. — Чересчур много. — Много? — Обязанностей, — пояснила Скайлер. — Которые надо выполнять. От любого упоминания долга перед обществом ее начинало мутить. Слишком хорошо она помнила день, когда Уолт сказал ей, что страховка не покрывает лечение рака. — Скажите, а вы считаете себя хорошим человеком? Темные глаза за стеклами очков снова вспыхнули. Гас помедлил: он явно не ожидал такого простого вопроса. — Вы считаете хорошим человеком своего мужа? Теперь удивилась и Скайлер. — Так нечестно, — сказала она. — Почему нет? — Потому что мой муж тоже любит засиживаться на работе. — Он, безусловно, заботится о вас, — Гас улыбнулся, уже теплее и естественнее. И снова указал на Холли. — И о вашей семье. — Значит, в этом вы с ним похожи, — заключила Скайлер. И сама удивилась абсурдности своего ответа: варщик метамфетамина Уолтер Уайт, преступник и, похоже, убийца — «Я сам опасность, Скайлер! Это я стучу в дверь!» — и один из самых добродетельных жителей Альбукерке, бизнесмен и филантроп Густаво Фринг. Похожи, еще как. Куда уж больше. Скайлер даже отвела глаза на секунду. Посмотрела в окно, в темноту, и вновь повернула голову. Взгляды пересеклись, и вот уже второй раз за вечер на лице Гаса читалось изумление. — Не ожидал услышать это от вас, — признался он. — Извините, — сказала Скайлер. — Я просто очень устала. И Холли пора ложиться спать. Не в переноске, а в кроватке. У нас было долгое путешествие, и нас уже ждут дома. Она вдруг представила, как это будет — дома. Что будет говорить Уолтер, как отреагирует Младший. Возвращаться не хотелось. — Ну что вы, — Гас покачал головой. — Это вы меня извините. Для меня было удовольствием побеседовать с вами, и я забыл посмотреть на часы. Скайлер улыбнулась. Встала, и тогда Гас спросил: — Вам помочь с переноской? — Не стоит. Мне тоже было интересно поговорить. Он всё-таки проводил ее до машины. Дождался, когда она сама протянет руку, чтобы попрощаться, и произнес: — Заходите еще, — сказал ей Гас. — Я серьезно. Скайлер показалось, что она снова решает в голове математическую задачку и ищет ответ. Фальшь или искренность? — Я как-нибудь зайду, — кивнула Скайлер. — У вас действительно очень вкусно готовят. — Я буду здесь завтра и в понедельник вечером, — сообщил Гас. — У вас же много работы. — У меня всегда много работы. Осталось лишь пожелать друг другу приятного вечера. Скайлер, повернув ключ зажигания, еще с минуту смотрела ему вслед. Даже поймала себя на мысли, что в костюме Фринг — то есть Гас — выглядит лучше, чем в желтой рубашке. И несмотря на то что ей всю жизнь нравились мужчины выше нее ростом, в данном случае это как будто не имело значения Какие глупости, сказала себе Скайлер и завела мотор. *** Мари позвонила ей в понедельник вечером. Рассказала, что сегодня в гости к ним заходил Стив. И Хэнк со Стивом о чем-то секретничали. — В гараже сидели, — сказала Мари. — А когда я туда пришла, началось, знаешь, как всегда у них... Кто с кем развелся и кто не получил повышения, а кто на выходных нализался в баре. — Это же хорошо, — заметила Скайлер. — Что хорошо? — Что у Хэнка есть секреты. Понимаешь, Мари, если у человека есть секреты, это значит, у него появилась какая-то страсть. Его что-то очень сильно зацепило. Вот он и сидит в укрытии, в засаде, как пантера перед прыжком. И это в любом случае лучше, чем депрессия. Он потом обязательно расскажет тебе. — Я почему-то волнуюсь. — Зря. — Я просто хочу, чтобы все было как прежде. — Все будет, — пообещала ей Скайлер. Сердце защемило: лгать сестре было неприятно. Как прежде уже ничего не будет. Не теперь, когда Уолт после пятого бокала вина разоткровенничался и рассказал, что Гейл Боттикер никакой не Хайзенберг. Интересно, подумала Скайлер, сколько времени нам отпущено? — Ты меня слушаешь? — спросила Мари. — Конечно. — Тебе нравится работать на автомойке? Только честно. — Очень, — призналась Скайлер. — Не скучно? — Ничуть. — Весь этот бухгалтерский учет... и бумаги... — И много организационной работы, — заметила