Возвращение домой

      Люпин осторожно закрыл за собой дверь. Вот он и дома.       Кажется, он стал забывать, что значит быть спокойным и нервно ненапряженным. Пять дней, посвященных вместе с мракоборцами отлову Пожирателей Смерти, были для него месяцами. Поспать ему довелось только два раза – спасибо Уизли, приютившим его. Но хуже всего было сегодня – его заставили писать отчеты по проделанной работе. Он ужасно устал от ехидных насмешек, укоров из-за Тонкс… кстати, где она?       Люпин приоткрыл дверь спальни. Тонкс спала, раскинувшись на своей половине кровати. Ее губы были приоткрыты, изящная рука покоилась возле спутавшихся розовых волос, на щеках виднелись следы слез. Вдруг девушка слегка улыбнулась во сне.       «Она – ангел» - подумал Люпин. Он вспомнил прошлую ночь и поморщился. Полнолуние… Он едва не разнес свой министерский кабинет в щепки. «Как такое чудовище, как я, может жить с таким ангелом, как она? Лежать с НЕЙ в одной постели?» Он ощутил дикое отвращение к себе, словно он, находясь рядом с Тонкс, против воли заражает ее чем-то отвратительным и мерзким, чего она не заслуживает. Римус тихо закрыл дверь и спустился в гостиную. Он решил переночевать на диване. Добравшись до него, обессиленный оборотень не заснул – забылся, не переодевшись, не поев и даже не почистив зубов. …Тонкс проснулась оттого, что ее ладонь сжалась, и она вновь ощутила холод и равнодушие простыни. Девушка открыла глаза. До боли знакомая картина: левая сторона кровати пуста. К горлу подкатился ком. Он жив, он точно жив, но… Суббота – выходной для мракоборцев, так куда же он делся? В ее сне они были вместе, гуляли, он кружил ее, держа на руках, говорил, что любит… Она была счастлива, и больно понимать, что это только сны и мечты. Каждый день она бегала по Министерству, по знакомым, отчаянно желая, чтобы в какой-то миг они встретились, просто увиделись… Каждый вечер проходил в беспокойном расхаживании по дому в надежде на его возвращение… Каждую ночь она засыпала под утро, вся в слезах… И ни весточки, ни письмеца, ни даже крохотной, наспех нацарапанной записки, что с ним все в порядке. Конечно, Уизли утешали ее, но одно дело – слова других людей, и совсем иное – знание того, что о тебе помнят непосредственно от самого нужного тебе человека. Тонкс грустно посмотрела на подушку, на которую уже пять суток не опускалась голова ее мужа, потом прижалась к ней лицом, словно веря, что так она станет ближе к любимому. Слезы вновь стали душить ее, тоска, отчаяние и бессилие заполнили мир. …Люпин проснулся от яркого солнечного луча. В первую секунду оборотень даже не понял, где он. Но, вспомнив, что мучения в Министерстве магии закончились и тяжелая рабочая неделя позади, он не торопясь потянулся и довольно улыбнулся. Но улыбка сразу погасла, когда он подумал о Тонкс. Он поборол желание немедленно побежать к ней, и вместо этого направился в ванную – отмыться после полнолуния.       Чистая ярко-желтая майка приятно щекотала тело. Люпин беззвучно подошел к двери спальни и прислушался. Сдавленный плач… «Из-за меня», - подумал он и хотел войти, но что-то удержало его. «А почему бы не сделать Доре приятную неожиданность?» Римус внезапно вспомнил, как месяц назад Фред, Джордж и Билл учили его играть на магической гитаре. Тогда он только удивлялся, зачем ему это, но, видимо, навык может еще пригодиться…       Люпин опять спустился в гостиную и взмахом волшебной палочки заставил явиться ту самую гитару, которую ему подарили ребята. Она вылетела из-под дивана, на котором он спал. «Дора навела порядок» - усмехнулся он, сел на упомянутый уже диван и тихонько тронул струны. Надо же, пальцы до сих пор помнят, куда нажимать! Римус едва слышно наиграл пару мелодий и пошел наверх.       Подушка промокла почти насквозь. Слезы лились водопадом, и Тонкс уже не сдерживала их. Она даже не догадывалась, что тот, из-за кого она плачет, стоит за дверью и готовит ей сюрприз.       Люпин секунду колебался, а потом решительно толкнул дверь. …Из состояния давящей на сердце тоски Тонкс вывел веселый звон гитары. Девушка приподняла голову и через занавес слез увидела очень знакомый силуэт, ворвавшийся в комнату. С силой ударяя по струнам, он пропрыгал на одной ноге (вторая была согнута в колене, на нее опиралась гитара) до середины спальни, сделал пируэт, обернувшись вокруг своей оси, а потом упал на колено и по инерции проехал на нем до кровати. Когда последний аккорд замер в воздухе, музыкант поднял голову, и Тонкс мгновенно узнала его. Она не могла не узнать эти искрящиеся весельем глаза и эту улыбку.       Люпин огорченно заметил, что на глазах метаморфини накипают слезы. Но она улыбалась, и ей самой казалось, она не улыбалась уже целую вечность. Девушка быстро подалась вперед и, обхватив его лицо ладонями, поцеловала его. И хотя Римусу было неудобно находиться в такой позе, за один поцелуй Тонкс он был готов вытерпеть все.       Когда она оторвалась от него, она засмеялась, вытирая выступающие от смеха слезы.        - Ты… ты такой смешной… выскочил с гитарой… и стал прыгать…- едва сумела выговорить Тонкс. Люпин аккуратно положил гитару на ковер и сел рядом с женой.        - Хотел сделать что-то необычное, - улыбнулся он. Но сразу же посерьезнел.        - Прости, что не слал записок. Столько работы, что домой вернуться было невозможно.        - Я все понимаю, Римус, - уже не смеясь, Тонкс смотрела на него. Слов не нужно было – они поняли друг друга по глазам.