Ал. Он умер по моей вине, если бы я его тогда не оттолкнула... то он бы был жив. Уилл. Он тоже умер по моей вине. Это я выстрелила ему между бровей, никто другой. Мама и папа. Они отдали жизнь за меня. Марлен. Линн. Фернандо. Тори.
Тори последняя. Она умерла, когда мы переходили ограду.
Она говорит эти слова медленно, ей, видимо, самой больно произносить их. Трис, когда писала эти записи, была за оградой? В Бюро?Кто остался из тех, кого я люблю? Их мало. Ты. Кристина. Зик. Калеб. И… Юрайя.
Имя Юрайи она произносит неуверенно. Получается, тогда, когда она записывала, уже случился взрыв. По моей вине.Я надеюсь, Юрайя еще будет жить, Тобиас. Хотя врачи сказали, что шансов мало. Ужасно. И...
Она вздыхает...я не хочу говорить, что из-за тебя Юрайя оказался в таком состоянии. Но ведь ты врал мне, не так ли? Уходил к Ните, а там вы разрабатывали план. Даже не хочу этого знать.
И когда именно она все это записывала?И я надеюсь, что, если я пойду вместо Калеба, это правда кого-то спасет. Спасет чью-то жизнь, спасет чьи-то воспоминания, спасет чью-то семью. Именно я должна пойти. Потому что именно я несла людям вред и погубила много жизней. Никто другой, Тобиас.
Запись заканчивается. Я бью кулаком по столу от вспыхивающей злости. Почему она так решила? Почему я не замечал что-то странное в ее поведении? Интересно, думала ли она, какого будет мне, слушая все это? Не думала о моем сердце, которое уже изранено полностью, и это – еще одна рана? С разбитым сердцем же как-то живут, правда? Я опять начинаю обвинять себя во всем, что случилось.