Скайлер. — Не только бумаги. — Ты же ничего не рассказываешь, — упрекнула Мари. — Мне правда интересно. — Да? Скайлер помедлила, собираясь с мыслями. — Сегодня у меня были четыре человека на собеседовании. На каждого пришлось потратить полчаса. Но я выбрала одного и, надеюсь, не ошиблась. — Это на какую должность? — Я искала техника. — А зачем? Вы что, расширяетесь? Скайлер вздохнула. И сразу же вспомнила тот разговор с Уолтом — о том, что она никогда не отмоет столько денег. И о том, что теперь это ее проблемы. — Нет, — ответила Скайлер. — Просто мне пришлось уволить Билла. — Вот это да, — выдохнула Мари. — Ну ты даешь, Скайлер! Ты теперь точно большой босс. Увольняешь людей, и все такое. Прямо не узнаю тебя. — Это просто моя работа. И это было не такое уж легкое решение. — Так все говорят, — рассмеялась Мари. — Уволить в первый раз — это как убить в первый раз. — Мари! — Именно так. Дальше будет легче. Так за что ты выгнала Билла? — Он уже несколько раз приходил... ну, не пьяным, а так, знаешь, слегка под мухой. — Ну и правильно. В тоне сестры слышалось одобрение. — В следующие выходные вы к нам заедете? Теперь же ваша очередь. — В следующие — да, — пообещала Скайлер. — В этот раз не получилось, извини. — А сегодня ты чем занимаешься? Уже шесть! И где Холли? — В понедельник у нас всегда много дел. А Холли со мной. — Хочешь, чтобы я забрала ее? — Нет, — ответила Скайлер. — Не нужно. — А те рекламщики, они уже приходили? — Перенесла на среду. Они попрощались, и через полчаса Скайлер выключила компьютер и заперла офис. Привычно проверила содержимое сумки. Улыбнулась дочери и взяла переноску. — Куда сейчас? — спросила Скайлер, садясь за руль. — Чего бы тебе хотелось, а, Холли? Холли причмокнула и издала звук, похожий на смешок. — Вот и я не знаю. Скайлер вырулила с парковки и свернула на шоссе. И снова спросила у дочери: — Точно не домой, правда? Потому что в четверг Уолт ждал ее дома — с извинениями. Потому что от разговора с ним осталась только выжженная решимость: защищать своих. Холли, Младшего, Мари, Хэнка. Самого Уолта. Иначе бы она не вернулась в Альбукерке. А когда в человеке появляется такая решимость, все остальное в нем начинает умирать. Минут двадцать они мчались по шоссе, а на перекрестке Скайлер затормозила. Хорошо было бы заскочить в супермаркет. Приготовить что-нибудь на ужин, причем не полуфабрикаты. Зажегся зеленый, и Скайлер вновь нажала на педаль. На следующем перекрестке придется решить, ехать вперед или сворачивать направо, туда, где начинался тихий район и где на улице Negro Arroyo стоял дом семьи Уайтов. В прошлую пятницу Скайлер все-таки проехала еще милю по шоссе. Остановилась, когда увидела грузовик с эмблемой Los Pollos Hermanos. Будто опомнилась, очнулась от сна. И при первой же возможности развернула машину. Поэтому сейчас Скайлер заранее перестроилась в правый ряд. Именно в этот момент у нее зазвонил телефон. — Миссис Уайт? — Да. — Это Пит Робинсон. Вы не поверите! У нас есть новый концепт для вашей кампании. — Мы же договорились, что встречаемся в среду. — Понимаете, я только что говорил с Лючией Форнарини. Она ведет наш головной офис в Калифорнии. Лючия — это лучший дизайнер на всем Западном побережье. Сегодня она в Альбукерке. Только сегодня. Так вот, у Лючии есть гениальная идея, как сделать A1 Carwash... — Очень интересно, — Скайлер посмотрела в зеркало заднего вида и чуть сбавила скорость. — Но вы понимаете, что я уже не в офисе? Я еду домой! — А где вы сейчас? Может, мы с Лючией подъедем, куда вы скажете? В любой молл или в кафе, которое вам по пути. Скайлер покачала головой и, перестроившись в средний ряд, вдавила педаль в пол. Лючия Форнарини оказалась ее ровесницей. Выглядела Лючия так, будто сошла с обложки какого-нибудь гламурного журнала, и Скайлер даже успела подумать, что та, наверно, нечасто заходит в забегаловки, подобные Los Pollos Hermanos. Впрочем, сама Лючия не подавала и виду, что ей здесь непривычно. В руках у нее был