Go to sleep, my love.

Заходило солнце за утес. Заходило солнце. День уходил. Она хотела остаться с ним, в уходящем дне. Она стояла, не решаясь подойти к нему. Он лишь смог пошевелить рукой, пытаясь дотянуться до бокала с кровью. — Вода? Кровь? Не молчи, - Кетрин медленным шагом приблизилась к Элайджи. — Я сейчас подам. Он не смог ей ответить. Он лишь хотел, чтобы она осталась с ним. Все эти столетия он безнадежно терял ее, то находил ее след. — Татия? – откашлявшись, хриплым голосом проговорил Элайджа. — Прости. — Нет, Элайджа. Это я, - подавая бокал с кровью, проговорила Пирс. — Катерина. Выпей, тебе станет легче. — Катерина, это и вправду ты? – дотрагиваясь до ее руки, произносит Элайджа. Он думает, что она плод его воображения. — Останься со мной. — Я останусь, а ты береги силы, - она аккуратно подносит бокал к его губам. — Пей. — Я не помню, что произошло, - Элайджа выпивает темно-алую кровь. — Знакомство с Далией, правда, мне наплевать кто это, - усмехнувшись, произнесла брюнетка. — Останься со мной. Навсегда, - Майклсон сжимает ее руку. — Я не верю в « долго и счастливо », Элайджа. – фыркнула Пирс, качая головой. — А, ты обязательно будешь счастлив. — Я боюсь потерять свое « долго и счастливо », - утверждает Элайджа. — Если ты боишься потерять свое «долго и счастливо», это значит, что ты нашел его, - разочарованно произносит брюнетка, она отворачивается от первородного и смотрит куда-то в даль. В окно. — Кто это? Хейли, или другая девушка? — Разве ты не знаешь, Катерина? – произносит Элайджа, при этом он гордо поднимает подбородок, а затем оборачивает Кетрин к себе и смотрит ей в глаза. — Это ты. — Ничего, не выйдет. Две жизни нельзя прожить, Элайджа, - она говорила это уверенно, потому что знала : так оно и есть. Жизнь лишь одна, а дальше тьма. Она обратилась в вампира и потеряла часть себя. Она была человеком и умерла. Она не помнит, какой она была, когда впервые встретила Элайджу, а он помнит. Помнит каждую секунду, проведенную с ней. — Если бы мы могли прожить две жизни, я бы снова повторил все, что сделал. Только чтобы быть счастливым рядом с тобой, Катерина. – да, он бы все повторил вновь, чтобы встретить ее, полюбить ее, а затем мучиться все эти пять столетий. Выбор будет существовать всегда. Элайджа никогда не выбирал себя. Он выбирал семью. Так правильно. Он выбирал ее, но она выбирала другого. Это порой выводило его из себя. Он хотел бросить все и быть с ней. Он хотел бросить семью ради нее, но всегда останавливался. Семья - сила. Семья - важнее. — Как жаль, что ты не приехал тогда попрощаться со мной, - брюнетка закатила глаза, вспоминая тот день. — Значит Елена была права : Тебе наплевать на меня. — Прости меня, - Элайджа все ещё чувствовала себя виноватым, он не привык извиняться, и ему трудно произносить слово "прости", но Кетрин Пирс иной случай. Перед ней он готов извиняться. — Уже давно простила, - шепотом проговорила Кетрин. Она не умеет прощать. Она умеет мстить. Но, его она была готова простить. Простить, потому что он нечто важное в ее жизни. Она так и не ответила на вопрос :" Любила ли она? " Да, она любила его, но иначе. Она любила его не так, как Стефана или других мужчин, которые были в ее жизни. С ними она играла. С ним она была настоящей.С ним она чувствовала то, что не могла почувствовать ни с одним другим мужчиной. С ним она была в безопасности. Он убьет любого, кто дотронется до нее. Безопасность для Кетрин Пирс превыше всего. Она и не замечала, как ее ледяное сердце рядом с ним таяло. Рядом с ним ее сердце билось не от ненависти, а от любви. Жаль, что он не поверил ей тогда, в Уилоби, а ведь она говорила правду. Дальше их последняя встреча в Мистик Фоллс. Прости. Прощай. — Все о чем прошу, Катерина, останься со мной, - он говорил это честно, ведь она была действительно нужна ему. Она молчала. Минута. Пять. Десять. Затем Кетрин опустила свою голову на его плечо. Он уже знал ответ на свой вопрос. Она останется с ним до конца. И вот теперь она с ним. В его объятиях. Сумерки. Заходило солнце за туман. Заходило солнце. А он хотел остаться рядом с ней, в уходящем дне. Ведь он любил её.