От отца — сыну

Joyful the sound, the word goes around From father to son, to son... Queen — Father to Son Память — она как увесистый альбом с фотографиями. Черно-белые фотографии, некоторые уже с заломленными краями, повидавшие множество рук и хранящие на себе отпечаток времени. Вот полароидные снимки, не слишком высокохудожественные, но очень живые. И цветные фотографии, яркие, звенящие жизнью. Целая история жизни. Джон Сёртис не спеша идет по паддоку. Раньше говорили: «А вот идет Джон Сёртис, единственный в мире гонщик, ставший чемпионом мира в Формуле 1 и мотогонках». А теперь говорят: «А это Джон Сёртис, чемпион мира в Формуле 1 и мотогонках, отец Генри Сёртиса, погибшего в гонке». Когда-то они с Генри смеялись и думали, что, глядя на сына, все будут вспоминать отца. Такова уж судьба детей чемпионов. Но кто же знал, что всё повернется так? Теперь, глядя на отца, все вспоминают сына. * * * Отец Джона, Джек Сёртис, трехкратный чемпион Британии по гонкам на мотоциклах с коляской, всегда был его героем. Еще у Джека был свой мотомагазин на юго-западе Лондона. Именно от отца Джон перенял любовь к гонкам, к скорости, к механике. От отца к сыну. Всё началось с мотогонок, где Джон стал четырехкратным чемпионом, а дальше... Дальше Джона ждала Королева автоспорта, славные гонки, чемпионский титул. Джон знал, что отец им гордится. Прошли годы, Джон вернулся в Лондон и открыл там мотомагазин, начал поддерживать молодых пилотов. С некой завистью он поглядывал на отцов, которые приходили поддержать своих сыновей, помочь им сделать первые шаги в мир гонок. Джон наблюдал и представлял, как бы он помогал своему сыну, как открывал бы ему свой гоночный мир, показывал бы совершенство механизмов и как можно приручить эту технику, научил бы любить скорость. Вот только сына у него не было. Да, годы шли, и, глядя, как очередной отец со своим чадом заглядывает в его магазин, Джон продолжал мечтать о сыне. Судьба оказалась милостива к чемпиону, и в пятьдесят семь лет он вновь стал отцом. Супруга подарила долгожданного мальчика. Так в жизни Джона появился Генри. Радостный звук слова, летящего От отца — сыну, сыну... Первое знакомство с техникой, первые круги по трассе, первые победы — Джон наблюдал за этим с замиранием сердца. Сердце переполняла гордость и в то же время сковывал страх. Он ведь знал, что такое гонки, знал, какую опасность они в себе хранят. Но тут же отгонял эту мысль: сейчас безопасность на другом уровне, не то что в его годы. И все же из памяти он не мог вычеркнуть тех молодых гонщиков, которые любили жизнь, любили гонки, которым пришлось уйти слишком рано. И всякий раз Джон вспоминал своего отца. Теперь-то он понимал, что чувствовал Джек, когда Джон отправлялся на очередную гонку. Гордость и страх. И мысль: «А ведь ты знаешь, какой это опасный путь. Не боишься потерять свое чадо? Ты ведь еще можешь его спасти, можешь остановить. Так стоит ли так рисковать?» «Стоит», — мысленно отвечал себе Джон. — «Стоит. Я выбрал свой путь, и отец его принял. Генри выбрал свой путь, и я его принял. Возможно, когда-нибудь придет время Генри принять выбор своего сына, и, надеюсь, он будет правильным.» «Перед вами Генри Сёртис. Сын чемпиона Формулы 1 Джона Сёртиса...» - Генри улыбался, слыша это. Нет, его вовсе не коробило то, что его все воспринимали как сына чемпиона. Да, возможно, для многих он всегда будет «сыном Джона Сёртиса», всегда в тени отца. Но Джон был героем Генри, и для него было счастьем, что они с отцом могли говорить на одном языке, что их связь была так крепка. От отца — сыну, сыну... Многие говорили, что Генри пошел в отца, отмечали зрелость, понимание техники, талант в доводке своей машины и скорость. Джон грамотно выстраивал карьеру своему сыну, и тому прочили большое будущее. Джон вкладывал в сына всю свою душу, понимая, что время работает против него. Он знал, что, к сожалению, им придется рано расстаться: ведь Джон был уже не молод. Хотя рядом с сыном чемпион, казалось, забывал о своем