планшет с уже готовым эскизом для A1 Сarwash, и сейчас она энергично объясняла Скайлер, как новые рекламные щиты — именно такие, как на эскизе, — увеличат приток клиентов. — Вы сказали Питу, что думаете открыть вторую автомойку? — поинтересовалась Лючия. — Это пока лишь мысль, — объяснила Скайлер. — Я работаю над бизнес-планом. — Скайлер, даже если вы сделаете это через год... Через год, повторила Скайлер про себя. Через год все закончится. Рано или поздно Хэнк выйдет на след. Поймет, кто такой Хайзенберг. Соберет доказательства. И разве важно тогда будет, сколько денег она успеет отмыть к этому времени? Больше Скайлер ничего не слышала. Теперь она смотрела на Лючию, на Пита, на официантку с подносом, на дежурного со шваброй, на кассиршу, на посетителей ресторана. На людей, которые понятия не имеют, сколько зарабатывает в месяц варщик метамфетамина. И которым не надо бояться, что их семью захотят уничтожить конкуренты. И лишь она, Скайлер Уайт, была ненастоящей в их мире. Выдуманной. Фальшивой. — ...Это и есть наш основной концепт. — Да, — кивнула Скайлер, пытаясь унять головокружение. И улыбаться, обязательно улыбаться. — Я поняла. — Я рада, что вы нашли время на встречу со мной, — сказала Лючия. — Как директор головного офиса я буду рада предложить вам скидку. — Понимаете, идея мне нравится, — призналась Скайлер. — Но то, что я сказала о расширении бизнеса — это пока лишь наметки. Так что давайте начнем с минимального пакета... — С удовольствием, — Лючия просияла и переглянулась с Питом. — Приятно работать с настоящей бизнес-леди. Когда Пит рассказал мне, что вам удалось сделать с A1 Сarwash за столь короткий срок, я сразу поняла, что мы найдем общий язык. — Обязательно. — А какая у вас хорошенькая дочка! Как, вы сказали, ее зовут? Холли?.. Попрощавшись с Лючией и Питом, Скайлер посмотрела на часы. И ужаснулась: ехать в супермаркет было поздно. Самое то — взять пиццу по пути. Зато Младший обрадуется, подумала Скайлер. Положила в сумку записную книжку и телефон и уже собиралась встать. — Добрый вечер. — Добрый вечер, — ответила Скайлер, поднимая глаза. Фринг — то есть Гас — стоял рядом, а подоспевшая официантка уже убирала подносы. — Может быть, кофе? — предложил он. Скайлер помедлила. Повернулась, проверила, как там Холли. Повесила сумку за ремень на стул и лишь тогда произнесла: — Хорошо. Спешить все равно было уже некуда. Как и в прошлый раз, Гас поставил перед ней чашку и, спросив разрешения — ох уж эта чинность и манеры, подумала Скайлер, — занял место напротив нее. Сложил руки на коленях и улыбнулся. — Как я вижу, дела у вас идут хорошо, — заметил он. — Раз уж вы нанимаете рекламщиков. Прошу прощения, я не подслушивал! Я совершенно случайно услышал обрывок вашего разговора. — Неужели мы так орали? — рассмеялась Скайлер. — Ничуть. К тому же вы у меня в гостях. Скайлер приподняла бровь. Снова проверила, как там Холли: та уже уснула. — У вас много работы в эти дни? — спросил он. — Ну, меньше ее не становится, — призналась Скайлер и отпила кофе. — С другой стороны, семейный бизнес — это нечто большее, чем просто бизнес. Я не жалуюсь. Мне помогают и Уолт, и мой сын. — Конечно, — кивнул Гас. — Вы позволите, если я задам вам один вопрос? Просто так, из любопытства. — Задавайте. — Купить автомойку — это была ваша идея? — Да, — ответила Скайлер. — Это была моя идея. На короткий миг Гас прищурился, словно вычислял что-то в уме. А потом темные зрачки вдруг расширились. Скайлер поймала себя на странной мысли: наверно, с ним не так уж просто вести бизнес. Что логично. Открытые и искренние люди не добиваются успеха там, где нужно быть хищником. Думать про это не хотелось. Хотелось разговаривать о глупостях с посторонним, чужим человеком. И разглядывать, как здорово на нем сидит темно-синий пиджак — а в том, что этот пиджак был скроен точно по фигуре, Скайлер даже не сомневалась. — У меня тоже есть вопрос, — сказала Скайлер. — К вам как к предпринимателю. — С удовольствием отвечу. — Вам