Хранитель

Трещат мачты, и в парусах рвется злой ветер, но те еще способны его удержать. Впереди бой, позади — приказ к отступлению и шторм. И со всех сторон вода, щепки и огонь. Рулевого давно не видно, значит — мертв. Как и многие другие: «Птичку» уже сильно потрепало, но оружейные запасы не иссякли, а значит, еще есть чем воевать. И можно было бы отступить, послушаться приказа, но уже не вырваться, а раз нельзя назад — остается только вперед…. И вдруг рядом возникает что-то живое. Отто крепко держит штурвал, сейчас его некому заменить, но если это очередная кэцхен, то его не так просто скинуть за борт. Не кэцхен. Странное существо, чем-то похожее на женщину, но человеческого в ней слишком мало. Перья не только на крыльях, которые заменяют руки — они на лице и ногах. На существо надето нечто, напоминающее ночную рубаху, но это точно не ткань — может быть, лунный свет или паутина… Оно смотрит своими светлыми глазами, и почему-то Отто уверен, что если существо улыбнется, у него будут острые зубы. — Ты клабаутерман? — кричит Отто, пытаясь переорать все, что творится вокруг, но тут же чувствует, что время словно замирает, а брызги и щепки от попавших снарядов, которые, казалось, только что чуть не убили существо, летят намного медленнее. Оно кивает, соглашаясь. — Мы ведь не переживем сегодняшний день, да? — уже тише спрашивает капитан у духа, оберегающего его корабль. Дух склоняет свою голову чуть набок и вытягивает руку-крыло, из перьев которого появляется ладонь, не похожая на человеческую, и пальцем с длинным черным птичьим когтем указывает в сторону нескольких вражеских кораблей. — Ты хочешь, — Отто усмехается, — чтобы мы забрали их с собой? Клабаутерман медленно кивает. И Отто ухмыляется ему в ответ. — Утащим в Закат всех, до кого дотянемся, — смеется он, и тут магия заканчивается, а накатившая волна чуть не сбивает его с ног. Но он смеется, он ведет свой корабль в неравный бой, чтобы затопить его там вместе с собой, потому что его «Птичке» нельзя сдаваться — с таким кораблем надо жить и затонуть. Его нельзя отдать врагу. Он не простит себе, если его «Весенняя Птица» окажется захвачена и перекрашена в талигойские цвета. Поэтому уже нельзя отступать, и чужие красные флаги только радуют глаза, помогая легко найти противника в брызгах и дыму боя.