Опасна и невинна

Было больно осознавать, что она ему врала. Та, которая полюбила с первого взгляда, которая добивалась так долго, которая отдала ему всю свою любовь и себя. Бутылка бурбона постепенно становилась пустой, а ненависти все больше. Он решил для себя, что перестанет с ней общаться. Нет звонкам, встречам, разочаррванию. Одного только не понимал Герман, Зачем было вся эта показуха в любовь? Последний раз посмотрев на дисплей телефона, мужчина отключил звук телефона. На главном экране стояла фотография сеньориты Сарамего, которая заставила его вновь вспомнить о ней. Немного подумав, Кастильо и вовсе выключил телефон. Довольный этим действием, брюнет зашел в свою комнату, кинул телефон на кровать, и сам же плюхнулся на нее, в скором времени уснув. Анджи уже давно выпроводила друга и сидела на диване в гостиной, прокручивая в руках телефон. После целого дня лечения, она уже не чувствовала боль в горле и насморк. Естественно, Марко постарался. Сейчас она пыталась дозвониться до сеньора Кастильо. За время, что его не было, девушка поняла, что соскучилась. Она хотела позвонить, и хоть услышать его голос, ставший уже давно родным и любимым. Его телефон был отключен и это пугало. Конечно, зная его адрес, русая спокойно могла прогуляться до туда, но только не сегодня. Вскоре должна была прийти ее мама с работы. Анхелес несколько не волновалась по этому поводу, так как для Альбы у нее был сюрприз. Она впервые в жизни приготовила что-то для матери, притом добровольно и вкусно. В духовке стоял поднос с запеченой уткой, запах которой разносился по всему дому и даже стоял на крыльце, привлекая всех домочадцев и прохожих. В коридоре включился свет и по паркету застучали каблуки. Анджи положила телефон и поспешила на встречу матери. Тяжелые сумки тут же оказались на кухонном столе, а Альба облегченно протянула ноги на диване, после запряженного рабочего дня. — Как день прошел? — Сарамего младшая стала расспрашивать мать о буднем дне. — Все хорошо, продажи идут как обычно хорошо, сегодня была поставка молочной продукции. — Круто! — Анджи улыбнулась. — Кстати, не поверишь, кого я встретила там! — начала с интриги женщина. — Кого? — заинтриговалась Анджи. Она села прямо и рассправила спину. — Твоего Кастильо. — Анджи заметно напряглась сразу. В мыслях произошла путаница и она испугалась. — И что ты сказала ему? Запретила посещать магазин свой? — Нет, — в отличии от дочери Альба была совершенно спокойна, — Я никогда не смешиваю личное и работу, мы просто поздоровались. — от сердца заметно отлегло, но остался вопрос, почему же тогда он не отвечает. Чтобы блондинка ничего не заподозрила, Анхелес решила разрядить обстановку. — А я не знала. Наверное вернулся снова в школу, говорила же, что лучше нашей гимназии не найдет. — Альба решила эту тему не продолжать. Она хотела кушать, а запах исходящий из кухни заставлял ее животик урчать. — Мне кажется, или дочь еще больше заболела? Это утка? — Да, — краснея от теплого взгляда мамы, кратко ответила русая. — Надо попробовать, оценить, — женщина поднялась с дивана и пошла на кухню. Девушка вскочила следом и пошла обслуживать маму, надеясь, что ей понравится ее творение. Уже позже, в одиннадцать часов, Анхелес выбралась на улицу. Без спроса взяла мамину машину и поехала по знакомому адресу. Душу что-то гложило, и это что-то было скорее всего связано с Кастильо, куда она сейчас и направлялась. Герман, заметив приближающуюся машину к его дому, сразу повыключал свет во всем доме. Анджи это заметила и ей стало обидно. Слезы подступили к глазам, но Анджи смахнула их, и вышла из машины. Она громко барабанила железную дверь и звонила в звонок. — Герман, открывай! Я знаю, что ты дома! — она отошла от крыльца и взглянула на окна второго этажа. Брюнет снова спалился, шторка одного окна шевельнулась, от неаккуратного движения руки учителя. — Кастильо, имей совесть объяснить свое поведение! — теперь она залилась слезами и прижалась спиной к холодной двери. Прошло несколько минут, прежде чем послышались шаги и перед сеньоритой открылась дверь, а на пороге появился хозяин особняка. — Нет уж, это ты мне объясни свое поведение! — этот ледяной тон пронзил русую. Она застыла в недоумении. — Что, прости? — Герман отошел вбок, впуская Сарамего внутрь дома. — Ты стала врать мне, Анхелес, — Кастильо стоял позади нее, не смея к ней прикоснуться. — Что я тебе соврала? — момент, и она развернулась к мужчине и заглянула смело в его глаза. — Я встретил сегодня твою мать в универмаге, через полчаса, после нашего разговора, она работала. — Хах, не обязательно, что если ты встретил мою маму в магазине, значит она работает! — Анджи смело врала. Она стояла в гостиной, держась одной рукой о стенку, а вторую держала на поясе. — Врешь! — Вробще-то, Когда ты приехал, она собиралась навестить свою работу, и уже выходила. — Она бы не успела никак, даже, если бы, вышла сразу после меня! — Герман говорил дело, Андж задумалась. — Я не собираюсь с тобой спорить, — это бесполезно. Либо она устанет с ним спорить и признается, либо проколется в споре и сболтнет что-то лишнего. — И не надо, ты слишком много споришь последнее время. — А ты не доверяешь. И это обидно. — в ее глазах была боль и разочарование, — Вообще, наши отношения были ошибкой, — вдруг снова заявила старую тему русая, — я зря приехала сюда, волновалась, как дура и звонила. Прощай! — Анджи развернулась и направилась к входной двери, смахивая с глаз слезы. Дорогие мои с началом учебного года! Успехов в учебе всем.