часто приходилось увольнять людей? Гас покачал головой. — Я стараюсь очень тщательно подбирать сотрудников, — сообщил он. — Тогда их не нужно будет увольнять. Если, конечно, с вашим бизнесом все в порядке. — Это общий ответ, — заметила Скайлер. — Давайте честно: вам легко уволить сотрудника? — Если мне приходится идти на такие меры, это значит, что сотрудник уже доставил мне немало хлопот. И тянуть будет еще большей ошибкой. Скайлер, вам уже пришлось дать кому-то расчет? — Да, — ответила Скайлер. — Как сказала моя сестра, уволить в первый раз трудно. Так же, как и убить. А потом намного легче. На этот раз пауза была долгой. — Интересное сравнение, — произнес Гас. Он улыбнулся, будто тема чем-то касалась его лично и теперь он пытался спасти положение, и это снова была та приклеенная, неестественная улыбка. — Мне было легко, — сказала Скайлер. — Слишком легко. И я не могу понять, хорошо это или плохо. — Вы скоро увидите. По результатам. — Это верно. — Хотите еще кофе? — Наверно, нет. — На десерт у нас есть блинчики, — сказал Гас. И снова стал тем человеком, который привозил обед для полицейских в госпиталь, где лежал Хэнк. — С вареньем и с корицей. — Вы с ума сошли. — Таблица расчета калорий у нас тоже есть. Блинчики с корицей самые низкокалорийные. Можете мне верить, я иногда сам их беру. — Вам я как раз верю, — кивнула Скайлер. — Потому что по вам не скажешь, что вы сами ужинаете и обедаете жареными цыплятами. Прошу прощения. Гас рассмеялся. — Благодарю, — заметил он. — Мне нечасто это говорят. — Боятся, наверное, — пошутила Скайлер. — Может быть и так, — согласился Гас. — Так что насчет блинчиков? — Черт с вами, — сказала Скайлер. — И кофе. Он мгновенно встал, застегнул пиджак и направился в сторону кассы, а Скайлер тотчас пожалела, что ее оказалось так легко уговорить. Нужно было просто посмотреть на часы. Извиниться. И отправиться домой. — Ты как, малышка? — прошептала Скайлер, наклоняясь к Холли. — Спишь? Не разбудить бы тебя теперь. Ладно, мама посидит здесь еще немножко, а когда ты проснешься, мы поедем домой, хорошо? Да, подумала Скайлер. Я так и сделаю. — Ваши блинчики, — в руках у Гаса был поднос, и сейчас он как раз снял с него тарелку. — И кофе. Вторую такую же порцию он взял себе. — Приятного аппетита, — сказала Скайлер. — И спасибо. — И вам, — ответил Гас. Она привычно взяла вилку в правую руку, надломила свернутый блинчик и, поднеся кусочек ко рту, вдохнула запах корицы. И увидела, как Гас расправляет простую бумажную салфетку на коленях и как держит столовые приборы — точно они сидели не в придорожной забегаловке, а в дорогом французском ресторане. Почему именно во французском, Скайлер не знала. Поборолась с желанием переложить вилку в левую руку и взять нож. А еще выпрямиться. Отломила второй кусочек. Интересно, подумала Скайлер. А он, наверно, и дома ест так же. Кладет на колени салфетку и держит спину прямо, а локти прижимает к телу. Потому что привык. — Какие у вас планы на эту неделю, Скайлер? — спросил Гас. Пришлось поднять глаза — и перестать смотреть на его руки. — Рекламщики, — ответила она. — Я очень хочу, чтобы клиенты ездили к нам, а не к конкурентами. — У нас с вами очень похожие задачи, правда? Гас улыбнулся, и она не смогла не улыбнуться в ответ, подавив смешок. — К счастью, мы с вами не конкуренты. — О, я бы хорошенько подумал, прежде чем конкурировать с вами, Скайлер, — пошутил он. — Да неужели? — Конечно, — кивнул Гас. — Я бы предпочел, чтобы вы были моим союзником. Она вновь улыбнулась. Посмотрела на спящую дочку. И снова на него. — Для этого нужно открыть какое-то общее дело, — Скайлер подняла чашку с кофе, точно салютовала Гасу. — Всего-то. — Можно рассмотреть и такой вариант, — заметил Гас. Скайлер поймала себя на мысли, что не понимает, иронизирует он или говорит серьезно. На всякий случай решила, что иронизирует. Так было проще. — А еще много текучки, — сообщила Скайлер и добавила: — Переговоры с поставщиками например. Мы же закупаем моющую