Как развлекаются драконы и... другие существа. Книга I

- Слушай, Хвири! – эльфийский менестрель нарезал круги вокруг хмурого гнома, целенаправленно шагающего в сторону гор. Хуже того, он при этом без устали молол языком. – Вот объясни мне, непутевому, за каким драконом ты поперся на ночь глядя? Тебе известно, что ночью намного холоднее, чем днем? И что мои нежные эльфийские уши могут не выдержать сурового горного климата? - Нежные у него ушки, - проворчал под нос гном. – Как гостям Корхольдовым уши в свиток сворачивать своими песнями, так это ничего… - Мастер, мастер, - начал притворно сокрушаться эльф. – Это в вас говорит, не побоюсь этого слова, врожденное невежество в вопросах высокого искусства. Которое, кстати, свойственно почти всему подгорному народу. Я понимаю, что размеренные ритмы кузни привычнее для слуха такого именитого гнома, но ведь душа иногда просит чего-то легкого, воздушного, возвышенного. - Ага. Особенно про соблазненных девок. Я бы даже сказал… это… романично. - Романтично. Роман – это такая толстая скучная книга без картинок. Я видел такую в нашей библиотеке в детстве. И не одну, – начал эльф. – Кстати! Может, церберы бы с ним, с драконом? Мы уже сколько собираемся в гости к моим родичам? Заявимся, выпьем… Гном был не против заявиться в гости к ушастой родне своего приятеля. Особенно выпить во славу гостеприимства. И подраться с новыми противниками, проверяя свою силу и искусство. Это с одной стороны. С другой – если все эльфы так часто поют и так много чешут языками… нет. Уж лучше к дракону. - Слушай, а можно я пока порепетирую? – не унимался Дамиэль. – Ну совсем чуть-чуть. Всего пару песен. На такое предложение мог согласиться только безумец. Или не знакомый с эльфийским творчеством. Или просто тот, кому неизвестна легенда о владыке Эмоне Черном. Черным его прозвали за любимый цвет одежды. Хуже того, он раз в четверть века красил волосы в черный цвет, а песни, которые он сочинял, нагоняли исключительно черную меланхолию. Посему на регулярные балы приходили либо самые преданные, либо самые жадные, либо самые стойкие. Но и те, в конце концов, потеряли терпение и решили составить заговор с целью свержения законного Владыки. В результате Черный отправился в изгнание, а большинство заговорщиков – к знахарям. Ибо последним желанием Эмона было исполнить песню. Песня была депрессивной и длилась трое суток кряду. Без перерывов на сон, еду и даже выпивку. - Друг мой, - обратился к Дамиэлю гном. – Мы так поспешно ушли от Корхольда, что ты, наверное, забыл перекусить? Хочешь рот чем-нибудь заткнуть? – с этими словами гном достал из сумки объемистый запас провианта. - Истинный артист должен быть голодным! – гордо заявил менестрель, алчно вперившись взглядом в бутерброд. – Как говорят рыцари: сытый грифон не полетит на добычу… хотя я не грифон. Спасибо, – Дамиэль цапнул бутерброд и принялся жевать, оживленно жестикулируя. Тем временем темнота становилась все гуще, воздух все холоднее. Из-за деревьев показался силуэт кладбищенской ограды. Гном пристроил сумку поудобнее и, как бы невзначай, нащупал кастеты. Дамиэль затих. То есть, двигаться-то эльф не перестал. Но вместо бутерброда в руках у него оказался лук, а в зубах запасная стрела. Над кладбищем висело зловещее марево, светящееся в сумерках грязно-зеленым светом. Подойдя на достаточное расстояние, Хвири остановился и принялся сосредоточенно вглядываться сквозь решётку и зеленоватую дымку в пространство кладбища. Где-то в глубине явно происходило какое-то движение. Гном почувствовал, что Дамиэль теребит его за рукав. - Эй, мастер. Глянь-ка вон туда. Видишь тот куст? Там завеса значительно гуще. Если приглядеться, то я бы даже сказал, что струйка дыма из-за этого куста и породила всё это облако. - Хм. Как ни ужасно вы, эльфы, поёте, но чутьё у вас что надо. (Насчёт пения эльфов с ним могли бы поспорить многие создания, но право на своё мнение он имел). Тем временем, наконец, стало возможным различить какие-то очертания за пеленой некроэнергии. В окружении толпы скелетов и зомби стоял внушительного роста лич. Вокруг его посоха, закручиваясь в кольцо, витала струйка зеленоватого дыма, исходившего от чего-то, скрытого за кустами. По всей площади кладбища время от времени очередное надгробие проваливалось под землю, и появлялся либо скелет, либо зомби, либо (в особых случаях) гниющий зомби. Новобранцы присоединялись к общей толпе. - Не знаю, как тебе, менестрель, а мне это порядком поднадоело, - крякнул наконец гном, расправляя плечи, - я не собираюсь дожидаться, пока все славные бойцы, павшие в пивной драке или после неё, станут слугами этого долговязого. - Ты сдурел?! – эльф аж выронил стрелу из зубов. – Их там не меньше полсотни! И всё переполнено некроэнергией, которую явно не смог бы призвать один обыкновенный лич. - Значит из этого необыкновенного лича получится просто необыкновенная груда тряпья! – заключил гном и начал перелезать через ограду. Дамиэль спорить с воякой не