возрасте и словно молодел душой. Вот и тогда, когда тот смотрел на восемнадцатилетнего Генри, ему казалось, что они ровесники, ну может, Джон чуточку постарше. Накануне Генри впервые поднялся на подиум в субботней гонке в Формуле 2. На воскресную гонку возлагались не меньшие ожидания, и этап в Брэндс-Хэтч должен был пойти в актив. Джон наблюдал, как сын готовится к старту гонки. Он уже не был похож на того улыбчивого мальчишку с непослушными вихрами, это был молодой мужчина, который готовился принять бой. Неоперившийся птенчик остался в прошлом, теперь Джон наблюдал, как молодой соколик начинает расправлять свои крылья. Еще немного — и крылья окрепнут. И уж тогда держитесь. Сёртис еще не раз напомнит о себе. От отца — сыну, сыну... Пилоты уже заняли свои места на стартовой решетке, времени осталось мало. Отец поспешил к своему сыну, чтобы пожелать ему удачи. Они обменялись парой фраз, которые понятны только им, улыбнулись друг другу и пожали руки. Пожали руки, как отец сыну, как гонщик гонщику. Как равный равному. Погасли огни. Старт. Джон наблюдал за гонкой из боксов команды. Гордость и страх. Гордость и страх сковывали его сердце, но чемпион привык к этому. Вероятно, от этого никуда не деться. Такова уж участь отцов, чьи сыновья выбрали гонки. А то, что было дальше, Джон вряд ли сможет когда-нибудь забыть. Забыть, как серебристо-синяя машина Джека Кларка вылетела из виража и врезалась в отбойник с такой силой, что ее отбросило обратно к трассе. Как прыгало между пролетающими мимо болидами оторвавшееся при аварии колесо. Словно выбирало себе жертву. Забыть, как на трассе показался желто-голубой болид Генри. Как долго, словно в замедленной съемке, летело злосчастное колесо в голову его мальчика. Как потом его машина еще какое-то время двигалась по прямой, до самого поворота Шин, пока ее не остановил барьер. Как продолжали крутиться колеса разбитой машины, машины Генри. Джон-отец отказывался в это верить, но Джон-гонщик знал, что это означает: Генри без сознания, а его нога продолжает давить на газ. Чертово колесо. Секундой раньше или секундой позже, сантиметр правее или сантиметр левее — и это треклятое колесо пролетело бы мимо. И ничего бы не было. Генри доставили в медицинский центр трассы, где его состояние пытались стабилизировать перед отправкой в королевский госпиталь Лондона. Джон отстранённо наблюдал за всем этим. Его душа жаждала чуда, но по опыту он знал, что чуда здесь не будет. Старый гонщик понимал, чем опасен такой удар. Даже если приборы на тот момент показывали, что сын еще жив, это было ненадолго. После таких ударов не возвращаются, и он, чемпион, это знал. Но как бы ни было тогда тяжело, Джон в первую очередь оставался мужем и отцом, опорой семьи. И сидя в приемном покое королевского госпиталя, он помнил, что должен поддержать супругу и дочерей. Они не могли знать того, что знал он. * * * Прошло почти пять лет с того момента, и сегодня Джон идет по паддоку. Когда-то ему казалось, что с автоспортом покончено, и он не сможет вновь открыть двери этого мира. Но жизнь продолжается, и Джон должен продолжать жить ради семьи, ради Генри. Он должен сделать все, чтобы безопасности уделялось больше внимания, чтобы сыновья всегда возвращались к своим отцам. Теперь Джон руководит благотворительным фондом. Недавно к нему присоединилась воздушная скорая помощь графств Кент, Суррей и Сассекс. Вспомнив, как Генри любил запускать в саду игрушечный вертолет, он подумал, что сыну бы это понравилось. Воздушная скорая помощь уже в первые месяцы оказалась востребованной, и в половине случаев удалось спасти жизни. Значит, гибель Генри не была напрасной. Даже смерть не может разрушить связь отца и сына. Когда-то Джон переживал, что придется расстаться рано, а оказалось, пришлось расставаться ещё раньше. И всё же отец не может поверить, что его сын ушел. Временами ему кажется, что сейчас откроется дверь, и появится Генри. И они вновь пожмут друг другу руки. И как всегда, поймут друг друга без слов.