жидкость практически тоннами. Очень важно, чтобы такие материалы приходили точно в срок. И по разумной цене. Вы же тоже ведете переговоры с поставщиками, верно? — Да, — ответил Гас. — По срокам и цене. Иногда это очень тяжело. — Ну вот. Гас замолчал, и теперь Скайлер снова разглядывала его руки. Руки как руки. Но на них хотелось смотреть. И представлять, что еще он умеет ими делать. — Извините за дурацкий вопрос, — начала Скайлер. — Вы сами-то готовите? Ну хотя бы яичницу? — Вы, наверно, видели наш рекламный ролик? — спросил Гас. — Видела. Из него следует, что основной рецепт Pollos Hermanos придумали ваши мексиканские родственники. Гас как раз доел свой блинчик и, отложив столовые приборы в сторону, сцепил пальцы. — У меня нет родственников в Мексике, — сообщил он. — А рецепт очень давно придумал другой человек. Все остальное — выдумка рекламщиков. Мне нужно, чтобы сюда ходили клиенты. Вот и все. — Я примерно так и думала. Он снова молчал, а Скайлер задавалась вопросами: откуда же он родом, если не из Мексики? И кто был тот другой человек? И почему ей кажется, будто сейчас Гас сказал что-то такое, о чем не собирался говорить? — На самом деле, — он вдруг нарушил молчание, — я очень люблю готовить. — Правда? — Да, — сказал Гас. — Надо признаться, что в моей родной стране мужчины занимаются этим нечасто. С другой стороны, и у нас есть такие блюда, которые готовятся всей семьей. Участвуют все, от мала до велика. Например, на Пасху принято... Он осекся. И тут же добавил: — Знаете, я был бы рад рассказать вам больше, только боюсь, что утомлю вас. — Ничуть, — ответила Скайлер. — С удовольствием послушаю. — Я даже пригласил бы вас в гости, — заметил Гас. — Но опасаюсь быть неправильно понятым. — Вот как? — Скайлер приподняла бровь. И тут же вспомнила, к кому ездила в гости последний раз. Причем сама же и напросилась. И как легко это было. Удивительно легко. Хотелось отомстить Уолту, и для этого она использовала Теда. Больше ничего. — Я подумаю, — пообещала Скайлер. Их взгляды пересеклись. — Приходите сюда в среду, — сказал Гас. — Вечером. В среду, повторила Скайлер про себя. Едва удержалась от того, чтобы вытащить записную книжку и посмотреть, что у нее назначено на вечер среды. И напомнила себе — так, на всякий случай, — что с человеком, который сидит перед ней, у нее нет ничего общего. Потому что Гас Фринг не варит метамфетамин, как Уолт. И, конечно, честно платит налоги. В отличие от Теда Бенеке. Ерунда, подумала Скайлер. У каждого из нас есть скелеты в шкафу. Вдруг и у него тоже? — Я приду, — пообещала она. — Если вы ответите на один вопрос. — Я внимательно слушаю вас, — сказал Гас. Допил кофе и отставил чашку в сторону. — Вам приходилось нарушать закон в бизнесе? Он снова очень внимательно посмотрел на нее. Выдержал паузу и поинтересовался: — Что вы имеете в виду? — Что угодно. — Отмывание денег? — предположил Гас, и Скайлер вздрогнула. На мгновение ей показалось, что он знает. Знает все, знает, с кем говорит, знает, чем занимается она и почему она настояла на приобретении автомойки. Знает, чем занимается Уолт. Скайлер покачала головой, прогоняя эту мысль. — Допустим. — Я могу сказать, что ни один аудитор никогда не найдет в бухгалтерии Pollos Hermanos даже следов отмывания денег, — сообщил Гас. Они переглянулись, и у Скайлер перехватило дыхание. Слишком сильно она надеялась получить другой ответ. Разглядеть в темных глазах за очками изумление. Непонимание. Возмущение. Но уж точно не услышать то, что секунду назад произнес Гас Фринг. — Отмывание денег порой не так страшно, как то, откуда берутся эти деньги, — добавила Скайлер. — А вы бы предпочли оставаться в неведении? — Нет. — Иногда у человека просто нет выбора, — сказал Гас. — Или все остальные варианты намного хуже. Скайлер вдруг заметила, что на тарелке у нее оставался последний кусочек блинчика. Уже остывший. Как и кофе, о котором она забыла. А еще через несколько минут она встала, закинула сумку на плечо и осторожно, стараясь