стал, а со вздохом поднял стрелу с земли и вошёл через калитку, остановившись в ожидании своего менее культурного товарища. Их, надобно сказать, уже заметили, и группа скелетов персон в двадцать отделилась от основной толпы, явно задумав недоброе. Гном резко пошёл на сближение и, сыграв на некоторой медлительности недавно поднятых солдат, снёс двум самым незадачливым черепушки. Потерявшие ориентацию тела зашатались и рассыпались. Нырнув под мечами подоспевших товарищей павших, гном перекатился в сторону, дав возможность Дамиэлю отстрелять часть своего боезапаса. Несколько стрел пролетели костяных воинов насквозь, впрочем, другие добились успеха и снесли ещё парочку незадачливых голов. Не тратя время на размышления, «карательный отряд» разделился на две группы, одна из которых направилась к лучнику, а другая решила свести счёты с гномом-берсерком. Разумеется, вторые не успели даже осознать, что произошло, как превратились в груду костей и трухи. Первым повезло чуть больше. Из них один даже дошёл до своей цели, где получил банальный тычок стрелой в глаз. Черепушка повернулась на сто восемьдесят градусов и обиженный счастливчик побрёл в обратную сторону. Видимо, он и при жизни особым умом не отличался, так как не заметил у себя на пути дерево и благополучно сэкономил эльфу стрелы. Остальная толпа, похоже, оценила масштаб приблудившегося к ним бедствия и вежливо расступилась, пропуская лича вперёд. Тот, наконец, закончил ворожить над кустом и достал из-за него дымящиеся кожаные сапоги неопределенного размера. Впрочем, надевать он их не стал, а лишь спрятал куда-то под полу своей расписной юбки. Обратив внимание на стремительно приближающегося гнома, лич вскинул костлявую руку и что-то беззвучно прошептал. Маленький зеленоватый сгусток полетел в гнома. Тот, не сбавляя темпа, подкатился под него и продолжил сближение. Лич вновь что-то шепнул и сделал рукой манящий жест. - Мастер Хвири!! Сзади! – заорал эльф. Гном инстинктивно присел и сгусток бы пролетел над ним, но мертвец щёлкнул пальцами, и сфера смерти осыпалась дождём чистой кислоты. Разъедающие капли зашипели на шлеме и наплечниках мастера. Гном зарычал и с утроенной энергией бросился вперёд. Лич резко сжал кулак и что-то отрывисто шепнул-выкрикнул. Воздух перед ним сгустился, появился большой железный кулак, в который гном благополучно врезался головой. В ушах зазвенело. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Нормальный человек бы в такой ситуации сел бы на землю и начал глупо улыбаться. Но не гном-берсерк, не мастер такого уровня. Его инстинкты обострились, сердцебиение участилось. Хвири едва осознавал что делает, понимал только, что нечто крушит. Кастеты то и дело встречали на своём пути то кости, то плоть, что-то свистело в ушах. Лич с безопасного расстояния наблюдал, как этот карлик с налитыми кровью глазами разбивает армию его господина. Время от времени к безумной пляске добавлялся свист очередной стрелы. Мертвый маг сложил пальцы рук вместе и что-то быстро заговорил, то едва слышно шелестя губами, то срываясь на нервный громкий шепот. Облако некроэнергии начало опускаться ниже. Одна за другой сверкнули несколько мощных вспышек, ослепивших всё живое на кладбище. Потерявший зрение эльф стрелять перестал, но мастер Хвири и не думал останавливаться. По-прежнему слышался хруст костей и стук рассыпающихся тел. Лич перешёл к завершающей стадии своего заклинания. Пустырь скрылся на пару мгновений за облаком пыли, а когда оно рассеялось, то ни его, ни орды нежити уже не было и впомине. Пелена, застилавшая глаза гнома, спала, но он лишь устало упал и захрапел. Дамиэль тоже начинал клевать носом. - Проклятая некромагия, или эль?… - успел подумать эльф, прежде чем провалиться в сон. * * * Светало. Солнечные лучи уже разбегались по земле, оповещая всех, что ночные гулянки пора заканчивать и переходить к утренним. Над кладбищем разносились повторяющиеся глухие удары. Это мастер гном вымещал злость на одиноком дереве посреди надгробий. Он ненавидел, когда его дурили. Ещё больше он ненавидел, когда после того, как его надурили, он не мог снести голову тому, кто это сделал. Сзади неслышно подошёл Дамиэль. (Надо сказать, это умение у эльфов в чести). - Мастер Хвири, доброе утро. Впрочем, просто утро. Ты помнишь что-нибудь из произошедшего вчера? - Разумеется, я помню всё, - гном не переставал наносить удары деревянному супостату, - это побочный эффект ярости берсерка. Во время её действия ты не осознаешь почти ничего, зато после того как она заканчивается, все вспоминается очень отчётливо. - А ты запомнил, что за артефакт лич подобрал с земли, прежде чем заняться тобой? - Не знаю, драная кожаная обувь какая-то, - отозвался Хвири, не переставая молотить дерево. - Ага, но цепь из черепов и неординарная магическая мощь лича дают основание предположить, что это какой-то артефакт мертвяков, за который многие некроманты наверняка отдали бы не один миллион… Его речь была прервана ударом молнии.