не разбудить дочь, взяла переноску. — Я помогу, — предложил Гас. — Просто откройте дверь, — попросила Скайлер. — Спасибо. И уже потом, стоя на парковке, она опять молча рассматривала его. Не знала, как попрощаться. Не знала, что говорить, если он снова предложит заехать в Pollos Hermanos в среду. Из головы никак не выходило то, о чем она спросила Гаса. И о чем потом Гас спросил ее. Даже сейчас Скайлер не могла решить, что лучше. Оставаться в неведении. Или получить честный ответ. И узнать, что скрывается за прекрасными манерами, хорошим вкусом в одежде и гостеприимством. — Я как-нибудь приду, — сказала Скайлер. — Вы же собирались пригласить меня в гости? — Да. — Тогда я хочу, чтобы вы рассказали остальное. *** ...А внутри оказалось уютно: приятная отделка, небольшие картины и фотографии на стенах — кстати, интересно, что это за люди? — пышное растение в кадке и просторная кухня. Немного шарма и ничего лишнего, никакого блеска и роскоши, соответствующих положению в обществе, как на вилле у Шварцев. Обычный городской дом в хорошем районе. Скайлер померила кухню шагами. Остановилась у окна и оперлась руками о небольшой столик. Очень хотелось сбросить туфли и ходить босиком: сегодня, как назло, ее угораздило надеть самые неудобные. А еще ей до сих пор было совестно, что Холли на этот вечер она оставила у Мари. Объяснила, что идет на встречу с рекламщиками. С той самой Лючией Форнарини, которая только сегодня в Альбукерке, проездом, а завтра утром улетает обратно в Калифорнию и у которой уже есть гениальный концепт, как увеличить продажи A1 Сarwash. Вместо рекламного бюро Скайлер пришла сюда. Зная, что, как только она переступит порог, все раз и навсегда перевернется. Иди навстречу опасности, вспомнила Скайлер. И подумала, что прежде никогда не понимала этого принципа. Разве не разумней бежать? Разве не для этого существует инстинкт самосохранения? Вот я и бежала, подумала Скайлер. Всю жизнь. Старалась не рисковать, не замахиваться на то, что не по плечу, довольствоваться малым, быть поскромнее. Пока не оказалась там, где я сейчас. Она повернула голову. Гас в этот момент что-то искал в холодильнике, и теперь Скайлер разглядывала его со спины. Был он сейчас в простом домашнем свитере, из-под которого торчал краешек даже не рубашки, а обычной майки. Сама она была сегодня в расклешенной юбке и пиджаке. Еще бы, прямо с работы. Скинуть туфли захотелось еще сильнее. — Я, наверно, пришла слишком рано, — сказала Скайлер. Он мгновенно обернулся. — Совсем наоборот, — Гас улыбнулся. —Хотите вина? — Прямо сейчас? — Почему нет? Все это, — он указал на продукты, разложенные на столе, — займет время. Помните, я рассказывал, что у меня на родине есть традиция: на Пасху мы собираемся всей семьей, чтобы готовить угощения. Вы бы могли мне помочь. — С удовольствием, — ответила Скайлер. — Так красного или белого? — Лучше красного. Гас открыл бутылку и разлил вино по бокалам, которые вытащил из настенного шкафа. — Неплохо, — заметила Скайлер, пригубив вино и ощущая легкое, пряное послевкусие. Свой бокал она поставила на стол и теперь изучала этикетку. — Carmenere? — Это сорт винограда. — Я помню. Из Южной Америки, да? — Вы правы. В Европе Carmenere был полностью истреблен, а в девяностых его случайно обнаружили в Чили. Этот сорт очень сложно возделывать. — Надо же, не знала. Скайлер выдержала паузу, наблюдая, как Гас достает из шкафчика пакет с мукой, отмеряет нужное количество, пересыпает все в миску — через сито, конечно. Еще она смотрела на его руки. Как тогда, в ресторане. Когда он так неожиданно заказал блинчики с корицей. Скайлер отпила еще вина и спросила: — А что мне делать? — В холодильнике есть сливочное масло, — сказал Гас. — Вытащите, пожалуйста. Мне понадобится одна столовая ложка. — Хорошо. Масло он добавил прямо в муку и стал быстро разминать его. — Теперь оливковое, — сказал Гас. — Налейте прямо сюда. Пять столовых ложек. Скайлер обвела полки глазами. — Оно на столе, в темной бутылке. — Ах, да. Она взяла ложку и начала отмерять. — Одна, две, три... Действовала Скайлер очень аккуратно, и все же одна капля — самая последняя — отлетела от ложки и, как назло, расплылась на одном из стекол очков Гаса. — Ой, простите, — сказала Скайлер. — Ничего страшного, — Гас высвободил руки из миски и теперь пытался стряхнуть с пальцев тесто, уже липкое и тягучее. — Не могли вы бы дать мне салфетку? — Нет, зачем, — остановила его Скайлер. — Давайте я помогу. Она сделала полшага — и протянула руки к его лицу, осторожно нащупывая дужки очков. Сняла их. Теперь надо было найти, чем протереть стекла. Вместо этого Скайлер стояла и разглядывала его. Без очков Гас был другим. Он не стал ближе или проще, он так и остался незнакомым, непонятным человеком, которого Скайлер лишь начала разгадывать. Черты лица, пожалуй, стали чуть мягче: очки без оправы всегда придают какой-то жесткости. И ей почему-то снова вспомнилось, как Гас приехал в госпиталь, разговаривал с Меркертом и утешал Мари. Тогда он действительно казался очень теплым. Искренним. Если не сказать проще: нормальным, бесконечно далеким от мира той семьи, где муж варит метамфетамин, а жена отмывает заработанные на наркоте деньги. Вот только тот вечер в понедельник все изменил. Взгляды пересеклись. И Гас — Гас теперь также разглядывал ее саму. Точно пытался угадать, что она теперь будет делать. Скайлер осторожно положила его очки на стол. Отодвинула миску с тестом. И тогда обхватила лицо Гаса обеими руками и, придвинувшись совсем близко, вплотную, коснулась губами его рта. Почувствовала, как он вздрогнул. Кем бы он ни был, он сейчас был рядом с ней — и от него исходило тепло. Как и всякий предельно аккуратный человек, он не мог даже дернуться или тем более оттолкнуть ее, потому что руки у него были в тесте, липком и масляном. И Скайлер это нравилось. Нравилось ощущать власть, нравилось, что он ничего не может сделать с ней. Теперь она чувствовала, как к вискам приливает кровь и как приятно разгорается жар внизу живота. Она снова поцеловала Гаса, еще и еще. Тогда он наконец сдался — приоткрыл рот, и Скайлер проникла туда кончиком своего языка, вторгаясь и отвоевывая пространство. Сначала осторожно, а потом жадно. Гас все так же не шевелился, терпел все, что она делала с ним, и ее это сейчас полностью устраивало. А заводило еще сильнее. Больше, чем когда-либо раньше, потому что до этого момента Скайлер, наверно, не хватило бы духу признаться себе, что ее возбуждает на самом деле. Что ей нравится власть. Что она ненавидит сидеть дома, ненавидит продавать статуэтки на eBay и строчить рассказики в интернете. Что ей нравится распоряжаться чужими жизнями, ставить на место тех, кто слишком зарвался, управлять людьми и вести войну с конкурентами. Теперь ей казалось, что она, словно змея, сбрасывает кожу, и на месте прежней Скайлер, слабой и уступчивой, появляется другая — сильная, смелая и очень хитрая. Которая всегда была в ней, только будто спала, а теперь проснулась и выбралась на свободу. И Скайлер знала точно, что ей нужно, чтобы завершить это превращение и измениться раз и навсегда. Но сперва она отодвинулась. Заглянула в темные глаза застывшего перед ней человека. И не увидела в них ни капли изумления. Гас лишь облизал губы. Приоткрыл рот, собираясь что-то произнести. И потянулся за салфеткой — вычистить руки от теста. Подошел к раковине, включил воду. Ополоснул руки и вытер полотенцем. Тогда-то Скайлер и решила сбросить туфли. И не ждать ничего, никакого снисхождения, а просто брать все, что она пожелает. А сейчас она желала мужчину, к которому пришла в гости. Она подошла сзади и обняла его, притянула к себе, вдохнула запах его кожи. Провела языком по шее. Просунула одну руку под свитер Гаса — и под край майки. И почувствовала, как Гас положил свои руки поверх ее рук, будто останавливая ее. А в следующий миг развернулся, так и оставшись в ее объятиях. И сам осторожно поцеловал ее. Как бы Скайлер ни хотелось безраздельно властвовать над ним, его ответ ей понравился. Теперь хотелось скорее снять с него этот свитер и эту майку, и все остальное. Посмотреть, насколько он строен и насколько хорошо выглядит без одежды, сшитой по его личным меркам. Оценить, насколько он вообще хорош. И когда через несколько секунд они оказались в спальне — перед широкой кроватью, застеленной покрывалом, — Скайлер легко толкнула Гаса, и тот упал на спину. Она заставила его сдвинуться дальше, чуть задрала юбку и тогда оседлала. Схватила его запястья и завела его руки ему за голову. И удерживая его так, склонилась над ним и снова начала целовать его. А потом выпрямилась. — Не двигайся, — сказала она. Какое-то время любовалась им — таким, — затем отодвинулась чуть дальше. Так, чтобы можно было положить ему руку на низ живота и через брюки нащупать член. А потом опять оседлать его, коснуться промежностью и потереться, наблюдая за реакцией. Гас ответил стоном, и тогда Скайлер вновь просунула руки ему под одежду. Стащила свитер, а за ним и майку. И решила, что ей нравится все, что она видит перед собой. Тогда она снова отодвинулась. Расстегнула на нем брюки, подцепила трусы за край и стащила их, высвобождая уже вставший член. Медленно, с наслаждением, провела языком по животу. Посмотрела на Гаса — хотелось видеть его глаза. Лизнула член, нежно, осторожно. Они переглянулись, и теперь Скайлер хорошо понимала, что Гас тоже ждет от нее большего. Она решила поддразнить его, и в очередной раз провела языком по члену. А потом разделась — скинула юбку и пиджак, стянула с себя белье и уже намокшие трусики. И почувствовала себя так еще лучше. Она вновь забралась верхом на Гаса и принялась насаживаться на его член, начала двигаться с ним в одном ритме, быстро-быстро, и тогда Гас просто обхватил руками ее бедра, помогая ей... Кровь будто вскипела у нее внутри — по телу разлилась невероятная сладость. Скайлер застыла на миг и, задвигавшись снова, вскоре ощутила, что и Гас тоже кончил. Она все еще сидела на нем, переживая эхо испытанного оргазма и раздумывая, все ли она получила, что намеревалась. Гас неожиданно выскользнул из-под нее, подался вперед и опрокинул ее на спину. А когда он коснулся ее языком, Скайлер подумала, что сейчас потеряет сознание от удовольствия... * * * Будильник Скайлер выключила сразу, сразу же и встала — валяться после звонка она не любила. Отправилась в душ, почистила зубы. Младший еще не проснулся, Уолт тоже не ночевал дома. Кухня была в ее полном распоряжении, и Скайлер занялась кофеваркой. Тогда-то она и почувствовала, будто ее захватывает и сносит волна необыкновенной силы, как цунами. Свой сон она вспомнила разом — весь, в мельчайших подробностях. Немедленно включила телевизор. Выглянула в окно. К счастью, очень скоро в столовой появился Младший, и Скайлер начала закидывать его вопросами. Как там Луис? Не зайдет ли он к нам вечером? Как поживают его родители? Все что угодно, лишь бы не вспоминать этот сон. Придя на работу, Скайлер первым делом организовала совещание. Позвонила в рекламное агентство. Поговорила с поставщиками, отругала их за задержку. Села за компьютер и, обхватив голову, занялась бухгалтерией. Открыла записную книжку и ахнула — потому что только тогда Скайлер поняла, что сегодня уже среда. В пять часов вечера ей позвонила Мари. Рассказала о дрязгах и суете на своей работе. И о том, что Хэнк со Стивом снова секретничали на днях. — Что еще у тебя интересного? — Интересного?.. — Скайлер помедлила. — Мне сегодня снился секс с мужчиной, которого я едва знаю. — Вау, — сказала Мари. — Вот это да! — Да, представь себе. — Хороший хоть секс? — Даже очень. — Тогда все в порядке. Не переживай, расслабься и насладись. Мой терапевт говорит, что такие сны у нас — это проявления Анимуса. Ты ведь знаешь, что такое Анимус? — Читала. И ты рассказывала. Они попрощались, и Скайлер поняла, что тянуть время больше нельзя. Принимать решение ей придется прямо сейчас. Например, оставить все как есть. Или шагнуть навстречу опасности.